День гнева - Чингиз Абдуллаев

— Нет, нет, — улыбнулась Суслова, двигаясь дальше, — а этокуда вход? — Она указала на еще одну дверь.

— В туалеты. Мужской, женский, — невозмутимо ответилУилкинсон, открывая дверь, за которой были еще две двери. — Это для гостей, —пояснил он. — Но в любом случае в банкетный зал можно пройти либо отсюда, либоиз коридора. Ваши люди могут перекрыть оба входа, а мы постараемся не впускатьв отель нежелательных для вас людей.

— Что находится внизу под нами? — спросил Дронго.

— Прачечная. Там будут дежурить наши сотрудники. На всякийслучай мы ее пока закроем. Внизу установлены камеры, выведенные на пульт вслужбу безопасности. Вы можете ни о чем не беспокоиться.

— А над нами что?

— Тоже банкетный зал. Очень небольшой. Он зарезервирован дляграфини Вальдарно. Она обычно там обедает. Кроме нее, никто туда не входит.

— Разве она здесь одна? — спросил Дронго. — Без мужа?

— Что вы! — удивился Уилкинсон. — Графиня так молода. Онаеще не замужем. Иногда здесь бывает его высочество граф Вальдарно, ее отец. Онинаши постоянные клиенты, и мы можем поручиться за их абсолютнуюблагонадежность.

— Благодарю вас, мистер Уилкинсон, — кивнула Суслова, — вывсе сделали безупречно. Ваш отель действительно один из лучших в Лондоне.

— В мире, мисс Суслова, я полагаю, что в мире, — незадумываясь, сказал генеральный менеджер.

— Не возражаю, — засмеялась она, — пусть будет в мире.

— Мы рады видеть наших гостей в отеле, — кивнул Уилкинсон,польщенный похвалой в адрес отеля.

— С вашего разрешения, мы осмотрим прачечную и верхний этаж,— сказала Суслова.

— Разумеется, — с готовностью ответил Уилкинсон, — а потомможете отдохнуть в нашем баре. Мы рады оказать гостеприимство нашимпостояльцам, тем более джентльмену, который помог графине Вальдарно.

— Придется согласиться, — по-русски сказал Дронго, — а тоеще обидится.

— Хорошо, что ты спас графиню. Но если так и дальше пойдет,в следующий раз это будет английская королева, — пошутила Елена.

— Не думаю. Вряд ли королева выйдет одна на дорогу и такзадумается, что едва не угодит под колеса. К счастью для англичан, у них весьмапрагматичная королева, — в свою очередь пошутил Дронго. — Сейчас для меняважнее, чтобы Полетаев дожил до пятницы, тогда станет ясно, чего мыпо-настоящему стоим. Одно дело вытащить из-под колес автомобиля зазевавшуюсядевочку и совсем другое — спасти от террористов Артема Полетаева. Честноговоря, такая задача стоит передо мной впервые. И главная ее трудность в том,что его не спрячешь, что он постоянно на публике и его расписание известно поменьшей мере нескольким сотням людей, — тихо ответил Дронго.

Вместе с начальником службы безопасности они спустились впрачечную. Там действительно работали камеры и дежурили два сотрудника службыбезопасности. На верхнем этаже находился банкетный зал, рассчитанный на десятьперсон. Туалеты здесь оказались гораздо просторнее и предназначались для посетителейбольшого банкетного зала в правом крыле здания. В дневное время, как заверил ихначальник службы безопасности, приемов здесь не бывало. Вообще ленч продолжалсяс двенадцати до часу. А обедали в Европе после шести вечера. В Англии даже чутьпозже, поскольку в пять принято было пить чай — ритуал, который англичане святохранили.

Дронго с Еленой прошли в холл, где уже подавали ленч. В баресидело несколько человек. Уилкинсон одним движением брови подозвал метрдотеля,и тот проводил гостей к столику в глубине зала, где можно было расслабиться ипослушать музыку Брамса, которую виртуозно исполнял на рояле пианист. Официантпринял заказ и мгновенно исчез.

— Здесь и в самом деле красиво, — заметила Елена, — ни разуне была в этом отеле, хотя в Лондон приезжала несколько раз.

— Ты тогда работала в группе «Октава»? — вспомнил Дронго.

— Да, — помрачнела она, — не надо об этом. Ты ведь знаешь,чем все кончилось. Нас предали и почти всю группу перебили.

— И до сих пор вы не знаете, кто это сделал?

— Предположения были разные. Тогда в Брюсселе меня чуть неубили. Но потом мы благополучно вернулись в Москву. А генерала Меджидовазастрелили в десяти метрах от здания КГБ. Согласись, такое убийство нельзясчитать случайным. В общем, все окончилось так страшно, так тяжело…

Она достала сигареты. Щелкнула зажигалкой.

— Ты, кажется, говорила, что бросила курить, — заметилДронго.

— Иногда балуюсь, — вздохнула она, — это как-то успокаивает.Дурная привычка. Надеюсь, сегодня у нас все пройдет благополучно.

— Ваша группа почти все время работала за рубежом. И тынаверняка слышала о Слепневе. Он был «ликвидатором»?

Она вздрогнула, но глаз не отвела. Потом закашлялась,разогнала рукой дым, снова затянулась и нервно ответила:

— Нет, не слышала. И никогда с ним не встречалась. Никогда.

Они подъехали к гаражам, и Коклюшный поставил свой«жигуленок» у первого бокса, решив не двигаться дальше, чтобы не спугнутьвозможных наблюдателей. Оставив Лунатика в машине, он быстро дошел дочетвертого бокса и остановился в полном недоумении. Из открытых дверейдоносился детский смех. Коклюшный подошел ближе и увидел стоявший в бокседовольно старый «Запорожец». Отец с двумя сыновьями возился с машиной и что-торассказывал детям. Мальчики с восторгом слушали отца и от души смеялись.

Коклюшный шагнул к машине и замер, стиснув зубы. Опять егообманул Лунатик. Он молча уставился на машину. Когда его заметил владелецавтомобиля, пошел ему навстречу и приветливо кивнул:

— Добрый день.

— Здравствуйте. — Хмурый взгляд человека в измятом костюмене смог испортить настроения счастливому молодому отцу. Владельцу «Запорожца»было не больше тридцати.

— Ваш гараж? — спросил инспектор.

— Вроде бы да, — оглянулся на сыновей и уточнил: — Наш.

— И машина ваша? — строго спросил Коклюшный, не разделяявосторженного настроения своего собеседника.

— Наша, — радостно подтвердил молодой человек.

— У вас есть документы?

— А вы, собственно, кто такой, извините, пожалуйста, —спросил молодой человек.

Из машины вылезли сыновья. Мальчики лет десяти. Коклюшныйвспомнил про своего сына и еще больше помрачнел. Только сейчас он сообразил,что перед ним близнецы, так поразительно они были друг на друга похожи. Ноиз-за разного цвета футболок их сходство не сразу бросалось в глаза.