Семь миллионов сапфиров - Денис Калдаев

– Где ты пропадаешь? – властно спросила хозяйка. – Познакомься, это Хулио.

За спиной этой женщины ухмылялся широкоплечий мулат с поросячьими глазками – тот самый мастер. Видимо, он порезался во время бритья – на его щеке красовались алые кусочки газеты. Мы прошли в просторный ларек, который стоял рядом с шатром. Там меня уже ждал баллон с гелием, а рядом – распечатанная коробка с воздушными шарами.

Откуда ни возьмись, прибежала худенькая девочка, похожая на гимнастку, и что-то шепнула хозяйке. Та изменилась в лице и сказала мне:

– Я приду через час.

– А ты, – она посмотрела на Хулио, – не спускай с него глаз!

И оставила нас одних.

Я отдышался, чтобы не дрожали руки, и попробовал накачать гелием несколько шаров. Получилось неплохо. Хулио поначалу действительно «не спускал с меня глаз», но скоро это ему надоело. Он смачно зевнул и стал листать какой-то журнал (судя по всему, эротического содержания), периодически утирая свое лицо от пота. Небольшой вентилятор, клокочущий у входа, был бессилен против страшной духоты.

Я стал волноваться, что у меня ничего не выйдет.

Еще с вечера я приготовил полсотни швейных иголок, которые слегка притупил о бетон. К каждой из них – точно посередине – привязал по короткой, полуметровой леске, аккуратно свернул, положил в коробочку от рахат-лукума и взял с собой.

В другом кармане лежал флакон с синильной кислотой. Пора было начинать, но этот парень мог все испортить. И вдруг мне снова улыбнулась удача. Судьба была благосклонна и сама шла навстречу. Хулио, мокрый от жары, тяжело поднялся и бросил мне:

– Я буду за дверью, так что никаких глупостей, – и вышел наружу.

Отлично.

Впрочем, все произошедшее со мной за эти месяцы было необычайным переплетением случайностей, из которых можно сделать вывод либо о мистической природе этих вещей, либо о том, что я брежу наяву. Это казалось бы помрачением рассудка, если бы мысли мои не были прозрачнее стекла.

Я надел респиратор, очки, натянул маску и с предельной концентрацией приступил к первому образцу. Сначала вложил в желтый шарик тупую иголку, затем капнул в него из флакона и сразу подставил под трубку, ведущую к баллону. Повернул немного вентиль, и гелий с легким шипением устремился внутрь безобидной на первый взгляд резиновой штучки, смешиваясь с парами синильной кислоты.

Казалось, в моей крови плещется чистый адреналин. Опять послышалась Музыка смерти, плач скрипки и всхлипы флейты, рокот барабанов и песнь фортепиано, но то была сладостная Музыка. Наконец, я закрыл вентиль и перевязал страшную игрушку ленточкой. Спокойно выдохнул. Готово.

Из шара торчал едва заметный кончик лески. Если теперь осторожно вытянуть ее на полную длину, а в нужный момент резко дернуть, то шар моментально лопнет.

Перед тем как решиться на авантюру, я провел порядка тридцати опытов в доме Арктура, отчего у него разболелась голова. Острые иголки сразу протыкали резину, и тогда я придумал немного затупить их. Получилось что надо: шар лопался только в том случае, если дернуть за леску.

Идея была проста.

Накачать ядом пару десятков шаров, связать их лески в единый узелок, в роковой момент приблизиться к Люциусу и взорвать все шары разом. В огромном облаке смертоносной синильной кислоты мы задохнемся оба, и Иона будет отомщена. Несмотря на бесконечно далекую дату Х Люциуса, я был уверен, что он погибнет.

Проблема состояла лишь в том, как приблизиться к моему врагу. Но у меня на этот счет имелась неплохая мысль. Традиционно, в юбилей Анализа, Правитель «контактировал» с населением: отвечал на вопросы, заданные со специальной площадки, оснащенной микрофоном, раздавал автографы, а в редких случаях – даже принимал подарки из рук преданных граждан. Конечно, охрана тщательнейшим образом обыскивала человека, прежде чем пустить его на сцену.

Но я знал, что сегодня – целиком мой день. Меня не покидала громадная, мистическая уверенность, что этим человеком окажусь я. Воздушные шары – прекрасный подарок, чтобы в честь Анализа запустить их в небо. Было бы просто замечательно, если бы я от лица этого бирюзового цирка преподнес Люциусу букет из шаров, связав их между собой самыми простыми ленточками. Никто не заметит маленький бесцветный узелок из лесок, который я буду придерживать пальцами, так же как не заметит и иголочки в шарах, поскольку резина матовая и непрозрачная. А металлоискатели их попросту проигнорируют.

Простая и вместе с тем невероятно сложная идея. Но она имела бесконечную ценность, поскольку была посвящена Ионе. Все ради нее – так мне казалось. В те минуты я опять вспоминал наши встречи, веселые и беззаботные; встречи, которые очаровали меня.

Обычно воспоминания – это набор картинок, но эти воспоминания были многомерны.

Я вспоминал смех Ионы, ее глаза, похожие на утреннее небо, россыпь веснушек, детскую выпуклость щек… трогал ледяную гладь Великого озера, от которой захватывало дух, слышал легкий запах сосны на берегу… видел комнату Ионы, маленькую, уютную, полную книг… и вот я чувствовал вишневый привкус ее губ, наши жадные объятия – объятия, которые так легко разомкнулись.

Я вспоминал, как вечерами рисовал ее, пытаясь добиться абсолютного сходства – написать живой и непреходящий портрет, чтобы любой мужчина, робеющий под ее взглядом, робел не меньше, глядя на рисунок. И как мы случайно перевернули ее коллекцию редких бабочек, а после, дрожа от счастья, лежали на персидском ковре и слушали гул Великого озера, мечущего волны в угрюмые скалы.

Пусть она окажется рядом, хотя бы на минуту. На одну минуту…

Но ее нет.

Есть только я, Люциус и флакон с синильной кислотой.

Через четверть часа в груди уже ныло от горьких испарений, а глаза мои щипал пот. Я молил небо, чтобы Хулио не вернулся, потому что в ларьке наверняка стоял подозрительный горький запах.

Смерть стояла за моей спиной, с усмешкой наблюдая за моими действиями. Больше всего я боялся потерять сознание: голова шла кругом, меня жутко тошнило, и я периодически «выпадал» из реальности. Изредка к окошку подходили прохожие и хотели купить шар, но я отказывал всем поголовно: и улыбчивым детям с цветами в руках, и высокомерным чиновникам в кашемировых пиджаках.

Я глубоко сосредоточился на деле.

Совсем скоро Люциус появится на сцене, а Хулио может вернуться в любую минуту. Было готово три десятка шаров, красных и желтых, белых и фиолетовых, бледно-голубых и светло-зеленых. Накачаю еще парочку, свяжу их в букет и выкуплю у хозяйки. Правда, для большей безопасности лески пока трогать не следует – пусть они торчат крошечными кончиками из каждой игрушки.

Как же я хотел вручить этот прелестный букет Люциусу! Но все пошло не так, совсем не так. Словно перерезали тоненькую паутинку, на которой я держался над пропастью.

Они вернулись раньше, чем я думал.

– Какого дьявола тут воняет? И что на тебе за маска? – завизжала хозяйка.