Таня Гроттер и молот Перуна - Дмитрий Емец

– Меди! – прервал ее Сарданапал. – Я думаю,пока достаточно. Я продолжу лекцию… Напомню, наша сегодняшняя тема: «ЛысаяГора. Органы магического самоуправления и их роль в формировании магическогосообщества». Как вы поняли уже из названия, речь сегодня пойдет о таком явлениимагической жизни, как…

Класс петлей захватила скука. Единственным, у кого хватилобы терпения записывать и получать при этом удовольствие, был Шурасик, да и тоттеперь изнывал в коридоре.

* * *

Размышляя о том, что сказала Медузия, Таня машинальнозаписывала лекцию.

На ближайшей к Тане парте в соседнем от нее ряду сиделаВерка Попугаева и писала, то и дело уныло касаясь длинным носом края гусиногопера. Потянувшись к чернильнице, Верка случайно столкнула тетрадь локтем. Изтетради выпорхнул календарик, вложенный между страниц, и перелетел к Танинымногам.

Таня наклонилась, поднимая его.

Как она и думала, это был самый обычный оживающий календарикс Пуппером, один из сотен тысяч календариков, которые штамповало издательствона Лысой Горе. Изображенный на календарике Пуппер по врожденной скромностипытался сбежать, чтобы не привлекать к себе внимания, но его удерживали цепи.На этот раз цепи были совсем малозаметными. Их запросто можно было принять заукрашение или за причудливый орнамент.

Напечатанный Гурик благородно стоял, опираясь о метлу, игрустно смотрел на Таню своими выразительными темными глазами.

Таня хотела вернуть календарик Попугаевой, но внезапносердце у нее сжалось и словно сорвалось куда-то с большой высоты, разлетевшисьвдребезги. Прежде чем Таня осознала, что она делает, она поднесла руку к губами осыпала глянцевую бумагу поцелуями.

Изумленный Гурий, никак не ожидавший от Тани такого пыла,уронил метлу и грузно осел, повиснув на цепях. Это вызвало у Тани новый приступнежности, и она опять принялась целовать бумажного Пуппера во что придется.Боясь размокнуть от слез и поцелуев, несчастный Гурик прятался за метлу. Он нехотел уже никакой любви и явно вслед за своим хозяином собирался в магвостырь.

«Что со мной? Неужели я его люблю? Чумиха побери эту Цирцею!Что она со мной сделала? В следующий раз буду купидонов из двустволки разносить!»– в ужасе думала Таня Гроттер, которую продолжали захлестывать волны нежности.

Верка Попугаева, хватившаяся календарика, повернула голову иизумленно уставилась на Таню. Потом торопливо ткнула пальцем в спину сидевшейвпереди Ритке Шито-Крыто. Теперь уже обе великовозрастные дылды, бросивзаписывать лекцию, проницательно смотрели на Таню Гроттер.

Таня поняла, что еще минута – и она оскандалится на веськласс. Это заставило ее образумиться. Ощущая все такое же дикое сердцебиение инемыслимую нежность, она сунула календарик Попугаевой и, крикнув: «Можновыйти?», не дожидаясь ответа Сарданапала, выскочила из класса. Академикзамолчал и удивленно посмотрел ей вслед. Медузия подняла брови.

Но Тане было уже не до того, что о ней подумают. Онаторопливо закрыла за собой дверь. Похоже, Шурасик набрался-таки храбрости иприменил заклинание самообороны. Теперь Гломов, точно наполненный газом шар,болтался в воздухе, а торжествующий Шурасик буксировал его за ворот, каквоенный аэростат.

Шурасик горделиво посмотрел на Таню и обратился к ней, ноТаня Гроттер не оценила его триумфа. Она летела по коридору, ничего не замечаявокруг. Ее переполняла любовь к Пупперу, от которой внутри у нее все пело.Взявшись неведомо откуда, вокруг нее, всплескивая золотистыми крылышками,воробьиной стайкой приплясывали в воздухе пухлые белокурые купидончики. Их быломного – не меньше десятка – и все они осыпали Таню своими стрелами, усиливая ибез того нестерпимое чувство. Многих Таня знала – они не раз трескали еепеченье и набивали карманы сахаром.

– Эй вы! Это все из-за вас, поганцы! Из-за вас явлюбилась! Из-за вас и этой вашей Цирцейки! – кричала на них Таня, нокупидончики только смеялись и, увертываясь, взмывали к сводчатым потолкам. Отих крыльев разбрызгивались обжигающие и веселые золотые искры.

Промчавшись по этажу, Таня, задыхаясь, сбежала по лестницеи, не разбирая дороги, понеслась в глубь Тибидохса. Долго, очень долго онабежала, словно стремилась унестись от самой себя. Мелькали галереи и переходы,бросались под ноги ступени. Она опомнилась, лишь оказавшись совсем уж вмедвежьем углу Тибидохса и уткнувшись в глухую стену.

Таня огляделась. Смеющиеся младенцы-купидончики давноисчезли, только сердце ныло от их стрел и в висках покалывало что-то невесомое,весеннее, вздорное. Многое, прежде важное, внезапно потускнело и отступило навторой план. Говоря в духе Гробыни, все, кроме любви, стало Тане вдругбезразлично. Теперь она отлично понимала Пипу, которая до сих пор прятала подподушкой фотографию Гэ Пэ.

«Неужели моя любовь к Ваньке не была настоящей, раз я люблюПуппера? Или просто магия вуду сильнее, чем настоящее чувство?» – страдая,думала Таня.

В глубине души она ощущала, что то, что испытывает сейчас кПупперу, – это не любовь, а наваждение, вызванное запрещенной магией мадамЦирцеи. Страсть, но никак не настоящая любовь. Да только вся беда в том, чтоэта страсть испепеляла ее. Как человек с занозой в ноге может думать только озанозе, так и Таня могла думать только о Пуппере, будь он трижды неладен!

«Здравствуйте, майн либен фройляйн Гроттер!

До скорой встреч на вашей свадьбе. Бай-бай!!» – прыгали унее в глазах буквы с визитной карточки мадам Цирцеи.

Таня с ужасом представляла, как сегодня посмотрит в глазаВаньке. А ведь он ждет ее после занятий в магпункте и, если она не придет,сойдет с ума от беспокойства.

– Что, что мне делать? – спрашивала себя Таня.

Ей хотелось кинуться к себе в комнату, вскочить на контрабаси через океан мчаться к Пупперу. «Гурий, не надо уходить в магвостырь! Я тожетебя люблю!» – скажет она. И горе его тетям, если они встанут у нее на пути!

Внезапно стена справа от Тани стала зыбкой. Сквозь неепросочилась Недолеченная Дама.

– О, шарман! Какая неожиданная встреча! Какими ветрамив наших закоулках? Совершаем променад? – томно спросила она, поправляяшляпку.

В другое время Таня не стала бы долго с ней разговаривать,вспомнив старое, четырехлетней давности предупреждение Сарданапала, что навопросы Недолеченной Дамы лучше не отвечать и секретов ей лучше не открывать,но теперь благоразумие было забыто.

Даже у сильных девушек случаются минуты слабости. Сердце,размягченное магией вуду и утыканное стрелами купидонов, ныло. Через пять минутНедолеченная Дама знала уже все или даже чуть больше, чем все.