Свет грядущих дней - Джуди Баталион

– Война скоро закончится.

– Откуда вы знаете?

Он объяснил: польские партизанские силы пришли в движение. Он очень гордился тем, что поляки-подпольщики взорвали кафе!

Хеля не смогла сдержаться. Что, если она – последняя оставшаяся в живых еврейка? Он должен узнать правду. Все равно не осталось никого из тех, кого она рисковала предать.

– Вам следует знать, дорогой пан, – сказала она, – что акция, о которой вы упомянули – взрывы в краковских кафе, – проведена молодыми бойцами-евреями. Если вы доживете до конца войны, пожалуйста, расскажите об этом миру. И, кстати, я тоже еврейка.

Мужчина был ошарашен. Поезд приближался к Кракову.

– Идите за мной, – повелительно сказал он, когда они приехали.

Наверное, это мой конец, подумала Хеля, но какое это имело значение?

Попутчик привел ее в теплую квартиру, где она смогла провести ночь в безопасности.

Глава 11

1943 год, новогоднее варшавское мини-восстание

Цивья и Реня

Январь 1943 года

В шесть утра, через несколько недель после того как она вместе с товарищами инспирировала мятеж в Кракове, Цивью разбудили новостью[376]: нацисты наводнили Варшавское гетто. Неожиданная «акция».

В ŻOB’е считали, что нацистам не до них, те проводили широкомасштабные аресты тысяч поляков в арийской части города. Организация даже попросила всех своих связных вернуться в гетто: казалось, что в тот момент это было безопаснее. Даже поляки-подпольщики прятались в гетто.

Однако Гиммлер[377] спустил новые квоты.

Был поздний вечер, руководители собрались для обсуждения планов, но Цивья тут же оделась и бросилась на улицу – оценить обстановку. Улицы были окружены. Немецкий часовой стоял перед каждым домом. Не было никакой возможности выйти, связаться с другими ячейками. Все вчерашние планы оказались бесполезными, предпринять какие бы то ни было боевые действия стало невозможно. Немцы собираются одним махом уничтожить все гетто?

Цивья запаниковала. Как они могли оказаться настолько неподготовленными? За последние месяцы, несмотря на многочисленность жертв летних «акций», успехи ŻOB’а возродили надежду. Как и в Кракове, молодежные группы состояли из людей, которые уже убедились, что могут доверять друг другу, и горели желанием войти в тайные боевые ячейки. В дополнение к нескольким сотням еще остававшихся в живых товарищей в гетто ŻOB набрал новых членов, тщательно заботясь о том, чтобы в их число не затесались осведомители. Была сделана еще одна попытка объединиться с другими движениями. И снова не смогли договориться с ревизионистской группой «Бетар»[378], которая была лучше вооружена и организовала собственную милицию (Еврейский воинский союз). А вот Бунд в конце концов согласился на сотрудничество. Вместе со «взрослыми» сионистскими партиями он присоединился к ŻOB’у, был создан новый альянс[379].

Обретя больший авторитет, ŻOB смог наконец наладить связи с польским подпольем[380], состоявшим из двух соперничавших фракций. Отечественная армия (известная в Польше как Армия Крайова, АК) подчинялась принадлежавшему преимущественно к правому крылу правительству в изгнании, базировавшемуся в Лондоне. Несмотря на то что в ней состояло много либералов, помогавших евреям (Ян Жабинский, известный директор варшавского зоопарка, был членом АК), руководство АК было антисемитским. Народная армия (Армия Людова, АЛ), с другой стороны, была ассоциирована с коммунистической ПРП и в то время являлась более слабой из двух фракций. Руководство Армии Людовой сотрудничало с Советским Союзом и более охотно шло на контакты с еврейским гетто и лесными партизанами – а фактически со всеми, кто хотел свергнуть фашистов. Но им недоставало ресурсов.

Армия Крайова неохотно помогала ŻOB’у по разным причинам. Ее командиры подозревали, что евреи не смогут оказать должного сопротивления, более того, они боялись, что восстание из гетто распространится на другие части города, а у них не было достаточно оружия, чтобы поддержать общегородской мятеж. Они опасались, что преждевременное восстание окажется пагубным, и хотели, чтобы немцы и русские обескровили друг друга, прежде чем повстанцы вступят в дело. Представители Армии Крайовой отказывались вести серьезные переговоры с какими-то жалкими молодежными группами; тем не менее, они хотели встретиться с новым альянсом.

Встреча прошла успешно. Армия Крайова прислала десять дробовиков в очень хорошем состоянии, а также инструкции по изготовлению взрывчатки. Одна еврейка открыла способ производства зажигательных бомб: собираешь электрические лампочки из покинутых домов и наполняешь их серной кислотой[381].

ŻOB со всем энтузиазмом приступил к широкомасштабным действиям. Так же, как Фрумку направили в Бендзин, других членов организации разослали по всей Польше, чтобы возглавить группы Сопротивления и установить зарубежные связи. (Впоследствии Цивья иронизировала над собственной наивностью, поскольку думала, что они не получают помощи извне, потому что мир о них ничего не знает.) Ривка Гланц отправилась в Ченстохову. Лия Перлштейн и Тося искали оружие в арийской части Варшавы.

Бундовцы укрепляли свои боевые ячейки[382]. К Владке Мид обратился один из бундовских лидеров, Абраша Блюм, пригласив ее на собрание участников Сопротивления. Принимая во внимание ее прямые светло-каштановые волосы, маленький нос и серо-зеленые глаза, Владку попросили поработать в арийской части. От самой мысли о том, чтобы уйти из гетто, где большинство евреев трудились в непосильных условиях, словно рабы[383], она испытала подъем.

Однажды вечером в начале декабря 1942 года Владка получила сообщение о том, что должна на следующее утро выйти из гетто с рабочей бригадой и пронести обратно последний бундовский подпольный бюллетень с подробной картой Треблинки. Она спрятала его в туфли, потом нашла бригадира, который принял от нее 500 злотых в качестве взятки и впустил ее в группу своих рабочих, ожидавших проверки у входа в гетто на морозе. Все было хорошо, пока нацист, проводивший проверку, не решил, что ему не нравится лицо Владки. Или, возможно, слишком нравится. Ее вытащили из толпы и завели в маленькую комнату, стены которой были забрызганы кровью и обвешаны фотографиями полуголых женщин. Охранник обыскал ее и велел раздеться, она осталась только в туфлях.

– Туфли долой! – рявкнул он. Но как раз в этот момент в помещение ворвался какой-то нацист и сообщил ее мучителю, что один еврей сбежал. Оба бросились прочь. Владка быстро оделась и выскользнула из комнаты, сообщив часовому, стоявшему у двери снаружи, что проверку прошла. Она продолжала работать в арийской части и стала налаживать контакты с неевреями, находя для евреев места, где они могли бы прятаться, и доставая оружие.

Одной из главных задач для ŻOB’а было устранение коллаборационистов, которые сильно облегчали работу нацистам. По всему гетто они расклеили плакаты, сообщавшие, что организация отомстит за каждое преступление, совершенное против евреев, и сразу же подтвердили свое намерение, убив еврейского милиционера и члена совета. К изумлению Цивьи, убийства произвели впечатление на жителей гетто, которые прониклись уважением к ŻOB’у.

В гетто появилась новая власть.

До полномасштабного восстания боевой организации оставалось несколько недель. По