Я тебя нашёл - Калисто ла Фей

танцующими меньше, чем следовало бы. Кажется, она не дышала. Запах рыбы и пота — так себе аромат.

Невеста поднялась на лестницу, держа в руках букет. Началась вакханалия. Незамужние девушки толпились и давили друг другу ноги. Талия стояла в стороне, я там не стояла вовсе. К гадалке не ходи, знала, кто поймает. Я взяла в руки два бокала шампанского и была наготове, не зря же невеста, не выпускавшая из рук букет в течение всего мероприятия, дала подержать его своей сестре.

Зачарован.

Вжух — и веник оказался в руках пантеры. Аплодисменты, занавес. На Талии не было лица. Я подошла к ней и подтолкнула к выходу. Мы вышли на террасу, было прохладно после дождя. Свежий загородный воздух мозги не остужал. Отдав бокал подруге, дзинькнула хрусталем.

— До дна!

Пузырьки защекотали нос. Вкус клубники делал горькую тишину немного слаще.

— Знаешь, Эрика, у меня было предчувствие, что после выпуска нас троих ожидает что-то волшебное.

— А сейчас?

Талия закрыла глаза и глубоко вдохнула.

Мы смотрели на небо. Здесь, вдали от городского шума и искусственного света, звёздный небосвод был ярче и красивее.

— Интересно, что там, по ту сторону небосвода?

— Возможно, другие миры? — пожала я плечами. — Так что нас ожидает?

— Зима.

Дверь открылась, тонкой полоской света разрезая полумрак. Из неё вышла леди Десаи.

— Талия, тебя ждут гости.

Послышался протяжный выдох. Держись, сестрёнка.

— Эй, пантера, в прошлый раз букет поймала Фейт.

— Судьба странная штука, да?

Я осталась одна. Крутя в руке фужер из-под шампанского, не нашла ничего лучше, чем швырнуть его в темноту. Дверь на террасу снова заскрипела, шаги были тяжёлыми. Мужскими. Несколько пар.

— Ну здравствуй, цыпа, — неприятный гогот царапнул слух.

Энди. Вот только этого не хватало.

Я развернулась в сторону лестницы, спускающейся в сады.

— Куда торопишься, крошка?

— На дно Ада!

Коренья, травы и лианы сплетали передо мной стену, преграждающую путь.

Точно, Энди маг земли.

Развернулась к другой лестнице, и уже на ходу меня схватили за локоть и дёрнули. Крепкие руки обхватили грудь и талию.

— Отпусти меня, кретин!

— Маркус говорил, ты была покладистой.

Кости хрустнули, и парень от боли закричал мне в ухо, руки повисли вдоль тела. Послышался шелест ткани, и из полумрака вышли две рослые фигуры.

— Малакай?

Малакай

Что она сейчас сказала?

Необузданная, необъяснимая ревность начала туманить мозг. В этом откровенном платье, одна, без сопровождающего мужчины, без защиты. Да, она потрясающая, сильная ведьма, не побоявшаяся выступить против гончей, вот только аристократы пострашнее адского Цербера будут.

Девчушка-работница начала кашлять и быстрее разящего заклинания вылетела из примерочной. Эрика смотрела на меня через зеркало. Её взгляд был серьёзный и непримиримый.

Огонёк задала правильный вопрос и очень сложный. У меня не было ответа на него. Я смотрел в изумруды её глаз и видел в них тоску, ещё одно предательство.

Трус!

— Вам понравилось платье, милорд? — голос модистки остановил меня от капитуляции.

Нравится ли мне? У меня снесло крышу от одного вида стройного тела, обрамлённого камнями и тёмно-зелёной тканью.

— Я оплачу, сколько?

Десять? Я готов заплатить тысячу золотых, только сожгите это платье.

Дождь усилился, потоки воды неслись по улицам, стирая с города пыль и затхлый воздух. Если бы он смог смыть терзание души. Трус.

Я видел, как Эрика покидает пределы Академии, как садится в карету и уезжает. Я не нашёл слов для неё. Полторы тысячи лет жизни, я прожил так долго и знаю так много. Самые сложные заклинания миров… Я знаю, как разорвать ткань мироздания и переместить с десяток солдат из одного мира в другой. Изменение памяти и сознания, призвание души из мира мёртвых, проклятая некромантия, магия скверны и магия Небес, тысячи защитных, целебных, боевых заклинаний, но на один вопрос: «Кто мы друг другу?» ответа не нашёл. Орион ненавидит людей. Ему ненавистен их мир. Он никогда не позволит человеку проникнуть в Ин’Ивл-Ллэйн. Если бы я встретил её до знакомства с падшим ангелом, я бы не согласился на вечную жизнь или согласился бы, но только плывя в бесконечность рядом с ней. Что в ней такого? Я встречал тысячи женщин: умных, страстных, диких, талантливых, обольстительных, коварных и в итоге оступился на рыжей пигалице, что не может вовремя заткнуться, что вздёргивает носик, когда находит правильный ответ, той, что пахнет едкими апельсинами. Мироздание, неужели ты пропело для меня погибель? Так же как для Ориона, ценой вечной жизни — одиночеством и бесконечными муками.

Близился вечер, но покоя так и не было. Я пришёл к Бастиану, будь он проклят! Такой же спокойный и холодный, как металл его доспехов, в которые был облачён с начала времён и по сей день, или же это защитная броня, что сковала его и защищала?

Виски холодил и обжигал горло, переливаясь янтарными красками в бокале. Орион говорил, что глаза его любимой искрились этими цветами. Я ненавидел Фейт, она была нашей погибелью, она изменила нашу жизнь и стала причиной вечной зимы и бесконечного хлада. Она стала для Ориона светом в бесконечной тьме, улыбкой, что подобно дыханию весны, и голос, словно капли летнего дождя, возвращал его к жизни из раза в раз. Она стала моей сестрой. Я был благодарен ей за то, что она делала брата счастливым.

Эрика…

Швырнув об стенку кубок, рывком поднялся, разорвав ткань мироздания, и нырнул в портал.

Перед тем, как нас вышвырнули из Ада, я создал пространственный карман, куда сложил все воспоминания.

— Есть планы на вечер?

Бастиан перевёл на меня взгляд. Рыже-коричневые брови изумлённо взлетели.

— Мундиры высшего эшелона? Сколько веков.

Плотная, грубая, серая ткань. Серебряные пуговицы, белые перчатки, развевающиеся за спиной плащи и высокие, по колено, сапоги — как же это было давно.

Воссоздал образ огонька, сплёл бесконечное множество поисковых заклинаний, наконец нащупал объект. Треск, разрыв пространства, портал и свежий загородный воздух. Было темно.

Мы в лесу? Нет, это сад. Что она делает ночью в саду?

Внимание привлёк звон бокалов, второй голос принадлежал оленёнку. Я видел, как Бастиан напрягся.

Ну и где твоё хладнокровие, воин?

Девушки обсуждали будущее. Зима? Что она имеет в виду? Брюнетка эта тоже не от мира сего, как и её рыжая подруга. Когда мы ужинали все вместе, ещё тогда я заметил за ней странность. Из её рта вылетают мысли, которые она не контролирует, но они бьют в цель. Она видит будущее, расплывчатое, и сама не знает его смысл, но видит. Потом оленёнок ушёл. Мы стояли рядом с лестницей в тени плюща.