Арабские звезды сияют ярче - Лариса Павловна Соболева

повернулась и увидела полную женщину лет сорока пяти в простецком платье и в кофте ручной вязки, видно было, что связана она из остатков пряжи. Похожих женщин встретишь на рынке за прилавком, в дешевых магазинах, на улицах, да и просто на окраинах. Ее редкие брови соединились домиком, выражение озабоченности и сочувствия одновременно отпечаталось на добродушном лице, она готова разделить ее беду.

– Да… – поддалась Оксана участию этой женщины. – Муж там… у другой… Приехал к ней с цветами… А я здесь сижу…

– Изменяет, что ли?

И тут Оксана, леди крепкая и крутая, которую уважают и боятся, боготворят и ненавидят… разревелась в голос, уткнувшись лицом в колени незнакомой тетки, пахнущей вкусными пирожками и ванилью. Она ревела, а женщина, похлопывая ее по спине и раскачиваясь корпусом взад-вперед, приговаривала с непонятным смирением, периодически вздыхая:

– Бедная ты, бедная… Ну, такова доля наша бабская, говорила моя бабушка… Она правильно все понимала, пока баба слезы не выплачет, толку с нее не будет. Плач, плач, это поможет, слезы душу вычищают. А мужик… да и хрен с ним. Веришь, мой когда ушел, я тоже ревела. Долго. Знаешь, почему? Вот по-честному скажу. Стыдно было перед всеми, глаз от стыда не понимала. Это ж как: меня – такую хорошую хозяйку, мать, жену и – бросил? Скотина. Потом огляделась, и на тебе: без него-то лучше! И время появилось, и дети спокойней стали, и что хочу, то и делаю. А я дура безмозглая ревмя ревела, здоровье подорвала. А он знаешь, захотел вернуться, но я ему – не-е-ет, топай назад. Ишь, туда-сюда бегать он будет. Так что ты терпи. Терпи, все это пустое, пройдет.

Наверно пройдет. Когда-нибудь. Но сейчас невыносимо…

Орлика отравили, и новостью это не стало

Особенно после того, как изучили его медицинскую карту в поликлинике. Орлик обращался к врачам по пустякам, например, если у него повышалось давление на чуть-чуть, он тут же вызывал скорую. В поликлинике его не любили за скандальный характер – требовал найти несуществующие болезни и на удивление был здоров при апоплексическом телосложении. В общем, такого человека в могилу мог загнать только второй человек, побывавший у доцента в гостях. Поэтому, когда получили результаты исследования трупа, не удивились, усматривая в данной смерти с самого начала закономерность. Теперь бы понять эту закономерность, иначе преступника, а может, преступное сообщество не найти. Ну и сюрприз, который способен в будущем упростить формальности – яд растительного происхождения тот же, что убил тетю Нютки. Века, когда королей убивали ядом, давно прошли, сейчас им крайне редко пользуются, ведь существуют более эффективные способы. Так каков вывод? А это указующий перст: оба преступления совершил один человек.

– Феликс, что с домработницей? – задал вопрос Павел.

– Неделю караулим, – ответил тот. – Паша, я бы сразу сказал, позвонил немедля, если бы она появилась. Соседи описали Алину, девчонка совсем, а раньше убирала квартиру Орлика старая, но адреса никто не знает, только имя, но что нам это даст? Я посадил на квартиру Вениамина, его приняли с испытательным сроком, больше все равно оперативников нам не дадут. Живет он у друга в районе дач, если все будет хорошо с работой, вдвоем будут снимать.

– Отлично! – повеселел Павел. – Парень он классный, наблюдательный, нечего ему в деревне делать, там столько преступлений не бывает. К тому же отравитель больше не возвращался в дом Милы Сергеевны, значит, нашел то, что искал. Женя, что скажешь?

– А что Женя? – поднял тот плечи, невинно хлопая глазами. – Это такой головняк, Павел Игоревич… Чтобы мне сделали выписку контактов Орлика, я столько бумажек собрал, сколько за всю свою жизнь не собирал.

Тут понесло Феликса, без шуточек он принялся учить уму-разуму молодое дарование, тон взял довольно жесткий, обидный:

– Какие бумажки! Ты офонарел? У нас следствие, у нас каждый день на счету, они обязаны – слышишь? – оператор связи обязан в кратчайший срок выдать все сведения, какие имеются. Значит, плохо объяснил, с кем они имеют дело. А кулаком по столу не пробовал? Иногда помогает.

– Они ссылаются на конфиденциальность личных данных, – язвительно произнес Женя, тем самым показывая личное отношение к бюрократическим приемам. – Я им справку о смерти, а они требуют копию паспорта умершего… Это только у нас так или везде… маразм?

– Что за бред, – рассердился и Павел. – Справки! Что за новости? Какие паспорта? Короче, Женя, сделай повторный запрос и больше никаких дополнительных бумажек. Если начнут муру водить, пожалеют, так и предупреди. Телефон, как я понимаю, тоже не обнаружен? (Женя развел руками в стороны.) Значит, отравитель забрал его с собой и уничтожил – это самый разумный ход.

Дальше Павел рассказал о переговорах с Валентиной Васильевной, но коротко, так как болтовня про капризы богатых восточных мужей на данный момент неактуальна, главное – доцент Орлик.

– Теперь я полностью уверен, – продолжал Павел, – девчонки его бизнес. Именно он, имея доступ к такому количеству студенток как в городе, так и за его пределами, легко мог уговорить девочек поехать поработать за рубеж. И не факт, что только в страны арабского мира. Цитирую дословно Валентину Васильевну: «Уговаривать должен хорошо знакомый, авторитетный человек, которому они доверяли бы, как самым близким людям». Куда уж авторитетней? Педагог. Доцент. Всеми уважаемый, к тому же обаятельный добряк.

– Душка-хрюшка, – вставил Женя.

– И самый ударный его аргумент – попрактиковать язык.

– Версия убедительная, – согласился Феликс. – Я так понимаю, что на точках за границей у него, конечно, были приемщики товара, а здесь? Сколько сообщников имел, кто они? А институты? Не замечали, что студентки исчезали?

– Не знаю, – пожал плечами Павел. – Он столько лет промышлял, следовательно, сообщники были.

– А мне интересно, – почесывая голову, ворчал Женя, – за что его пришили, если он делал отбор и уговаривал девчонок. Он же главное звено.

– Ты показал фотографии, – напомнил Феликс. – Орлик испугался, а это состояние всегда опасно нехорошими последствиями. За испуг его и пришили, опасаясь, что сдаст подельников. Паша все укладывается в версию.

И замечательно, греет сердце, что недаром затрачены усилия. Осталось самая малость: доказать, а с этим пока проблема. Павел и ребята пошли нетипичным путем – без мотива работали, ведь неизвестно, по каким причинам убиты фигуранты. И до сих пор мотивы убийств неизвестны, кроме одного: когда Женя показал Орлику фотографии девяти девушек, после этого случился резкий поворот в деле, оно сформировалось в версию. Но Орлик не мотив, а мотивчик, потому что слабоват. Куда дальше двигаться? У Жени появилось предложение:

– А почему Маслову не хотите вызвать, Павел Игоревич? Она вернулась оттуда, кстати, ездила в Эмираты не один раз. По-моему, она что-то скрывает, я считаю, пора расколоть ее… м… попытаться расколоть.

– Не лезь поперек батьки в пекло, – остудил пыл Жени Феликс. – Маслова на любителя, не думаю, что на фоне красоток из папок она пользовалась спросом. Это первое. Второе – да, вполне возможно, что-то она скрывает, скорее всего, свое темное прошлое.

– А Орлик? – не унимался Женя, он ведь дотошный. – Доцент участвовал в продаже, но не тронул Оксану Маслову, когда та вернулась и могла его сдать?

– Так и Нютку не замочил, – возразил Феликс. – Нютка не скрывалась, жила громко, может, они обе понятия не имели, чем на самом деле занимался их бывший препод.

– Но он-то знал! – упрямо стоял на