Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии - Ахмед Рашид

1700 матерей из 100 000 умирают во время родов. Ожидаемая продолжительность жизни мужчин и женщин составляет 43–44 года, в среднем для развивающихся стран — 61 год. Всего 29 процентов жителей имеют доступ к медицинским услугам, 12 процентов пьют чистую воду, в развивающихся странах — соответственно 80 и 70. Дети умирают от простых болезней, которые легко предотвратить, например, от кори и дизентерии, причины которых — отсутствие чистой воды и медицинских учреждений.[133]

Неграмотность являлась серьезной проблемой и до талибов: 90 процентов девушек и 60 процентов юношей неграмотны. На больших территориях в сельской местности все школы до единой были разрушены в ходе войны. Так что политика талибов в отношении женщин лишь усугубила кризис, существовавший и прежде. В течение трех месяцев после захвата Кабула талибы закрыли 63 городские школы, что затронуло 103 000 девочек, 148 000 мальчиков и 11 200 учителей, 7800 из которых женщины.[134] Они закрыли Кабульский университет и отправили по домам 10 000 студентов, из них 4000 женщин. К декабрю 1998 году, сообщает ЮНИСЕФ (Детский фонд ООН), система образования была полностью разрушена, девять девочек из десяти и двое мальчиков из трех не посещали школу.[135]

Отчаянное положение афганского народа не вызывало большого внимания извне. Если в восьмидесятые годы война в Афганистане привлекала внимание и помощь, то с момента ухода советских войск Афганистан исчез с экранов радаров всего мира. Постоянно сокращающиеся поступления со стороны стран-доноров не покрывали даже минимальных расходов на необходимую гуманитарную помощь.

В 1996 году ООН запросила 124 миллиона долларов на годовую программу гуманитарной помощи Афганистану, но к концу года она получила только 65 миллионов. В 1997 году она запросила 133 миллиона и получила только 56, или 42 процента, а на следующий год было запрошено 157 миллионов и получено 53, или 34 процента. В 1999 году ООН резко сократила свои запросы до 113 миллионов. По словам исследователя Барнетта Рубина, «если сегодняшнее положение в Афганистане отвратительно, то это не значит, что афганский народ отвратителен. Афганистан — это зеркало, в котором отражаются не только афганцы, — это зеркало всего мира. „Если вам не нравится изображение в зеркале, надо разбить не зеркало, а ваше лицо“, — гласит старая персидская поговорка».[136]

Когда кабульские женщины смотрят в это зеркало, они видят лишь отчаяние. В 1996 году я встретился с Биби Зухрой в маленькой пекарне в Кабуле. Эта вдова во главе группы из нескольких молодых женщин пекла нан (традиционный афганский бездрожжевой хлеб) для вдов, сирот и инвалидов. Около 400 тысяч жителей Кабула зависят от таких булочных, финансируемых Мировой продовольственной программой. В это число входят 25 тысяч семей без кормильца и 7 тысяч семей мужчин-инвалидов. Глиняная хижина Зухры исцарапана пулями и шрапнелью. В первый раз она была разрушена ракетами Гольбуддина Хекматьяра в 1993 году, потом обстреляна снарядами талибов в 1995 году.

Так как ей нужно было кормить шестерых детей и еще своих родителей, она отдала часть небольшого участка земли, где прежде стоял ее дом, под пекарню Мировой продовольственной программы. «Посмотрите на меня, разве вы не видите на моем лице трагедию нашей жизни, трагедию нашей страны? — говорила она мне. — С каждым днем жизнь становится хуже и хуже. Мы стали попрошайками, зависящими от милости ООН. Афганцы так не привыкли. Все женщины истощены, угнетены, опустошены. Мы ждем только мира, мы молимся о нем каждую минуту».

Участь детей Биби Зухры, как и всех прочих детей, еще хуже. Вот детская площадка, построенная Фондом спасения детей в полуразрушенном жилом комплексе Микройане. Худые, как щепки, афганские дети грустно качаются на новых качелях. Площадка заполнена мусором, оставшимся от войны: старые снарядные ящики, разбитый танк с дырой на месте башни, деревья, поваленные при ракетном обстреле. «На женщин и детей обрушился основной удар, нанесенный войной, — говорила мне Софи Элейссен, директор Фонда спасения детей. — Женщины должны искать еду для своих голодных детей. Женщины страдают от истерии, психических травм и депрессии, они не знают, когда начнется следующий обстрел. Как дети могут положиться на материнскую любовь, если они видят, что взрослые все время убивают друг друга, а мать не может удовлетворить их самые простые нужды? Все постоянно испытывают стресс, дети не доверяют даже друг другу, а родители больше не разговаривают с детьми и даже перестали пытаться объяснить им, что происходит вокруг».

Опрос кабульских детей, проведенный доктором Лейлой Гупта для ЮНИСЕФ, показал, что большинство детей были свидетелями жестокого насилия и не надеются выжить. Две трети детей видели, как людей убивало ракетой, или куски разорванных человеческих тел. Больше 70 процентов из них потеряли члена семьи и больше не верят взрослым. «Все они страдают от страшных воспоминаний, кошмаров и одиночества. Многие говорят, что им не стоит больше жить», — говорит доктор Гупта. Война разрушила основы семейной жизни. Когда дети больше не верят своим родителям, а родители не могут защитить детей, детям не за что держаться в этом мире.

Дети вовлечены в эту войну в большей степени, чем в любой другой конфликт в мире. Все полевые командиры использовали детей в качестве солдат. Некоторым из этих детей было всего 12 лет. Часто это сироты, у которых нет никакой надежды создать семью, выучиться или получить другую работу, кроме солдатской. Талибан, пользуясь своими связями в пакистанских медресе, сагитировал тысячи детей идти на войну. Некоторые части полностью состояли из детей. Дети служили заряжающими, подносчиками патронов и снарядов, караульными и просто солдатами. Попытка ООН в 1998 году ограничить минимальный возраст солдат 18-ю годами вместо принятых 15-ти встретила сопротивление США, Пакистана, Ирана и Афганистана. Отчет организации «Международная амнистия» за 1999 год говорит, что во всем мире более 300 тысяч детей до 18 лет служат в армии[137]. После взятия талибами Кабула участь женщин и детей лишь ухудшилась.

Каждая из женщин, встреченных мною в Кабуле на протяжении 1995–1996 годов, — а тогда журналисты могли свободно встречаться и разговаривать с женщинами на улице, в лавках и в конторах — знала, что если талибы придут, то ее несладкая жизнь станет только хуже. Одна из них — Насиба Голь, видная 27-летняя женщина, которая хотела жить в современном мире. В 1990 году она закончила Кабульский университет и получила работу в одной из благотворительных организаций. Она носила длинную юбку, туфли на высоких каблуках и почти никогда не закрывала лицо, а выходя в город, набрасывала на голову небольшой платок. «Талибан хочет стереть женщин в пыль. Ни одна женщина, самая бедная, самых консервативных взглядов, не захочет, чтобы Талибан правил Афганистаном, — сказала мне Насиба. Ислам говорит, что женщины и мужчины равны, что женщинам следует оказывать уважение. Но то, что делает Талибан, настраивает людей против самого ислама». Опасения Насибы вполне оправдались: когда талибы взяли Кабул, женщинам пришлось исчезнуть из виду. Насиба была вынуждена оставить работу и уехала в Пакистан.