Тысяча акров - Джейн Смайли

– Черт, Джинни! Это все вода!

– Что?

– Вы проверяли воду из скважины на нитраты?

– Нет.

– Неужели доктор не предупредил, что нельзя пить такую воду?

– Нет.

Он резко поднялся и стал натягивать джинсы, потом сел и, ни слова не говоря, надел носки. На нем лица не было.

– Джесс… – попыталась успокоить его я.

Он взорвался:

– Еще десять лет назад было доказано, что вода, загрязненная нитратами, вызывает выкидыши и приводит к смерти младенцев. Неужели вы не знаете, что удобрения попадают в подземные воды? Поверить не могу!

– Дело не в этом. Нет. Роуз же тоже пила воду…

– На всех действует по-разному. И вода в разных скважинах разная. Тут все зависит еще от близости дренажных колодцев.

– Ну не знаю.

– Ты все еще пытаешься?

Мы посмотрели друг на друга – вопрос в нашей ситуации был более чем двусмысленным – и рассмеялись.

– Сегодня – нет. Я вставила мембрану.

– Точно! – воскликнул он и достал из кармана какую-то синюю пластмассовую штуку.

– Что это?

– Презерватив. Принес, а надеть забыл.

Я взяла и покрутила в руках – значит, он готовился, заботился – вернула Джессу. Он выпрыгнул из пикапа и подал мне руку. Мы поцеловались нежно и вдумчиво – так, как, наверное, делают люди, которые уже не боятся целовать друг друга. А потом я обогнула кусты шиповника и зашагала домой, не оглядываясь. Меня наполняло ощущение спокойствия и сытости, казалось, что повторять сегодняшнюю встречу больше незачем.

За ужином Тай рассказывал о том, как они съездили в Зебулон-Центр, кого там видели и как себя вел отец. Покончив с новостями, он вдруг спросил:

– Джинни, а ты вчера предохранялась?

Я резко отдвинула тарелку, она звякнула о стакан.

– Вчера? Нет, но у меня только что закончился цикл. Так что волноваться не о чем.

– Точно?

– Ты сомневаешься в моих познаниях или в моей правдивости? – огрызнулась я.

– Просто к некоторым вещам я еще не готов! – выпалил он в ответ.

– Прошло почти два года.

– Почти три года.

Он был прав. Я посчитала от предпоследнего случая, о котором он не знал. Лицо стала заливать краска, я повысила голос:

– Хорошо, три. Тем более!

Муж встал и вышел из кухни, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я смотрела в окно, как он спускается по ступенькам, и не двигалась с места. Дойдя до дороги, он повернул к пересечению 686-й и Кэбот-стрит. Было слышно, как гремят его сапоги по асфальту. Я сидела за столом и смотрела на улицу, парализованная запоздалым осознанием того, что же я сделала. Мои сегодняшие поступки, мысли и чувства со стороны наверняка бы показались предательством. Предательством себя, своей семьи и друзей. С этой минуты глубоко в сердце у меня поселился страх. Я поднялась и прошла в спальню, вынула мембрану, тщательно вымыла и убрала обратно в футляр.

Кто будет долго сомневаться и раздумывать, когда в кармане водятся деньги, а в голове – грандиозные планы? Открываешь рекламный буклет, и взгляд сам падает на лучшее (самое дорогое) оборудование: станки для подсосных свиноматок, вентиляционные системы, кормушки, аппараты для переработки отходов, полы с подогревом. Последние пять лет Тай строил планы по увеличению поголовья свиней минимум в два раза (с пятисот до тысячи готовых откормленных особей в год) и мечтал о собственном небольшом племенном хозяйстве – «Бутике хряков», как он сам его называл. И даже единомышленника себе нашел: Лорен Кларк изучал в колледже животноводство и живо всем этим интересовался. Они с Таем то и дело обменивались какими-то статьями в фермерских журналах.

Когда через неделю после подписания документов о передаче фермы мы принялись изучать рекламные буклеты по производству откормочных свиней на убой, тут же выяснилось, что тысяча голов в год – это мало. Оптимальный вариант – четыре тысячи (сто – сто двадцать продуктивных свиноматок, три опороса в год). Амбициозно, конечно, но выполнимо. Это цифра, слыша которую соседи начинают уважительно качать головами, которую одобряет Марв Карсон, которую настойчиво рекомендует торговый представитель, которая то и дело звучит в городском кафе. Цифра, к которой примериваются и о которой мечтают другие фермеры, потому что она считается «оптимальной»: не слишком большой для одной семьи, но и достаточной, чтобы не сидеть без дела и без денег. Мы и сами не заметили, как она стала нашим планом и Марв Карсон открыл нам кредитную линию на триста тысяч долларов.

Было решено переделать старый коровник, чтобы увеличить участок опороса и доращивания, построить отдельные корпуса для супоросных свиней, для молодняка и для заключительного периода откорма, поставить резервуар для сбора навозной жижи и две небольшие силосные башни для заготовки кормов. Разместить все это планировалось вдоль Кэбот-стрит, к западу от нашего дома, потому что, во-первых, именно там стоял старый коровник, а во-вторых, Кэбот-стрит была не такая разбитая, как 686-я.

Тай – не новичок в фермерском деле. Он прекрасно знал, что на ферме соображения удобства и практичности, а также известная доля случайности предшествуют любым заботам о внешней красоте, но все же, подозреваю, смаковал в своем воображении, как живописно раскинутся новые постройки вдоль дороги, и, возможно даже, вопреки очевидной плоскости окружающего ландшафта, представлял их гордо возвышающимися над бескрайними равнинами. Всякий раз, садясь за стол, он выуживал несколько буклетов из стопки, скопившейся рядом с телефоном, и вдумчиво пролистывал их или рассматривал чертеж, сделанный торговым представителем, где были обозначены наш дом и сарай, отмечены новые подъездные пути, ответвляющиеся от основной дороги, аккуратно циркулем нарисован круг, обозначающий резервуар для навоза, и еще два круга поменьше рядом с корпусом для супоросных свиней – будущие силосные башни. Он смотрел и качал головой, будто сам себе не верил, и восхищенно бормотал: «Это что-то!»

С папой становилось все труднее, но Тай был уверен, что ситуация исправится, как только мы запустим новое производство: новые корпуса, новые чудесные силосные башни, новый резервуар, куда будет стекать весь навоз и где он будет герметично перепревать, пока не придет пора вносить его в землю – никаких протечек и никакой вони. Сплошная выгода и полное самообеспечение. Тай пытался подсовывать отцу рекламные буклеты, но тот даже не открывал их, правда, Тай не терял оптимизма и считал, что отец воспрянет духом, увидев все это великолепие в реальности. А крошечные поросята? Перед ними вообще нельзя устоять: они такие розовенькие, такие милые, толкаются, залезают на маму, сосут титьку, визжат, играют и смотрят, смотрят, смотрят через прутья загонов черными любопытными глазенками. Даже если отец не оттает, пока будет идти стройка, то уж когда закипит настоящая работа, он наверняка перестанет быть букой и превратится в довольного пенсионера.