Стан золотой крови - Настасья Дар

воздуха перед грозой. Это тяжело объяснить… Чтобы понять — нужно хоть раз почувствовать. Не сказать что этот запах слышится за километры, но при сильном выплеске силы вполне возможно почувствовать магически одаренного человека на большом расстоянии.

О как… Получается и у меня есть такой запах? А от себя я его интересно почувствую?

И сознание тут же подкинуло: — “Почувствуешь, если доживешь…”. Отмахнувшись от этих мыслей, я вновь обратилась во внимание, и стала слушать рассказ.

— Отыскав подходящего ребенка, Дархан — на тот момент он уже отрекся от своего настоящего имени, решив, что оно приносит ему неудачу, так вот, отыскав ребенка по сильному запаху магии, который шел от выброса силы, он предлагал ему уйти с ним в лагерь, чтобы развивать свой дар и не причинять больше никому вреда. Дети конечно соглашались, узнав что мама или папа погибли по сути по их вине. Так и был создан стан золотой крови. Набрав первую группу детей, Дархан призвал своего духа — помощника рода, который беспрекословно помогал ему, и с его помощью создал защитный купол прямо посреди равнины, который закрывал лагерь от посторонних глаз.

— А название? — поинтересовалась я.

— Так назывался его военный отряд, который он в прошлой жизни создал из парней, одаренных не только воинскими качествами, но и магией. Только вот своих воинов он не убивал ради силы, в отличии от детей, которых брал на обучение… Как ты уже знаешь магия растет в человеке примерно до семнадцати-двадцати лет, если ее конечно развивать. Так вот, когда одаренные оказываются готовы к полноценному контакту с магией и миром духов, Дархан проводит посвящение, помогая силе прорваться, а после сразу же убивает посвященного, забирая его магию. Еще ни один ученик не вернулся из стана домой…

После всего что я услышала, сознание буквально вопило о том, чтобы я сломя голову бежала из этого жуткого места, пока еще жива. Но я понимала, что это бесполезно. Запах магии. Он выдаст меня. Но что делать? Просто ждать своего смертного часа или пойти к Дархану во служение как Хан? Ну уж нет…

Кстати о служении…

— А как же ты попал в стан и остался жив?

— Я попал в лагерь как и все, еще ребенком. Также рос и учился, и однажды вот как ты увидел что на самом деле происходит при посвящении. Только мне повезло меньше… Дархан заметил как я подглядывал за ним, и предложил два варианта. Либо буду помогать ему, либо погибну не только я, но и мои родные. И тогда я согласился. С того момента мне приходится разыскивать новых одаренных детей, избавляться от тел убитых, и следить чтобы никто ни о чем не догадался. Когда мне исполнилось двадцать, пришлось врать ученикам о том что я сын Дархана, чтобы они не задавались вопросом, что я в таком возрасте все еще делаю в лагере. Ну, собственно, вот и все…

Я с силой надавила ладонями на ноющие от всей этой информации виски, и сдавлено прошептала:

— Поверить не могу… Столько жертв… Столько детей погибло напрасно… — затравленно взглянув на Хана, я спросила очевидную вещь, — Ты же понимаешь, что нельзя все это оставить просто так? Сколько еще детей должно умереть, чтобы он насытился их магией? Нужно остановить убийства!

Я вскочила на ноги, и стала судорожно теребить рукава кофты, раздумывая, что делать дальше. Хан тяжело вздохнул и затянувшись пахучим дымом, отрешенно вымолвил:

— Разве это можно прекратить?

Не выдержав его равнодушия к собственной судьбе и судьбам многих других ребят, загубленных сумасшедшим шаманом, я вскрикнула:

— Прекрати! Неужели ты хочешь всю жизнь убирать за ним трупы?! Нужно что-то делать, нельзя просто так сидеть и ждать своей участи! Если сейчас кажется что выхода нет, это вовсе не означает что нужно смириться с обстоятельствами! — выдохнувшись от крика, я уже почти шепотом добавила, — И лично у меня времени на это остается совсем немного… Перед обрядом единения Глеб говорил с Дарханом, и тот сказал ему что до моего посвящения осталось максимум пара месяцев. А это означает, что с огромной вероятностью я стану следующей, кого ты прикопаешь на той равнине…

Хан вытряхнул из трубки остатки табака и, спрятав ее в карман, поднялся на ноги. Его плечи заметно опустились, а с лица вдруг слетела маска уверенности. Проведя ладонями по волосам, парень с силой сжал их пальцами. Сейчас передо мной стоял не молодой, порой чересчур самоуверенный мужчина, а очень усталый человек, который несет на себе огромный груз ответственности и вины за множество чужих смертей. Сквозь горький стон, он процедил:

— Я понимаю, что виноват! Помню каждую смерть! Но все зашло слишком далеко. Это уже невозможно остановить… Я бы все отдал, чтобы повернуть время вспять и избежать того дня, когда я связал себя с этим чертовым станом, но сейчас… Я не могу позволить родным погибнуть… Порой я думаю что единственным выходом станет моя смерть. Но я не уверен…

Не в силах смотреть на то как он сломлен, я вскинула голову к небу, и слегка дрожащим голосом произнесла:

— Самоубийство это не выход, а побег. Не думаю, что ты станешь бежать от ответственности…

Хан вдруг сорвался с места, и приблизившись, сжал руками мое лицо, заставив посмотреть на него. Чувствуя дрожь в его руках, и видя почти безумный взгляд, я даже на секунду испугалась.

Не отводя от меня черных глаз с до предела расширенными зрачками, он отчаянно прошептал:

— А что если я очень хочу этого… Просто покинуть этот мир… Освободиться! Только вот… Только стоя на краю, я всегда вспоминаю о том, ради чего я все это делаю…

Зажмурив глаза, он уткнулся носом в мою макушку, и едва слышно добавил:

— Я не хочу потерять своих родных… И тебя потерять не хочу. Я просто не вижу выхода, Кара.

Я вздрогнула, и сразу же отстранилась.

— Не надо Хан. Я тебе никто, ты сам говорил об этом, — в моем голосе звучала сталь, — Прости, но я не хочу играть в твои игры. Тем более сейчас… Имей совесть и оставь меня в покое, хотя бы ради памяти Глеба.

Хан отшатнулся как от пощечины.

— Игры? Как можно было не понять, Кара? — парень смотрел на меня удивленным взглядом.

Дернув плечом, я пробурчала:

— О чем ты? Что я должна была понять?

Устало потерев пальцами глаза, он невесело усмехнулся.

— Великие духи, твоя наивность меня в могилу сведет… Скажи, что я по твоему чувствую к тебе? Ну же, Кара! Давай