Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой - Уильям Жеру

фаза войны. Однажды вечером Каррауэй шел по Молотовску, возвращаясь на «Трубадур», и услышал сирену воздушной тревоги. До судна оставалось совсем немного, поэтому он отмахнулся от советского караульного, который направлял людей в бомбоубежище. Караульный сделал предупредительный выстрел из автомата, и пуля попала в землю так близко к Каррауэю, что поднялась пыль у его ног. Каррауэй понял намек. Он быстро прошел в убежище мимо караульного, который «не улыбнулся и даже не взглянул на [него]. Он просто стоял на месте, как кукла, как мумия». Хотя Каррауэй этого не знал, инстинкт не зря подсказывал ему избегать убежищ. На севере России, особенно на начальных этапах войны, было мало хорошо спроектированных бомбоубежищ, и несколько из них обрушились, а скрывавшиеся там людей погибли.

Каррауэй уже вдоволь насмотрелся на нового союзника Америки. Он скучал по Южной Каролине. «Дома сейчас жарко, это самый жаркий месяц в году, – писал он в дневнике. – Пора собирать, сушить и отправлять на рынок табак. Хлопок уже разложили, а кукуруза пошла в рост и начинает темнеть. Созрели виноград и сливы. Дыни перезрели, стали еще слаще, но теперь их меньше». Он вспоминал воскресные ужины на маленькой родительской ферме в Оланте: на столе – ветчина, жареная курица и мамино печенье.

К последней неделе августа 1942 года Каррауэй понял, что «Трубадур» готовят к отплытию. Русские грузили в судовые бункеры уголь – он был зернистым и низкокачественным, и судовой механик бросал на него тревожные взгляды. «Трубадур» не поспевал за конвоями, даже когда шел на высококачественном угле. Сальвесен сказал, что судну предписано возвращаться с конвоем QP-14. Он должен был выйти из Архангельска, как только союзники отважатся выпустить из Исландии PQ-18, поскольку конвои в СССР и конвои в Исландию всегда шли одновременно и встречались в океане.

Каррауэй не мог решить, что лучше – немедленно покинуть Архангельск или выждать еще несколько недель в надежде, что таким образом они обеспечат себе более безопасное плавание домой. С одной стороны, у «Трубадура» оставалось не так уж много времени, чтобы выйти из Архангельска до наступления зимы. Солнце уже почти не грело, и тенистые участки вдоль речных берегов начинал сковывать лед. Вскоре должны были замерзнуть и река, и Белое море. С другой стороны, чем дольше «Трубадур» ждал, тем больше было темноты, а следовательно, больше возможностей спрятаться от немцев на пути домой. Каждый следующий день приносил с собой дополнительные 20 минут темноты. С точки зрения Каррауэя, идеально было бы выйти из порта в последний день перед тем, как лед остановит судоходство.

Когда бы ни вышел конвой, он уже не застанет Северный Ледовитый океан спокойным и туманным «утиным прудом», каким он был в июне и июле. На обратном пути океан должен был показать совсем другое свое лицо. «Мы отправляемся в долгое и опасное плавание в Исландию, – написал Каррауэй Авис. – Пока нам невероятно везло, и это… вселяет в меня и уверенность, и страх. Но этот путь необходимо пройти – и точка».

Однако не все корабли-призраки сумели добраться до дома.

Глава 11

По лезвию ножа

Пока торговые суда стояли в Архангельске, проблем с дисциплиной экипажей возникало все больше. Запасы продовольствия иссякли, и моряки пришли в ужас от местного меню, в которое входили тушенка и жесткое жилистое мясо, расплывчато именуемое бараниной. Некоторые члены команды «Айронклэда» стали воровать из шлюпок неприкосновенные запасы, куда входило в том числе сухое солодовое молоко в таблетках, сладость которого пришлась по вкусу русским женщинам. Лейтенанта Картера поразила недальновидность моряков – они разворовывали провизию, от которой, вполне возможно, будет зависеть их выживание. Получив одобрение капитана, Картер поставил у сходней с «Айронклэда» караул, велев обыскивать каждого, кто покидает судно. Караульные почти сразу обнаружили коробку с прессованным солодовым молоком у Малыша, бывшего боксера, которого заковали в наручники во время мятежа в Исландии.

Малыш полез с кулаками на караульных, и один из них нокаутировал его, ударив по голове дубинкой. Дебошира посадили под замок, но он собрал обрывки веревок и поджег их. «Он становился настоящим мерзавцем, когда пил», – заметил Картер. На следующий день Малыш протрезвел и изобразил смирение, однако, когда Картер повел его в туалет, тут же попытался прорваться к сходням. Картер ударил смутьяна по голове рукояткой пистолета 45-го калибра, и Малыш снова упал без чувств. Его утащили обратно в карцер. Картер посчитал, что, возможно, спас ему жизнь, ведь у подножия сходен Малыш встретился бы с невозмутимым советским караульным, вооруженным автоматом.

На «Трубадуре» настроение было не лучше. Стюард и корабельный плотник заявили, что не поплывут домой на этом судне. Даже неустрашимый капитан Сальвесен сказал, что с него довольно «Трубадура». «Он не называет конкретных причин и только говорит… что достаточно намучился, – писал Говард Каррауэй. – Я могу его понять». Каррауэй надеялся, что капитан, стюард и плотник просто выпускают пар. Это казалось вполне приемлемым объяснением после многих месяцев мучений с судном, командой и непредсказуемой арктической погодой, после ухода британцев и унылой жизни в Архангельске. Все трое в конце концов остались на борту. И все же на «Трубадуре» чувствовалась нервозность. Приказ к отплытию из опостылевшего Молотовска пришел как раз вовремя, 5 сентября.

Сначала Сальвесену велели провести «Трубадур» по устью Северной Двины к порту Экономия, чтобы принять на борт грузы. Приказ пришел так поздно, что «Трубадур» не успел покрыть и половины пути, как наступила темнота. Штурман потерял направление, и Сальвесен, опасаясь снова сесть на мель, решил бросить якорь и дождаться утра. Морозной ночью экипаж смотрел, как в небе мерцает северное сияние, и вслушивался в тишину, пытаясь расслышать гул немецких бомбардировщиков. Но налета не случилось. На рассвете «Трубадур» дошел до Экономии, которая оказалась такой же тоскливой, как Молотовск: возле железнодорожного полотна и пристаней имелось лишь несколько десятков дощатых построек. В Экономии уже стояли другие уцелевшие суда из конвоя PQ-17, включая транспорт «Бенджамин Харрисон». На «Трубадур» погрузили хромовую руду и асбест. Погрузка прошла гладко, и 10 сентября судну приказали выйти в Архангельск, чтобы присоединиться к конвою QP-14.

«Трубадур» пошел по узкому 16-километровому каналу в Архангельск. На илистых берегах по обе стороны лежало столько свежесрубленного леса, сколько моряки не видывали никогда в жизни. На подходе к Архангельску часто попадались руины разрушенных при бомбежках зданий, включая огромную каменную конструкцию размером с отель, полностью выгоревшую изнутри. Немцы взяли за правило бомбить Архангельск по нескольку раз в неделю. Первая волна бомбардировщиков появлялась на закате и сбрасывала зажигательные бомбы на по большей части деревянные городские постройки. Затем пролетала вторая волна самолетов, которые сбрасывали фугасные бомбы, используя горящие здания как наводку.

Пристав к угольному пирсу, «Трубадур» заполнил бункеры зернистым русским углем и направился к устью Северной Двины. Стало холоднее, пошел дождь со снегом, корабельные снасти задрожали на ветру. Советские уполномоченные поднялись на борт, чтобы забрать у моряков пропуска. На лодке на борт «Трубадура» доставили десять выживших с затонувшего транспорта «Эль Капитан», входившего в состав конвоя PQ-17. Их нужно было отвезти домой, в США, в качестве пассажиров.

Утром 13 сентября «Трубадур», «Айронклэд» и «Сильвер Сворд» присоединились к цепочке торговых судов, которые шли вниз по реке к Белому морю, чтобы выйти затем в океан. В группе были все торговые суда, уцелевшие в конвое PQ-17, – «Бенджамин Харрисон», «Беллингхэм», «Уинстон-Сейлем», «Эмпайр Тайд», «Оушен Фридом» и «Сэмюэл Чейз», а также девять судов из более ранних конвоев. «Айронклэд» был нагружен советской марганцевой рудой, которую применяли для закаливания стали. «Сильвер Сворд» вез хромовую руду, древесную целлюлозу и шкуры животных. Новым конвоем руководил несгибаемый коммодор Даудинг, а в его эскорт вошли противолодочные корабли из конвоя PQ-17, включая «Айршир». Траулер тайно вез две тонны сливочного масла, которые экипаж дешево купил в Архангельске, чтобы контрабандой доставить в Англию, где масло было в дефиците. Лейтенант Гредуэлл приказал завернуть масло в парусину и положить в трюм, чтобы скрыть его от таможенных инспекторов.

Плавание «Айронклэда» с конвоем QP-14 продолжалось всего несколько минут. Судовой руль вдруг вышел из строя, и «Айронклэд» едва не врезался в другой транспорт. Капитан Мур приказал бросить якорь, и остаток конвоя прошел на север мимо судна. Поравнявшись с ним, Каррауэй на «Трубадуре» покачал головой и назвал «Айронклэд» «бедной, несчастной старой посудиной», хотя в устах моряка с «Трубадура» такой отзыв звучал довольно забавно. «Айронклэд» отбуксировали обратно в док. Американские военно-морские чиновники поднялись на борт и арестовали пятерых членов команды,