Его птичка - Любовь Попова

 «Просто отвезти?»

 «Не просто».

 Я ответил сразу и спрыгнул с подоконника, как юнец готовившийся к свиданию. Я отлично знал, что она ответит, потому что иначе быть и не могло. Она влюблялась. Уже влюбилась. А я эгоистично наслаждался ее восхищением, невинностью и податливостью. Мне, черт возьми, нравилось некая зависимость, которую она от меня все больше приобретала.

 Вот только ты Сладенький забываешь, что и сам нехило так подсел на все это. И на невинность, и на готовность отдаться в любое время дня и ночи, и на глаза.

 Огромные, синие глаза. В них горел огонь, сравнимый лишь с пожаром в твоем сердце. Она была из тех, кто жаждал жизни, хотел брать от нее все. И не меньше отдавать взамен.

 «Да».

 Я прикрыл глаза от предвкушения и помчался переодеваться.

* * *

Машина стояла под окнами пятиэтажного кирпичного дома советской постройки с приличным двориком и аллеей, из голых, заснеженных тополей.

Мой ситроен был единственной тачкой, не припорошенной снегом и казалась чужим в этом уютном дворике. Это подтверждали и любопытные носы, вытянутые сквозь приоткрытые шторки в нескольких окнах. Свет горел почти везде.

Утро начиналось и скоро Москва снова позовет в этот странный и дикий мир, в котором успеха добиваются лишь сильные и трудолюбивые. Либо те, кому очень повезло.

 Я, к моему сожалению не родился в рубашке. Мне никто не проплачивал бюджетное место, да и в больнице я начал с самых низов. Еще до того, как бразды правления взяла Марина, скинув отличного руководителя с помощью своего похотливого рта и богатого мужа.

 Вот она уж точно была везучей сучкой, в отличие от тех, кто уже в шесть утра выходил из подъездов с подозрением, посматривая на мою машину.

 Люди косились недолго, собственная жизнь занимала их гораздо больше. Уже через пару секунд они теряли интерес к мне и выходили из арки. Только пара одинаковых парней долго еще оглядывались на авто, словно пара не очень опытных шпионов.

 Я ощутил некий дискомфорт от того, что приехал за Аней сам. Это было странно, учитывая, что я уже долго думаю, как искоренить эту такую пиздатую, но вредную привычку.

 Из того же подъезда, что и близнецы наконец выскочила Анька в своем обычном голубом пуховичке, вот только, вместо, привычных джинс, на стройных ножках к моему удовольствию колыхалась юбка.

 К твоему или члена, который стоит, как солдат на параде?

 Мир вокруг как-то разом окрасился сумеречными красками, на фоне которых выделялась Анька, как яркое пятнышко, особенно ее улыбка на пухлых, таких манящих губках. Я завелся быстрее, чем завел двигатель. Времени терять не стоило.

Порой страсть требует стремительных решений, иначе в последствии сожаление и неудовлетворенность сожрут тебя. Особенно это играло свою роль, когда ежедневно сталкиваешься с жизнью и смертью.

 Я наклонился к пассажирской двери и открыл ее раньше, чем ручки коснулась Аня. Эти несколько мгновений я любовался тем, как ветер колыхает ее темные волосы, как снежинки, подобно бриллиантам ложатся на капюшон.

 Она ведь достойна драгоценностей. Скоро, очень скоро мужчины будут осыпать ее ими, и от этого болезненно сжималось горло. Может быть, поэтому мне хотелось стать первым во всем, даже в том, кто подарит ей первый дорогущий камушек.

 Не успела закрыться за Аней дверь, я рванул с места и развернулся, но тут же затормозил.

 — Пристегнись, — бросил на нее взгляд, стараясь игнорировать желание сжать вместо рычага переключения передач круглую коленку.

 — И тебе привет, — улыбнулась она, и сделала, как я сказал.

 Совместные поездки сопровождались ощутимым дискомфортом, который мешал наслаждаться обществом девушки. Ни поговорить, ни подомогаться, ни пофлиртовать. Суд по тому, как напряженно Аня всматривалась в лобовуху, я был не одинок в своих ощущениях.

Конечно, это все не могло, не навеять воспоминаний об аварии, из-за которой я теперь сильно напоминал доктора Хауса из зарубежного сериала. Тоже хромой, тоже злой и циничный. Разве что не наркоман. Хотя…

 Я бросил взгляд Аню.

 Мда… Кажется, сходства больше, чем я думал. Жажда трахнуться стала уже болезненной, и «викодин» от этого был только один. Узкое, влажное, горячее влагалище, что таилось между этих, тесно сведенных, измученных балетом ног.

 Москва большой город, чем-то напоминающий лабиринт со своими потайными закоулками и ходами. Знающий и без машины всегда найдет, где предаться плотской любви, но я не стал уподобляться большинству.

Я заехал на одну из многочисленных платных стоянок в десяти минутах езды от университета Ани. Или Академии? Мне честно было все равно.

 Плевать, где она училась, плевать, кто были ее родители, друзья. Зато не плевать на ее здоровье, от которого напрямую зависело мое удовольствие.

Не плевать на то, как она сама подрагивает от предвкушения скорой расправы над своей скромностью.

 Молчание затягивалось, хотя и не давило на мозги, лишь сгущало воздух в преддверии кайфа. Именно его я ловил от секса с Аней, именно без него порой начиналась ломка.

 Может быть стоит забить на ее чувства, раз уж она в них и так погрязла и звать ее к себе чаще, а не дрочить с закрытыми глаза под «Танго» Вивальди, представляя как Аня кружиться голая в одних пуантах.

Отличная фантазия. Давно пора ее воплотить, а пока…

 — Ты взяла еще одни колготки? — строго поинтересовался я, уже заплатив за стоянку и выруливая на третий, пустой этаж.

 Она удивленно на меня посмотрела, приподняв брови.

 — Зачем?

 — Эти я вряд ли сумею снять аккуратно.

 — Забыл скальпель? — усмехнулась она, и немного подумав, положила руку на мое, обтянутое джинсой, бедро. Очень близко от опасной зоны.

 — Мой скальпель всегда со мной, и сегодня требует полировки, — поиграл я бровями.

 Аня рассмеялась, мило звучно, открывая ровный ряд жемчужно белых зубов. Я не смог не улыбнуться. Этот звук был восхитительным, и что плохо, очень редким.

 — Ну, так значит, сегодня я буду твоей личной медсестрой? — игриво улыбнулась она и коснулась указательным пальчиком бугра в штанах.

 Я покачал головой, наконец, найдя место для парковки и останавливаясь.

 — Нет, Аня,  - повернулся я, протянул руку, коснулся большим пальцем пухлых губ. -- медсестер я не трахаю, а тебя буду. Прямо сейчас.

Вкрадчивость моего голоса и напряженный взгляд дали Ане понять, что шутки закончились.

Она перестала улыбаться резко, как будто внутри нее переключился свет. С яркого, дневного, на приглушенный, интимный.