Книга чая. Магия, пропитанная ядом - Джуди И. Линн

Я киваю, вспоминая свою собственную бабушку, которая правила домом Ву железной рукой. Только дедушка мог успокоить бабушку, если кому-то удавалось разозлить ее.

– Раньше мы называли ее тигриным духом, – Лиан усмехается при воспоминании. Бабушка-тигр, легендарная тигрица, которая бродит по лесу, она неравнодушна к злым людям и любит чистить зубы их костями. Мифы, которые стали реальностью.

– Тигриный дух был самым страшным существом, которое мне доводилось встречать в этих залах, – продолжает Лиан. – Все ее внимание было приковано к Чжэнь в желании убедиться, что она соответствует имени Ли. Она посещала уроки с утра и до поздней ночи.

– От всего этого так и веет… одиночеством.

Лиан кивает.

– Если твой друг – твоя тень с самого детства, которую для тебя выбрала бабушка… что ж, скажем, не такую жизнь я бы для себя хотела.

– Ты про ее телохранительницу? – Руйи. Девушка, которая одним прыжком взлетела в воздух, подобно птице, чтобы защитить принцессу.

– Ее семья служит императорскому дому на протяжении нескольких поколений, и, когда вдовствующая императрица вышла замуж за Провозглашенного Императора, ей позволили привести с собой нескольких из своих приближенных. Руйи была одной из них. Она обучалась секретному боевому искусству, которое передается только членам ее семьи.

Одна рождена, чтобы править. Другая, чтобы служить.

– Полагаю, легко расположить к себе человека, если от этого зависит жизнь всей его семьи, – бормочу я.

– Или они просто могли заботиться о них, – говорит Лиан, не замечая моей злобы. – Насколько я помню, Чжэнь всегда была добра к Руйи. Она никогда не вела себя так, как в моем понимании должна вести себя принцесса.

Я вспоминаю холод в ее взгляде и небрежную угрозу в словах. Что-то случилось с той доброй девушкой, которую до сих пор помнит Лиан.

Минвэнь входит и кланяется. Она заметно потеплела к нам с нашей первой встречи на кухне. Минвэнь взяла на себя заботы по содержанию нашей резиденции в качестве старшей служанки, и, хотя нам больше не позволено общаться с остальным кухонным персоналом, все равно приятно видеть знакомое лицо.

– Конкурсанты, судьи хотят видеть вас в Зале Отражений.

– Так скоро? – Лиан впопыхах отпивает чай, и я жалею, что так и не съела ничего, чтобы успокоить желудок. Если мне станет нехорошо перед судьями, это лишь добавит еще один пункт в мой и без того длинный список проступков.

Те немногие из нас, кто остался, идут в Зал Отражений, который представляет собой небольшой крытый павильон, расположенный в Садах Ученых, окружающих библиотеку. Полы выложены белым мрамором, завитки и узоры внутри плиток напоминают облака. Стены сделаны из иссиня-черного камня, достаточно блестящего, чтобы разглядеть в них наши отражения, пока мы стоим перед ними. Потолок над нами вздымается головокружительным узором. Поначалу он похож на спираль, ведущую вверх. Но, приглядевшись, я понимаю, что это иллюзия – на деле оказывается, что на стеллажах находятся таблички с именами почивших.

Воздух наполняют мелодичные трели, отвлекая мое внимание. На подставках установлены золотые клетки, в каждой из которых находится по птице, которая общается с другой, из-за чего и возникла эта какофония звуков. Они являются прекрасным дополнением к комнате, живым украшением для императора. Сосуществование жизни и смерти.

Старейшина Го встает и сурово окидывает нас взглядом. Даже в своем простом сером платье, лишенном каких-либо украшений, она излучает безмятежную уверенность.

– Добро пожаловать всем, кто остался, наследники шеннон, – она поднимает руку в знак приветствия.

Ученые и монахи посвящают свои жизни изучению занятий, достойных богов, которых они чтят. Точно так же, как Ханься посвящен Синему Карпу, а Вулинь – Черному Тигру, который славится своими боевыми искусствами и военными техниками, Академия Елю – место, куда можно поступить для дальнейшего изучения философии и истории. Я заметила, что шеннон-ту по имени Вэньи, вступившийся за меня перед Шао, носит кулон, который подчеркивает, что он предан Изумрудной Черепахе Елю. Только у Леди Юга нет ни монастыря, ни академии. Ее можно найти в лесах и полях.

– В Ханься мы преданы служению шеннон. Мы изучаем основы этого течения, а также все, что тесно связано с земледелием, животноводством и, разумеется, чайным искусством.

Мне известно, что Ханься находится к западу от Нефритовой реки, на границе горного хребта, который разделяет Юнь и Анхэ. Оттуда открывается вид на самую плодородную долину Дакси. Мама всегда говорила о Ханься с благоговением; самые прославленные шеннон-ши прошли через те священные залы, где она получила свои знания. На этой возвышенности выращивают редчайшие чайные листья, некоторые из них доводилось попробовать только королевской семье и придворным чиновникам.

Выражение лица Старейшины Го становится мрачным.

– К настоящему времени вы все, должно быть, уже слышали о гнили, которая пытается проникнуть в империю через отравленные брикеты чая. Вероломные попытки подорвать власть великого императора.

Я чувствую гудение в ушах. Чай, причиной которого стала смерть моей мамы. Пока что нам не сказали ровным счетом ничего о его происхождении или о том, кто может стоять за отравлениями. У губернатора и его людей куча оправданий, они только бросаются обещаниями, что виновный обязательно будет наказан.

– Третий этап чтит ценность мудрости. В следующем испытании вы будете участвовать в парах, – заявляет она. – Выберите партнера.

Я удивлена, что она позволила нам выбрать напарника самостоятельно. Мы с Лиан не мешкая приближаемся друг к другу. Остальные делают то же самое, формируя собственные союзы.

– Мы будем… – Глаза Старейшины Го сужаются, когда ее предложение обрывается на половине. Пол под нашими ногами начинает трястись. Взгляд старейшины устремляется в сторону двери. Вдалеке слышны удары барабанов.

Вэньи первым приходит в чувство, он выходит вперед и распахивает окна, открывая нам вид на внутренний двор внизу. Ряды солдат маршируют в такт, сотрясая всю территорию дворца. Воздух наполняется ударами взмахов крыльев, птицы в клетках пытаются взлететь, предчувствуя приближающуюся опасность.

Кто-то вопит, слова отчетливо разносятся по крышам, ставя нас всех на колени:

– Император вознесся! Вечная память! Император вознесся! Вечная память императору!

Нас выводят из Зала Отражений, приказывая вернуться в резиденции. Мы погружаемся в царящий хаос, сады кишат солдатами. Я отделяюсь от остальных участников, пытаясь сориентироваться, но меня не пропускают к воротам, которые кажутся мне знакомыми. Затем мне велят идти по другому коридору, я иду до тех пор, пока снова не теряюсь. Меня охватывает тот же приступ паники, что и на рынке, вдалеке слышны бешеные удары барабанов, и это заставляет мое сердце биться чаще.