Таня Гроттер и молот Перуна - Дмитрий Емец

Ванька поймал Таню за руку и притянул к себе.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Ничего!

Таня в который раз отметила про себя, что Ваньку невозможнообмануть. Даже подзеркаливающего Ягуна и то провести было намного проще. Может,потому, что Ягун вообще мало чем интересовался, кроме драконбола, лысегорскихкаталогов, своей персоны и изредка Кати Лотковой.

– Нет, что-то случилось! Не таись! – настаивалВанька.

– Да, говорю тебе, что ничего!.. Просто однажды твоиморские свинки превратятся в океанских свиней, и тогда мне просто не останетсяместа! И вообще я не хочу, чтобы аспиды заползали в детские кроватки! –выпалила Таня и поспешно ушла, пробурчав, что опаздывает на тренировку.

Она поняла, что, если прямо сейчас не уйдет, обязательнорассорится с Ванькой.

«И угораздило меня иметь такой характер! Хочу одного, аполучается совсем другое!.. Но кто, Чумиха его побери, просит Ваньку приставатьс вопросами! Желаешь в чем-нибудь поковыряться, купи себе поломанный пылесос, ав душу не лезь!» – размышляла она по дороге.

* * *

Когда Таня, клонясь под тяжестью контрабаса, появилась надраконбольном поле, там уже собралась вся команда. Игроки сборной стоялиполукругом, в центре же находилась маленькая смущенная девочка с белойкосичкой.

Соловей О. Разбойник ободряюще положил ей на плечо руку.

– Знакомьтесь, это Маша Феклищева, кто не знает, нашновый седьмой номер. Ей одиннадцать с половиной лет. Открытие моего другаДедала. Он считает, что Маша сможет выступать вместо Гробыни. У нее врожденноечувство дистанции, к тому же она не боится драконов… Впрочем, это пока лишьчастное мнение Дедала. Лично я не спешу пока с выводами.

Маша Феклищева быстро вскинула на Соловья свои огромныеглаза и сразу же их опустила. Заметно было, что, в принципе, она девчонкабойкая, хотя сейчас и ощущает себя немного не в своей тарелке.

– К сожалению, подходящий пылесос для Маши намобнаружить не удалось, однако мы с Сарданапалом подыскали для нее чучелокрокодила и определенным образом магически его подготовили… Мы считаем, этовполне равноценная замена. Как вы знаете, для каждого мага существует один действительноподходящий для полета инструмент, как существует единственное действительноподходящее кольцо. Главное, вовремя и правильно подобрать их, – продолжалСоловей О. Разбойник.

Семь-Пень-Дыр расхохотался.

– Ишь ты! Наберут в команду малолеток, посадят Древнирзнает на что, а потом удивляются, что музы начистили нам рыло. На этомкрокодиле только за мухоморами в лес летать! – сказал он громко.

Соловей неторопливо повернулся к нему.

– Я очень ценю твое мнение, Пень! Вне всякого сомнения,оно опирается на значительный опыт. Возможно, ты не откажешься пролететь начучеле один круг? Уверен, с твоими навыками это не составит труда, –спокойно предложил он.

– Раз плюнуть! Надеюсь только, что от этого чучела непахнет формалином. Ненавижу тухлятину, – хмыкнул Семь-Пень-Дыр, однакоТаня заметила, что его голос звучит уже не так бодро.

Когда же Пень подошел к чучелу и увидел его размеры, а былов нем метра четыре, от его уверенности не осталось и следа. Тем не менее, не желаяударить в грязь лицом, нападающий Тибидохса взгромоздился на чучело.

– Торопыгус угорелус! – крикнул он, небрежно выпускаякрасную искру.

В следующий миг чучело щелкнуло зубами. В его стеклянныхглазах вспыхнул желтый потусторонний огонь, и крокодил сорвался с места, уносяна себе визжащего Семь-Пень-Дыра, не придумавшего ничего лучше, как обхватитьруками его шею. В одно мгновение Пень оказался у купола и, боясь врезаться,всей тяжестью завалился на правую сторону, одновременно дернув крокодильюголову. Вольно или невольно, он применил ту же технику, что и у пылесоса, когдадля поворота приходилось поворачивать трубу. Правда, в данном случае этооказалось не лучшей идеей.

Чучело изогнулось, как живое, ударило хвостом, иСемь-Пень-Дыр, которым точно выстрелили из катапульты, умчался по дуге впасмурное небо Буяна. Едва успев пробормотать подстраховочное заклинание, он сголовой исчез в сугробе.

Шустрые джинны устремились к нападающему и, опустившись начетвереньки, быстро вырыли его из сугроба. Пень обошелся без переломов, хотянос его распух и цветом напоминал вареную свеклу.

– Вероятно, мне следовало предупредить, что чучелатакого размера лучше летают на «Тикалус плетутс». Кроме того, при поворотечучело ведет себя как живой крокодил, и неразумно дергать его за голову, точнодохлого осла. Однако я предпочитаю не оскорблять настоящего мастера недовериемк его мастерству, – холодно обратился к нему Соловей.

«Настоящий мастер» сидел на снегу и косил глазами в разныестороны, то ли пытаясь объять необъятное и разом увидеть все поле, то линаходясь в шоке. Потом встал и, ни на кого не глядя, поплелся к своемупылесосу.

– И еще одна новость… Главная! – Соловейпродемонстрировал команде пергамент с оттиснутой на нем печатьюМагщества. – Сегодня утром это доставил курьер. Матч со сборной вечностиназначен на начало апреля. Впрочем, лично я был уже подготовлен к этой новости,поэтому она не стала для меня тем кинжалом под лопатку, которым, уверен, должнабыла стать. – Здесь Соловей благодарно взглянул на Таню. – Этот новыйматч будет коротким. Коротким, очень жестким и, уверен, самым запоминающимся вжизни многих. Выиграть его нам заведомо не удастся – самое большее, на что мыможем рассчитывать, – это забросить хотя бы один мяч… Уже это будетпобедой.

Рита Шито-Крыто деловито оглядела свою гитару.

– Почему? Мы у многих выигрывали. А тут какая-тонепонятная сборная солянка. Даже если там неплохие игроки, то команда все равноне сыгранная. Если не вытянем по технике – сделаем ее тактически.

Плоское лицо Соловья осталось непроницаемым. Лишь вздрогнулшрам, рассекавший щеку и незрячий глаз.

– Потерпи до начала апреля, и ты все увидишь сама! Ипостарайся не сбежать с поля до того, как материализуется последний игроксборной вечности. Поверь, уже это будет немало, – негромко сказал он.

У Ритки от обиды перекосился рот, но Соловей не обратил нанее ни малейшего внимания.