Жена врага. Я тебя присвою - Вероника Колесникова

Я бросаю последний взгляд на поверженного врага.

Поднимаю взгляд вперед и смотрю чистым, ясным взором.

Я прощаюсь с миром.

Прощай, моя девочка.

Прощай, Белоснежка.

Анжелика

Сергей всё-таки не слушается меня: он приходит и спасает, вырывает из цепких лап зверя, но требует сбежать. Он говорит, что любит меня, и внутри что-то надламывается, взрывается и разлетается множеством фейерверков. Я не могу найтись со словами, немею… У меня нет сил, чтобы ослушаться его снова. Не должна. Я делаю то, что он велел — сбегаю, по пути думая, что это неправильно. Нельзя оставлять его. Я могу помочь. Могу… Домчав до машины, я достаю тот самый пистолет — он всегда хранится в бардачке Хищника — это я уже уяснила. Снимаю его с предохранителя и хочу вернуться в дом, чтобы спасти мужчину, подарившего мне надежду на жизнь…

Шаг…

Ещё один…

Плевать, если приедет полиция, скажу, что защищалась. Я оправдаюсь и оправдаю Сергея, потому что информация, которая хранится в том чемоданчике… Она сильнее всего остального. Давид больной ублюдок, маньяк.

Взрыв!

Я не сразу понимаю, что именно произошло, потому что этот взрыв оглушает, с силой бьёт по вискам. Смотрю на дом, складывающийся, словно карточный и не могу поверить.

Нет…

Серёжа…

Он там…

В доме…

В доме, который только что взорвался.

Стёкла разлетаются, словно в замедленной съёмке, а адское пламя язычками начинает охватывать дом, словно жадно облизывает его, как маленький ребёнок, заполучивший вкуснейшее мороженое, и хочет спалить дотла. Нет! Не с ним. Рвусь к дому, потому что надеюсь, что смогу спасти своего Хищника.

Ещё один взрыв.

Нет! Нет! Нет! Это я во всём виновата! Я одна! Мне не следовало ехать туда. Чьи-то крепкие руки хватают меня со спины, и я пытаюсь вырваться. Сжимаю рукоять пистолета и пробую развернуться, чтобы избавиться от того, кто насильно удерживает меня, не пускает к нему.

— Сергей велел проследить, чтобы ты выжила! Уж прости! — говорит хрипящий голос, а я начинаю кричать.

Мой звонкий голос, наверное, оглушает его. Он оглушает даже меня. В ушах застывает немой крик, мольба помочь моему мужчине, вытащить его оттуда. По щекам текут обжигающие слёзы. Он не может остаться в этом доме, не смеет умереть там! Я кричу, раздирая горло собственными криками.

— Серёжа! Я люблю тебя! Люблю!

Я не сказала ему этих слов и теперь не знаю — смогу ли когда-то сделать это. Глаза щиплет. Так больно мне давно не было. Никогда. Физическая боль, которую мне причинял монстр-Чопурия ничто по сравнению с тем, что приходится испытать сейчас.

Серёжа.

В доме.

С дьяволом, который заслужил смерти.

Это Давид должен был сдохнуть под обломками собственного замка, построенного на чужой крови, но не Сергей. Мой Серёжа должен жить всем смертям назло. Поверить только! Я до одури влюбилась в собственного похитителя, которому поначалу желала смерти! Он прекратил мои мучения, заставил почувствовать в себе женщину, а теперь его жизнь находилась под угрозой. Потому что я явилась в этот проклятый дом без него! Я ни слова не сказала ему о своих планах! Я стала его палачом, подписала ему приговор!

Низ живота стягивает. Всё тело бьёт лихорадочным ознобом. Я слышу приближающееся завывание сирен, но не могу даже просто сдвинуться с места. Тот, кто держал меня, незаметно отпускает, и когда я разворачиваюсь, он уже слился с улицей — его просто нет. Как и ствола в моих руках. У меня нет ничего. Совсем ничего. Даже моё сердце разорвано на кусочки, вырвано из груди, раздавлено. Я вижу пожарных, полицейских, скорую помощь. Всё размывается перед глазами и превращается в сплошное месиво.

— Девушка, вы были в том доме? — спрашивает подбежавший ко мне врач.

— Это ведь Анжелика Чопурия! Она жена хозяина! Конечно, она была там! — поясняет кто-то из любопытных соседей, выбравшись из своих домов, чтобы посмотреть на устрашающее, леденящее душу зрелище.

— Мы окажем вам первую помощь! Прошу, пройдите к машине! Вы можете идти?

Я слышу голоса, но не могу никак отреагировать на них. В ушах шумит, их заложило от взрыва. Состояние такое, каким оно обычно бывает при взлёте самолёта. Голова кружится. Слёзы не перестают течь из глаз.

Серёжа! Там мой Серёжа!

Мне хочется молить их всех о помощи, ползать на коленях, если потребуется, только бы они вытащили его. Ему нельзя умирать.

Кто-то берёт меня под руку и уводит с места, а я не могу отлипнуть взглядом от полыхающего дома. Так он, мой мужчина!

— Спасите, пожалуйста! — шепчу я.

— Мы сделаем всё возможное, чтобы достать вашего мужа из огня! — отвечает один из пожарных.

Мужа?

Я начинаю истерически смеяться, но меня никто не понимает. Им странно моё поведение.

— Плевать на мужа… Спасите Сергея! Он пытался вырвать меня из рук тирана, пытался помочь! Он может пострадать! Прошу вас, спасите, Серёжу! — я цепляюсь за рукав пожарного, а он смотрит на меня как на безумную.

— Мы всех спасём! Всех, кто находится в доме!

— У неё сейчас шоковое состояние. Следует отвезти в больницу и провести обследование. Ссадины, которые мы видим, невозможно было получить во время взрыва. Они больше напоминают следствие ударов, — переговариваются врачи.

— Тогда нужно вызвать вторую машину, нам пока нельзя уезжать. Дождёмся остальных. Её состояние не критичное.

Я могу многое рассказать им об ударах. Впрочем, они увидят всё сами, когда будут проводить осмотр. Раньше только врачи Чопурии осматривали меня. Те, кому он платил бешеные деньги, а теперь всё иначе… Нет больше тирана. Я молю Бога, чтобы Давид погиб, чтобы не смог вырваться оттуда, чтобы остался под руинами.

— Выживших в доме нет! — разводит руками пожарный, приближаясь к машине скорой помощи.

Они начинают выносить трупы, а я пытаюсь вырваться и побежать туда, чтобы своими глазами увидеть, что так и есть. Я не поверю, что он умер, пока не увижу своими глазами! Мой Серёжа! Врачи не пускают меня, сдерживают, а я кричу, как безумная. Кричу так, как никогда в жизни не кричала. Если он умер, то и мне не стоит жить. Не хочу без него. Лучше уж никак… Лучше превратиться в пепел, прах, слиться с землёй… Ненавижу эту жизнь за её жестокость. Ненавижу себя. Дура! Какая же я дура! Это я во всём виновата! Я и только я!

Свет меркнет перед глазами, слышу, что врач велит экстренно везти меня в больницу, но мне уже наплевать. На всё. Лучше умереть. Больше никогда не открывать глаза.

Анжелика