Армяне в Турции. Общество, политика и история после геноцида - Талин Суджян

законы до сих пор не применяются, – статью, переведенную из Son Saat, которая осуждает эти задержки[550].

В марте в Marmara появляется статья, в которой утверждается, что архиепископ Кеворк Арсланян потребовал у Генерального управления богоугодных заведений передать управление учреждениями патриархату, а не местным властям[551]. Согласно другой статье из Marmara, отель Токатлыян (Tokatliyan) и 72 земельных участка, принадлежащих тому же учреждению, были переданы избранному местному правлению 17 марта 1950 г.[552]

В брошюре, посвященной деятельности учреждения и церкви в Бейоглу, Bēyoghlui Egeghetseats Ew Anonts‘Ent‘aga Hasdadut‘eants‘ Madagararutean K‘aṙamea Deghegakir 1950–1953, указано, что выборы прошли 25 декабря 1949 г. Избранное правление под председательством доктора Андре Бахрама (Andre Vahram) не получило ни принадлежавших церкви документов, ни актов, относящихся к периоду действия предыдущей системы или более раннему времени[553]. Правление потребовало у Генерального управления богоугодных заведений вернуть церковное имущество, но процесс стал затягиваться. Их спасло лишь вмешательство губернатора[554]. Когда избранное правление потребовало выдать ему деньги, собранные за то время, что церковью заведовало Генеральное управление, сумма оказалась намного ниже ожидаемой[555].

Доктор Грант Пештималджян (Hrant Peştimalciyan) составил отчет об управлении Армянской национальной больницей «Сурп Пргич» в 1933–1949 гг. По его свидетельству, правительство больницы делало все возможное, чтобы не допустить ее перехода на систему единоличного руководства. Им это удалось – правление больницы было признано Генеральным управлением богоугодных заведений. Оказывается, из системы единоличного руководства могли быть исключения[556].

В главе «Иллюстрация к социологии ассимиляции 1: В случае амбивалентности» («Eine Fallstudie zur Soziologie der Assimilation I: In der Falle der Ambivalenz») Зигмунт Бауман (Zygmunt Bauman) рассматривает, как государство строит отношения со своими жителями и какое давление оно на них оказывает. Его схема хорошо подходит для описания отношений между государством и армянской общиной:

С приходом современного государства общинное самоуправление потеряло силу, местные и корпоративные механизмы саморегуляции распались. Точно так же современное государство уничтожило социальные основания общинных и корпоративных форм традиционного образа жизни. Самовоспроизводство образа жизни, сложившегося и закрепившегося в общине, либо стало невозможно, либо встретило значительные преграды[557].

По Бауману, новые структуры власти, возникающие в национальном государстве, требуют ассимиляции всех его подданных, но ассимиляции неоднозначной. Доминирующая группа принимает к себе отдельных лиц из доминируемой группы и разрушает таким образом их связь с их изначальной группой[558]. Бауман пишет, что доминирующая группа обладает властью произвола, которая позволяет ей выставлять условия входа в группу и оценивать кандидатов[559]. Бауман приводит в пример положение евреев после принятия конституции в Германии в 1871 г.:

Равенство перед законом означало полное уничтожение общинной автономии, дискредитацию общинной власти, ослабление центробежного эффекта общинной и корпоративной элит. Это была неотъемлемая часть процесса институционализации современной государственной власти, которая характеризуется монополией на насилие и создание законов[560].

Система единоличного руководства тоже была одним из способов ослабить структуры управления общиной, уничтожая их правовые основания. Таким образом государство может контролировать своих граждан на уровне общины, а также все ее административные, финансовые и социальные структуры. С одной стороны, государство вводит произвольные практики, а с другой – оно подрывает структуры, которые давали членам общины возможность участвовать в ее жизни, и все это под знаменем равенства. Как я показала ранее, попытки упразднить Nizâmnâme и административные механизмы опирались в первую очередь на ту идею, что новое, республиканское государство основано на принципах светскости и равенства. Уничтожение правовых и административных структур при переходе от Османской империи к Турецкой Республике оправдывалось тем, что это часть перехода к светскому и эгалитарному строю. Армянская администрация вынуждена была приспособить свои механизмы к новым условиям, в которых старые правовые положения оказались недействительными. Это привело к потере общинных прав и структур. До сегодняшнего дня нет внятных альтернатив, которые бы обеспечивали администрацию, равенство, демократию и всеобщее участие в жизни государства. В конкретном случае Турции это можно объяснить тем, что ее сила как национального государства основана на отрицании.

Притязания на равенство

В связи с отсутствием институтов, организующих социополитическую жизнь, армянская община не имела представителей, которые часто представляли собой политическую элиту и которые могли бы ответить на неизбежные вопросы турецких журналистов и общественных деятелей. Во второй половине 1940-х гг. Завен Биберян (Zaven Biberyan) публикует несколько проницательных статей, посвященных этому вопросу[561]. Его самый известный текст, «Довольно – значит довольно», появляется 5 января 1946 г. в газете Nor Lur. В нем задаются следующие вопросы: «Являемся ли мы полноценными гражданами Турецкой Республики или нам дали здесь только временное право жительства? Являемся ли мы свободными и равными гражданами или мы люди, на которых они (журналисты. – ТС.) могут позволить себе смотреть свысока и о которых говорят обычно угрожающим, властным тоном?»[562] Отсутствие у армян политической репрезентации в медийной сфере отличает, по Биберяну, период Турецкой Республики от периода Османской империи. При империи среди членов парламента были армяне, которые правомочно представляли свой народ, тогда как в последующий период депутат из Афьонкарахисара (Afyonkarahisar), Берч Керестеджян (Тюркер) (Веге; Keresteciyan (Türker)), представлял не армянское население, хотя он был армянином, а только избирателей из Афьонкарахисара. Биберян подчеркивает, что у армянской общины не было органа управления или репрезентации, который мог бы заниматься политическими вопросами.

Отсутствие репрезентации вызывало самые разнообразные проблемы. В отсутствие других компетентных лиц, в годы после образования республики главные редакторы армянских газет считались, или выступали, представителями общины. Так получилась скользкая ситуация: армянские редакторы оказались в менее стабильной и менее выгодной позиции, чем редакторы турецких газет, многие из которых были назначены напрямую правительством. Армянские газеты выходили на своем языке, которого не понимали представители других общин, и к тому же у них было гораздо меньше читателей, чем у таких изданий, как Cumhuriyet, Son Posta или Vakit.

В навязанной им роли представителей общины редакторы армянских газет, такие как Керестеджян, получили и некоторые новые возможности. Например, издатель Marmara, Сурен Шамлыян, был приглашен на ежемесячные пресс-конференции, которые проходили в Анкаре начиная с сентября 1945 г. Из его статей в Marmara мы знаем, что на этих конференциях присутствовал также и главный редактор Jamanak. Шамлыян опубликовал в Marmara восторженный отчет о своей второй конференции (4-12 октября 1945 г.). В частности, там говорится, что он сидел рядом с премьер-министром. Благодаря этим конференциям он смог наладить контакт с несколькими турецкими редакторами. Шамлыян сам считал, что в Анкаре он выступал как представитель своей общины. Он утверждает, что обсуждал с премьер-министром