Никто не заплачет - Полина Дашкова

Скромный снабженец за неделю сбросил пять килограммов веса,глаза его сверкали, лысина стала глянцевой и благоухала хорошим одеколоном.Дешевый темно-синий костюм он сменил на дорогой светло-серый. Галстук поблескивалсеребристыми искорками.

Головкина было трудно узнать.

Прелестные барышни из разных департаментов действительнопомогали Илье Андреевичу. Если не все подряд, то каждая третья выдавала емуинформацию, скромно опуская глазки и пряча в ящик стола коробочку с флакономдухов или конвертик с деньгами. Большая часть этой информации оказываласьпустой и ненужной. Получалось словно в детской игре, когда ты ищешь сзавязанными глазами какой-нибудь предмет, ходишь по комнате, шаришь руками, атебе кричат: «Холодно… холодно… теплее…» Наконец ему удалось выяснить, что нафамилию Курбатов была зарегистрирована фирма «Стар-Сервис», занимавшаясяпосреднической деятельностью по покупке недвижимости в Чехии. Это было уже«теплее». Правда, инициалы не совпадали. В Праге был застрелен Курбатов ДенисВладимирович, а владельцем фирмы числился Антон Владимирович. К тому же фирмаперестала существовать.

Мрачным влажным вечером он встретился со Сквозняком наскамеечке в тихом дворе неподалеку от Кропоткинской, передал очередные тримиллиона российскими рублями и доложил о своих успехах.

Сквозняк, небрежно засунув в карман джинсовки пачку купюр,задумчиво произнес:

– Это брат. Родной брат. Одно отчество, одна фамилия. Выясниадрес.

– Невозможно, – покачал головой Илья Андреевич, – ужепробовал, невозможно. Есть только номер телефона и факса. Но фирмы несуществует, и номер принадлежит другим людям.

– Вспомни-ка еще раз текст той заметки в чешской газете.

Илья Андреевич помнил то, что перевела для негоадминистраторша гостиницы, почти наизусть и еще раз повторил текст дляСквозняка.

– А зачем он заходил в туристическую фирму? – внезапноспросил Сквозняк.Он что, решил на радостях купить тур на Канары?

– Да, – признался Головкин, – я тоже все время об этомдумаю, зачем он заходил в туристическую фирму? Ведь не от киллера прятался.Почему его именно там кончили? Вообще все с этим Курбатовым очень странно…

– Вот ты, Головка, как бы ты поступил на его месте?

– Я? – растерялся Илья Андреевич. – Правда, как бы япоступил, окажись у меня в руках кейс с миллионом?

И тут Сквозняк засмеялся. Он смеялся так громко, чтоприпозднившаяся молодая мамаша с коляской испуганно оглянулась и бросилась вподъезд, домой, подхватив коляску с заплакавшим ребенком.

– Когда у тебя в руках оказался миллион, – отсмеявшись,хрипло проговорил Сквозняк, – ты его просто подарил этому несчастномуКурбатову. Взял и подарил, добрая душа. Причем это был не твой миллион, а мой.Ну а теперь представь себя на его месте.

Последняя фраза прозвучала как неприятный намек. Курбатовбыл мертв, и Илье Андреевичу вовсе не хотелось представлять себя на его месте.

– Ну, тур на Канары я бы уж точно не побежал покупать, –судорожно сглотнув, произнес Илья Андреевич, – я бы, наверное, прежде всегоисчез из Праги. В ту же ночь.

– Правильно, – кивнул Сквозняк, – но он этого не сделал. Чтоему могло помешать? Ладно, он не решился лететь самолетом. Но поездом-тозапросто мог уехать. У него что, были дела важнее миллиона долларов?

– Нет, – помотал головой Илья Андреевич, – не могло у негобыть дел важнее миллиона. Если только…

– Если только за ним кто-то шел, а он пытался оторваться, ноне мог, произнес Сквозняк совсем тихо, – в городе ведь легче исчезнуть. Он немог уехать незаметно. Вот и не уезжал. Или я не прав?

– Прав, – закивал Головкин, – как всегда, прав.

– Но оторваться ему не удалось, – продолжал Сквозняк, – пулюон свою получил в итоге. Однако мы с тобой его не мочили и не заказывали.Значит, еще кого-то он обидел.

– Ты думаешь, деньги взял тот, кто убил? – спросил Головкиншепотом.

– Ты бы стал три дня бегать по Праге с миллионом? – вопросомна вопрос ответил Сквозняк. – Если его сумели вычислить и замочили те, ктоприходил к тебе в номер, они все равно пролетели мимо денег. Он не таскал их ссобой. Спрятал он мой «лимон» где-то там, в Праге. Печенью чувствую.

– А толку? – вздохнул Илья Андреевич. – Никто, кромеКурбатова, не знает. А он не скажет. Может, конечно, и успел кому-то близкомусообщить, но это вряд ли…

Стальные глаза смотрели в темноту и казались черными,бездонными ямами. Сквозняк молчал. От этого молчания Илье Андреевичу делалосьне по себе. Он вдруг подумал, что вот так сидеть и молчать в темноте можнотолько с человеком, которому доверяешь. Пауза затянулась и стала невыносимой.Илья Андреевич закурил и тут же закашлялся. Потом произнес:

– Я ведь позвонил по тому номеру, вежливо так попросилАнтона Владимировича. Там молодой женский голос как рявкнет: какой, мол, номервы набираете? Ну, я сказал какой. А она мне, как идиоту, по слогам сталаобъяснять: «Фирмы здесь больше нет. Здесь частная квартира. Пожалуйста,вычеркните этот номер и больше никогда сюда не звоните!» Видно, очень еедостали звонками. Недавно, между прочим, во многих районах номера меняли. Уменя на работе старуха бухгалтерша ночами не спит. Тоже дали новый номер, тактеперь звонят круглые сутки. Она каждый день жалуется, мол, и в полночь, и впять утра телефон надрывается и механический голос говорит: «Положите,пожалуйста, трубку и включите, пожалуйста, факс!» Кстати, я на всякий случай инасчет факса проверил. У той фирмы, «Стар-Сервис», номер телефона и факса былодин и тот же. Зашел в первую попавшуюся контору и отправил ерунду какую-то,листочек с рекламой спортивных тренажеров. Машина в конторе просигналила, чтофакс прошел.

– Это еще зачем? – Сквозняк как бы опомнился и легонькохлопнул Головкина по плечу. – Ну, колись, что в голове-то у тебя было, когдафакс отправлял?

Илья Андреевич сам не мог четко сформулировать, о чем думал,на что надеялся. Просто проверил телефон, а заодно уж и факс, на всякий случай.Однако Сквозняк был прав, заставляя его сейчас заново осмыслить ипроанализировать тот нелогичный поступок.

– Да понимаешь, – медленно проговорил он, – я ведь тогда, вПраге, съездил на ту улицу, где кончили Курбатова. Мне все покоя не давало,почему именно в турагентстве? Что он там мог делать? Так вот, контора была,конечно, закрыта. На окошке висел рекламный щит, а на нем разноцветными буквамина разных языках – ну и по-русски тоже – написано: семейные туры, авиабилеты, вобщем, перечень всяких услуг. В том числе ксерокс и факс. Я просто стоял,глазами хлопал и читал. Раз пять прочитал. Это ведь была для меня, так сказать,конечная станция. Оттуда уже мне идти некуда было, только в Москву ехать. Спустыми руками.