В 4:50 с вокзала Паддингтон - Агата Кристи

– Мальчиков?

– Ну то есть Александра.

– Но позвольте…

– Когда, знаете, в доме шныряют по углам, ища улики…Мальчики на такое падки, но это может быть крайне опасно.

Краддок задумчиво посмотрел на нее.

– Вы не готовы согласиться, – правда, миссМарпл? – что в данном случае речь идет о не какой неизвестной женщине,убитой неизвестным мужчиной? Вы определенно связываете это убийство сРезерфорд-Холлом?

– На мой взгляд, связь определенно существует, да.

– Нам об убийце известно только то, что это высокиймужчина с темными волосами. Так утверждает ваша приятельница, и этоединственное, что она может сказать. В Резерфорд-Холле – трое темноволосыхмужчин высокого роста. Знаете, я в день дознания вышел на улицу и вижу: трибрата стоят на тротуаре и ждут, когда подъедет машина. Они стояли ко мнеспиной, все в толстых пальто, и поразительно, до чего одинаково выглядели. Троевысоких, темноволосых мужчин. А между тем на самом деле перед нами трисовершенно разных типа. – Он вздохнул. – Короче, кругом сложности.

– Не знаю, – негромко проговорила миссМарпл. – Я как раз спрашивала себя, не может ли все оказаться гораздопроще, чем нам представляется. С убийствами так часто дело обстоит совсемпросто – очевидный, вполне корыстный мотив…

– Вы верите, что таинственная Мартина существует, миссМарпл?

– Я охотно допускаю, что Эдмунд Кракенторп женился –или хотел жениться – на девушке по имени Мартина. Эмма Кракенторп, как японимаю, показывала вам его письмо, а судя по тому, что я видела и что мнеговорила Люси, Эмма Кракенторп придумать нечто подобное решительно не способна.Да и зачем бы ей?

– Да, если предположить, что есть Мартина, –задумчиво сказал Краддок, – то есть и кой-какой мотив. Появление Мартины ссыном означало бы, что наследство Кракенторпов сокращается, хоть все же ненастолько, казалось бы, чтобы спровоцировать убийство. С деньгами у них всехочень туго.

– Как, и у Гарольда? – недоверчиво спросила Люси.

– Да, и внешне благополучный Гарольд – не тот трезвый,солидный финансист, каким выглядит. Он кругом должен и погряз в достаточнопредосудительных манипуляциях. Крупная сумма денег в ближайшее время, возможно,помогла бы ему предотвратить крах.

– Но тогда… – начала было Люси и остановилась.

– Да, мисс Айлзбарроу?

– Правильно, милая моя, – сказала миссМарпл. – Тогда, вы хотите сказать, не того человека убили.

– Ну да, от смерти Мартины ни Гарольд, ни остальныеничего не выигрывают. До тех пор, пока…

– Пока жив Лютер Кракенторп. Вот именно. У меня тожебыла такая мысль. А мистер Кракенторп-старший, если верить его врачу, далеко нетак плох, как может казаться со стороны.

– Такого на годы хватит, – сказала Люси. Она вдругнахмурилась.

– Что? – спросил Краддок.

– Ему было худо на Рождество, – сказалаЛюси. – Он рассказывал, что доктор очень всполошился по этому поводу.«Столько поднял шуму, можно было подумать, что меня отравили». Его слова.

Она вопросительно поглядела на Краддока.

– Да-да, – сказал Краддок. – Вот об этом я исобирался расспросить доктора Куимпера.

– Ну, я поехала, – сказала Люси. – Господи,как поздно!

Мисс Марпл отложила вязанье и взяла в руки «Таймс» снаполовину решенным кроссвордом.

– Жаль, нет здесь словаря, – пробормоталаона. – «Тонтина» и «Токай» – вечно я путаю эти слова. Одно, если неошибаюсь, – название венгерского вина.

– Это «Токай», – сказала Люси, оглянувшись спорога. – Только ведь в первом слове – семь букв, а во втором – пять. Чтотам о них сказано?

– А, нет, это я не о кроссворде, – туманноотозвалась мисс Марпл. – Это у меня в голове.

Инспектор Краддок глянул на нее пристально, потом попрощалсяи вышел.

Краддоку пришлось подождать несколько минут, пока у Куимперазакончится вечерний прием и доктор выйдет к нему. Вид у Куимпера был усталый иподавленный.

Он предложил Краддоку выпить и, когда тот согласился, налили себе.

– Ох уж, эти горемыки, – проговорил он, опускаясьв потертое мягкое кресло. – И страшно-то им, и глупости делают – гдетолько разум у людей… Сегодня у меня был тяжкий случай. Приходит женщина – анадо ей было показаться мне еще год назад. Пришла бы тогда – можно было бы ещеуспешно прооперировать. Теперь уже поздно. Бесит это меня! Что за народ,какая-то дикая смесь трусости и героизма! Терпела адские муки, без звука ихсносила, а почему? Боялась прийти и услышать, что ее страхи обоснованны. Илидругая крайность, те, что приходят попусту отнимать у меня время – у него,видите ли, ужасно раздуло мизинец, болит нестерпимо, и он решил, что это какминимум рак, хотя на самом деле обыкновенные цыпки, ознобыши! Ладно, необращайте на меня внимания. Выпустил пар, и хватит. Так что, скажите, привеловас ко мне?

– Ну, прежде всего, я, по-видимому, ваш должник, ведьэто вы посоветовали мисс Кракенторп обратиться ко мне с письмом,предположительно, от вдовы ее брата.

– Ах, это! И что, не зря? Строго говоря, это не япосоветовал. Она сама захотела. А драгоценные братики, естественно, старалисьобщими силами ее удержать.

– Из каких же соображений?

Доктор пожал плечами.

– Из опасения, видимо, что эта дама пишет правду.

– А вы как думаете, в письме действительно правда?

– Понятия не имею. Я ведь сам его и не видел. Но скореесказал бы, кто-то, кто знал некоторые факты, сделал попытку поживиться за чужойсчет. Надеясь сыграть на чувствах Эммы. Но тут автор сильно просчитался. Эммане из простушек. Она не примет неведомую невестку с распростертыми объятиями,не задав ей для начала два-три вполне земных вопроса… Но для чего вам знать моемнение? – прибавил он с любопытством. – Я-то ведь тут ни при чем.

– Я, честно говоря, заехал к вам по совсем другомуповоду, да вот не знаю, как бы все это поделикатнее изложить.

Доктор Куимпер заинтересованно поднял брови.

– Сколько мне известно, не так давно – во времярождественских праздников, если быть точным, – мистер Кракенторп довольносерьезно заболел.

Он увидел, как доктор сразу переменился в лице. Черты егоотвердели.