Леди тьмы - Мелисса Рёрих

все трое, но это бремя выпадало именно Деве Смерти. В конце концов несчастный сам умолял Воплощение Смерти прикончить его.

Посмотрев на Скарлетт, Сорин не увидел в ее глазах ничего человеческого. Ею всецело завладела натура фейри, первобытная, дикая, необузданная, смертоносная.

Нури вновь обратила внимание на Скарлетт.

– Я выпустила тебя на волю. Я слышала это в каждой ноте, что рождалась под твоими пальцами нынче ночью. Я ощутила это, когда ты полной грудью вдохнула воздух свободы. Нам нужна информация, верно, но она вторична по отношению к тому, что требовалось от него в первую очередь. Он должен был заставить тебя вновь чувствовать.

Без предупреждения Скарлетт резко взбрыкнула и сбросила Нури с себя, так что та отлетела в противоположный угол комнаты. Скарлетт снова взялась за оружие, и Нури едва успела поднять свой меч. Она была достаточно проворна, чтобы блокировать удар, но не успела заметить кинжал, пронзивший ее предплечье, и закричала от боли. По лицу Скарлетт расползлась злобна усмешка.

– Ты выпустила, но кто теперь будет меня сдерживать? – прошептала Скарлетт чуть слышно, глубже вгоняя лезвие в рану.

– Поэтому, – задыхаясь, процедила Нури, – я и позаботилась о его присутствии здесь.

Скарлетт удивленно вскинула голову, не переставая терзать руку Нури.

– Кассиус не сможет меня остановить.

Нури снова заорала, и Сорин взглянул на стоящего Кассиуса. Бледный как полотно, тот беспомощно наблюдал за происходящим, не зная, что предпринять.

– Сделай что-нибудь, – сказал Сорин.

– Не могу. Я не имею права вмешиваться в их дела, – ответил он.

Что, черт возьми, это значит?

– Огненный фейри, – прошипела Нури из-под капюшона, и Сорин перевел взгляд на ее распластанную по полу фигуру. Голос у нее был неземной, совсем не как у смертной женщины.

Скарлетт сильнее надавила на кинжал, и в нос ударил запах крови, защекотав ноздри. Лунный свет, кровь и снег. Глаза Сорина расширились, когда новые детали головоломки встали на свои места.

– Я устала от твоих загадок, сестра, – проговорила Скарлетт убийственно спокойным тоном.

Отшатнувшись от Кассиуса, Сорин шагнул вперед.

– Скарлетт.

Ее имя сорвалось с его губ как приказ. Она перевела на него взгляд, и у него участился пульс при виде ее жестокой улыбки.

– Если мне не изменяет память, генерал, – насмешливо протянула девушка, – мы больше не тренируемся и сейчас не на ринге, так что советую держаться от всего этого подальше.

Сунув руки в карманы, Сорин сделал еще шаг по направлению к противницам. Скарлетт разразилась гневной бранью.

– Ругательства, которые иногда слетают с твоих уст, поражают воображение. Такие вульгарные слова недостойны леди.

Скарлетт сверкнула глазами, раздувая ноздри.

– Сколько раз повторять, генерал? Я не леди, и мой язык – не твоя забота.

– Уверена? – протянул он, наклонив голову. – А вот я не сомневаюсь, что смогу найти ему гораздо лучшее применение. – Скарлетт прищурилась, когда он еще на шаг сократил разделяющее их расстояние. – Нет, ты точно не леди, – заключил он, приседая перед ней на корточки. – Но тогда сам собой напрашивается вопрос, не так ли?

– Какой еще вопрос? – огрызнулась она.

– Кто же ты?

Она уставилась на него, часто моргая, и отражающаяся в ее взгляде жестокость рассеялась. Протянув ладонь, он принудил ее отпустить рукоять кинжала. Ее пальцы замерли в его руке, взгляд прояснился и сфокусировался. Скарлетт посмотрела сначала на него, потом на лежащую под ней Нури, и поднялась на ноги, так и не вытащив клинок из раны.

– Я сообщу, когда получу от него известие. А до тех пор не приближайся ко мне. Если что-то случится, пришли гонца.

Девушка перешагнула через Нури и пересекла комнату. Положив ладонь на дверную ручку, Скарлетт оглянулась через плечо и встретилась глазами с Сорином. В ее льдисто-голубых радужках клубились дым и пепел.

– Кто та дама?

Сорин, сидящий на корточках рядом с Нури, не произнес ни слова.

– В таком случае держись от меня подальше. Может, Тень Смерти и лживый ублюдок фейри обнаружат, что у них есть что-то общее.

С этими словами Скарлетт открыла дверь и вышла. Кассиус схватил ее плащ и последовал за ней.

Когда их шаги стихли, Нури прошипела:

– Ты должен ей рассказать. Тогда все стало бы намного проще.

Сорин выдернул кинжал из ее предплечья, и Нури вскрикнула. Рукоять оказалась раскаленной, будто ее нагревали на огне, и Сорин, обжегший ладонь, уронил клинок на пол.

Нури с трудом поднялась и села рядом с ним. Прежде чем она успела остановить его, он сорвал с нее капюшон и уставился в ее бледное, как лунный свет, лицо с медового цвета глазами. Девушка ухмыльнулась.

– Покажи мне, – потребовал Сорин.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Нури елейным голоском и попыталась встать, но Сорин хлопнул ладонью по ране на ее руке.

Она задохнулась от боли.

– Покажи мне, – повторил он ледяным тоном.

Нури взглянула на него и широко улыбнулась, обнажив выскользнувшие из десен длинные клыки.

– Они знают?

– Кассиус и Скарлетт?

Сорин утвердительно кивнул.

– Нет. Они знают, что я… нечто иное, и что-то подозревают, но им неведомо, что я дочь ночи, – тихо проговорила девушка.

– Каким же образом дочь ночи оказалась в землях смертных, так далеко от своих собственных? – спросил Сорин, потянувшись за кинжалом, рукоять которого остыла настолько, что ее можно было держать.

– А как здесь оказывается любой ребенок, который впоследствии попадает в Черный синдикат? – с горечью в голосе парировала она. – Никто не знает. Мы нежеланные и выброшенные, нам некуда идти.

– Откуда ты знаешь, кто я? Что я принадлежу ко Двору Огня? Скарлетт тебе рассказала? – продолжал допытываться Сорин, закатывая рукав рубашки.

– Она вообще мне ничего о тебе не рассказывала. Как я говорила две ночи назад, мне известно много сведений, которые, как считается, никто здесь не знает. Что ты делаешь?

Она пристально следила за тем, как он проводит кинжалом по своему обнаженному предплечью.

– Ты ранена, – пояснил Сорин, бросив взгляд на ее руку, и прочертил лезвием по своей коже.

Глаза Нури остекленели от голода, зрачки расширились при виде потекшей из раны крови. Она оживилась, когда он протянул ей руку.

– Пей. Исцеляйся. А потом все мне расскажешь, дочь ночи.

– Тебе ли не знать, что магия здесь не работает, – возразила Нури.

– Кровь фейри другая. Сама увидишь.

Схватившись за него, она впилась клыками в плоть, высасывая кровь из пореза. Он вздрогнул, когда зубы вошли еще глубже, но его мысли были заняты вовсе не насыщением вампирши. Он думал о той, которая почти три часа играла на его фортепиано древние мелодии о горе и печали. Она двигалась так, будто ее тренировали