Жаль, не добили - Александр Тамоников

Они отдалились от прохода метров на сорок, не больше, ему казалось, что километра на полтора. Взрывы прекратились, выстрелы делались реже, отдалялись, становились глухими. Доносились вопли на украинском языке, истеричный смех.

– Что с боеприпасами, товарищи? – спросил Алексей. – Проверить и доложить!

Люди возились, отстегивали магазины, копались в подсумках.

– Две гранаты, товарищ капитан, – не без гордости сообщил Бесов. – Диск в автомате и еще два.

– Одна граната и диск, – буркнул Ревенко. – Пострелять пришлось.

– Хрен да маленько, – заявил Тамбовцев, закончив инвентаризацию, – Автомат почти пустой. Есть «наган». – Он улыбнулся. – Но с ним особо не разгуляешься. Последнюю пулю придется себе оставить.

– Отставить пессимизм! – приказал Алексей. – Повелеваю радоваться и с надеждой смотреть в светлое будущее. Греков, у тебя что?

– Шоколадка и полпачки курева, – проворчал тот. – Даже в «нагане» ни хрена не осталось. Я воевал, в отличие от некоторых.

– Толку, правда, не видно, – с ухмылкой сказал Алексей. – Что ж, рядовой Бесов сегодня лидирует. Поделитесь с офицерами, солдат. Надо уходить, товарищи. Выбор направлений у нас небогат. – Он начал приподниматься, держась за выступ в камне.

Единственный проход в тесно сдвинутых камнях пока вел на юг, дальше неясно. Не исключено, что эта тропа приведет их в тыл к противнику.

Кравец обернулся, оглядел свое небольшое войско. Люди уныло смотрели на него. Хорошо им, даже офицерам. Самим думать не надо, пусть старший голову ломает. Он большой начальник, обязан что-то сообразить.

– Товарищ капитан, разрешите вопрос, – проговорил Ревенко. – Что произошло? Нас ждали? И что теперь будет?

– Не знаю, ефрейтор. – Алексей помедлил. – Полагаю, мы потеряли половину личного состава. Остальные отошли и заняли оборонительные позиции. Ваш Збруев не дурак, с задачей справится. Даст людям передохнуть и повторит попытку. Возможно, за подкреплением кого-нибудь пошлет, обложит это проклятое урочище.

– Я видел, как рядом с Збруевым фауст взорвался, – проворчал Тамбовцев. – Не знаю, жив ли он. Но бандюков, которые нам дорогу показывали, точно накрыло вместе с парнями, которые их тащили. Только руки-ноги разлетались.

Офицеры и бойцы подавленно молчали, тянули папиросы из пачки, предложенной Грековым.

«Возможно, у Бабулы и не было информации о подходе крупного отряда красноармейцев, – рассуждал капитан. – Скорее всего. Первая стычка это подтверждает. Но потом ему удалось перегруппироваться, посадить людей в засаду, атаковать в тот момент, когда наша ударная группа была фактически беззащитна. Я сейчас уверен в одном. Солдаты отсюда не уйдут. Слишком далеко продвинулись. Окопаются, возьмут под контроль господствующие высоты. А Бабула тоже не разгуляется, не так уж много у него людей».

– Хватит курить, мужики, – прошипел Алексей. – Хотите, чтобы нас по дыму засекли? Вперед, за мной. Идем тихо, головы не поднимаем, глупых вопросов не задаем.

Цепочка из пяти человек медленно двигалась среди камней. Одни скалы напоминали слоеные пироги, другие – какие-то сплющенные лепешки, уложенные друг на друга. Из расщелин вырастал кустарник, небогатый на листву, криворукий. Кругом громоздились груды валунов, которые приходилось обходить, чтобы не ломать ноги. Проход петлял, забирал во все стороны света. У подножия массивных скал высотой с трехэтажный дом чернели пещеры.

Алексей часто останавливал людей, объявлял минуту молчания. Тишина напрягала – ни выстрелов, ни голосов. Только ветер налетал порывами, трепал колючий кустарник.

– Командир, тебе не кажется, что мы ходим по кругу? – прошептал ему в затылок Греков. – Не верю в леших, но один из них нас, кажется, водит.

– Товарищ капитан, видите скалу по курсу? – подал голос Ревенко. – Мелькнуло там что-то.

Все враз присели, стали всматриваться. Напротив возвышалась раздвоенная скала с массивным подножием. От нее, как корни от могучего дерева, ответвлялись каменные выступы. Над скалой кружился хищный канюк. Возможно, его тень и заставила ефрейтора напрячься. Никакого движения Алексей не заметил, но его сердце тревожно заныло. Ему ведь не прикажешь.

– Обходим скалу, – пробормотал он. – Вижу тропку между валунами. Перебегаем по одному, прикрываем. Пошли!

Взрыв прогремел, когда все они собрались под внушительной махиной, похожей на морду крокодила. Бандиты заметили их и пустили в ход фаустпатрон. Стрелок ошибся, взял выше, и заряд рванул на крокодильей морде.

У Алексея зазвенело в ушах, качнулся мир. Он повалился на камни и вскрикнул от боли. Все происходило как в тумане. Гремели выстрелы, смеялись бандиты, но где-то далеко, за кадром. Рвало Тамбовцева. Негодовал Греков, рвал заклинивший затвор.

Капитан нашел в себе силы подняться, навалился грудью на покатый камень. Пробки вылетели из ушей, и мир наполнился яростной пальбой. Раздвоенная скала действительно являлась дозорной вышкой. С нее открывался прекрасный вид на окрестности. Пулеметчик бил из расщелины. У подножия скалы мелькала еще парочка бандитов. Стреляли сбоку, сзади. Пока бойцов прикрывали камни, но если высунуться, то можно схлопотать пулю уже сейчас. Бандеровцы обложили их, сжимали кольцо.

– Мужики, не сдаемся, держимся! – прокричал Алексей. – Черта лысого эти гады нас возьмут!

Пули рикошетили от камней, звенели в безоблачном небе. Он прохрипел, чтобы занимали круговую оборону, не тратили даром драгоценные боеприпасы. Стрелять только наверняка!

Черт возьми, капитан видел слезы на щеках рядового Бесова! Тот хлюпал носом, украдкой смахивал их рукавом, но исправно палил из автомата. Люди пятились друг к другу, образовали круг. Сидеть приходилось на корточках, а чтобы выстрелить – подпрыгивать.

Но слепая зона уже не спасала. Бандиты подкрадывались со всех сторон. Они вели огонь из-за укрытий, перебегали.

Алексей ничего не чувствовал. Мысль о конце не приводила к взрыву эмоций. Смерть – это то, что случается со всеми. Главное в том, как ты умрешь. Жирный пот катился со лба, он утирал его рукавом, яростно моргал. Автомат дрожал в негнущихся руках. Кравец экономил патроны, выпускал по одному, по два. Невдалеке перебегали фигуры в ненавистных немецких мундирах, которые, видимо, изнашивались меньше, стреляли уже практически в упор.

Кравец задержал дыхание, поймал в прицел плечистого бородатого мужика с вылупленными глазами, какого-то мелкого командира. Тот рычал с начальственными интонациями, махал рукой, перемещаясь вприсядку. Отдача ударила в слабеющее плечо. Капитан чуть не выронил автомат. Бандит схватился за простреленное горло, завалился на бок, задергался, закатывая глаза.

Рядовой Бесов вдруг охнул и опустился на камни. Кровавая масса хлынула из его рта. Он пытался подняться, но уже не мог.

– Федька, ты что? – крикнул Ревенко, бросился к парню и отшатнулся, когда того затрясло, а глаза полезли из орбит.