Брачные игры чародеев - Артем Тихомиров

Честно говоря, никогда не видел девушек, всецело влюбленных в таких типов, как мой приятель. Что она нашла в этой сплющенной камбале, ума не приложу.

— Идем далее, — сказала Гермиона. — Есть ли у нас возможность избежать этой опасной экспедиции?

— Нет, — ответил я. — Если не Жаворонок, то подвенечные фанфары, гремящие над головами совсем не тех людей.

При упоминании подвенечных фанфар Леопольд вздрогнул. Вслед за ним вздрогнула Ирма Молейн. Ее глаза готовы были вновь наполниться слезами, но Гермиона остановила слезоотделение властным жестом, какой я нередко видел у ее тетки Шеневьеры.

— Мы добудем ему этого проклятого Жаворонка, и пусть подавится! — свирепо сказала она.

Ирма Молейн, мало что понимающая во всех этих магических делах, спросила:

— Но что, если вы не вернетесь из Волшебной Страны?

Она перевела взгляд с Гермионы на бледного Леопольда, с Леопольда — на меня, и я тут же дал ответ:

— Тогда, конечно, вам придется смириться с судьбой. С другой стороны, Фероция тоже Леопольда не получит.

Трудно выйти замуж за человека, провалившегося в тартарары, да еще в другом измерении. Есть и еще один светлый момент: коварные планы банкира и старого чародея пойдут прахом!..

— И это вы называете светлым моментом? — спросила Ирма, покрываясь краснотой, словно рак, брошенный в кипящую воду.

— Ну…

Гермиона не дала мне договорить.

— Дорогая, не обращай внимания, не надо. — Сестрица подскочила к готовой закатить истерику барышне. Ловко и стремительно, словно фокусник на базарной площади, Гермиона прочитала заклинание, и Ирма обмякла. Волшебница схватила подушку и подсунула ее под голову сердечной подруге, чтобы той было удобнее почивать.

— Зачем ты это сделала? — спросил Леопольд.

— Сон для Ирмы — лучшее средство от стрессов. И если бы некоторые не болтали всякую чушь, мне бы не пришлось принимать радикальные меры! — Гермиона посмотрела в мою сторону.

— А что такого? Я отошел от железной логики и фактов?

— Ирме нужны не факты, а утешение и душевное спокойствие, — заявила Гермиона. — Она не из тех, кто встречает превратности судьбы с открытым забралом!

Я покачал головой, как старый учитель.

— Леопольд, боюсь, тебе придется беречь свою суженую как зеницу ока. Если на каждую встряску она будет реагировать столь бурно…

Гермиона не дала Браулу излить свои соображения. В разъяренном виде она опаснее тигрицы, и мне не стоило об этом забывать, если я не хотел получить хорошую затрещину, как в старые добрые времена.

Волшебница призвала меня заткнуть фонтан и вернуться к теме нашего разговора. На это я ответил, что не вижу смысла.

Но Гермиона видела. Любит, чтобы все было разложено по полочкам.

— Ты ведь не слишком регулярно путешествуешь по иным мирам, Браул? — спросила она.

— Нет. Собирался составить расписание и посетить все, но что-нибудь да отвлекает. К моим ногам липнут страждущие целыми пачками, а с таким грузом нелегко путешествовать.

— Выходит, опыта у тебя нет никакого, — заключила Гермиона. — А у тебя, Леопольд?

Леопольд оторвался от созерцания своей спящей возлюбленной и ответил, что чихать он хотел на все измерения, вместе взятые. Его интересует только личное счастье.

Вот ведь эгоист.

— Если ты не хочешь идти в экспедицию, оставайся, — сказал я.

— Ни в коем случае. Когда мне еще представится случай сразиться с драконом?

— Их будет несколько. Драконов.

— Вот видишь.

— И у тебя будет шанс не вернуться, — заметил я.

— Ничего. Я должен доказать Ирме, что и в наше время еще сохранились рыцари и герои.

— Браво!

— Я нафарширую себя амулетами, талисманами и разными заклинаниями, — сказал Леопольд. — Пусть драконы идут, хоть толпой навалятся.

— Нет! — сказала Гермиона. — Мы не будем ждать, пока они это сделают. Мы должны пробраться через Волшебную Страну тихо, скрытно, с соблюдением всех мер предосторожности. Чем лучше мы будем маскироваться, тем больше у нас шансов на успех.

Я нехотя согласился. Нелегко было объяснить героическому началу в моем сердце, что разум в таком деле важнее эмоций.

Леопольд упирался, как баран, за что Гермиона назвала его остолопом.

— Дорогая, пойми, — вступился я за друга, — впервые за столько лет у него появилась возможность сбросить тиранический гнет своего деда. Какой дурак от этого откажется?

— Я сказала остолоп, а не дурак, — уточнила волшебница.

Как трудно с женщинами иной раз!

— На карту поставлена вся его жизнь, — сказал я адвокатским тоном. — Леопольд просто не может сидеть в стороне и ждать, пока кто-то другой будет решать его судьбу.

— Я и не предлагаю. Я лишь настаиваю на скрытной партизанской вылазке. Мы не можем себе позволить поставить на уши Волшебную Страну. Мы — волшебники и должны понимать, что любое активное вмешательство в жизнь иных миров чревато катастрофой.

— По-моему, похищение Жаворонка непременно ее и вызовет, — мрачно сказал Леопольд. — Вот в книге «Артефакты за гранью» Альспена Зуд-Инна написано, что подобные вещи вызывают серьезные энергетические перекосы в ткани миров. Он упоминает о Жаворонке вскользь, но, думаю, намек ясен: если мы утащим птичку с собой, случится…

— Леопольд, — сказал я, — нам не нужны пораженческие настроения.

— И это я слышу от вечного нытика!

— Успокойтесь оба! Будем решать по обстоятельствам. В конце концов, мы можем вернуть Жаворонка на место, когда он сделает свое благое дело.

— Ха! Попробуйте потом вырвать его из лап Вольфрама, я на вас посмотрю! — усмехнулся Леопольд.

— В этом есть доля истины, — заметил я. — Не верю, что старик, излечившись от Синдрома, враз станет шелковым и ласковым, словно новорожденный котеночек!

— Это уж точно! — пробурчал Леопольд, погружаясь в яркие, но не слишком радужные воспоминания. Так и вижу, как мрачное детство и мрачная юность шествуют перед его внутренним взором и повсюду над ними витает инфернальный дух его предка.

— У нас есть средства заставить Вольфрама отказаться от претензий на владение Жаворонком, — сказала Гермиона.

Я восхитился в очередной раз. Сколько смелости и непоколебимости в этой девушке, и все — высшего качества, самой дорогой пробы!

— И какие же? — спросил я.

— В случае форс-мажора мы применим секретное оружие. Графиню Эльфриду и мою мать с теткой. Против такого альянса Вольфраму не устоять.

Отлично! После того как эти три свирепые дамы обработают старика, от него останется лишь мокрое место. Сто процентов. Вопрос лишь в том, не останется ли то же самое от нашей веселой компании? Что произойдет, если суровые чародейки подумают, что мы перегнули палку, резвясь на вольных хлебах?