Воспоминания розы - Консуэло де Сент-Экзюпери

Вера нарядилась русской крестьянкой. Она с трудом смогла войти в лифт дома Тонио в Отее. Я думала, что умру, позвонив в первый раз в дверь квартиры своего мужа. Вера чихала от запаха цветов, которые держала в руках. Дверь нам отворила служанка. Первым вошел огромный букет, и ветви боярышника втолкнули ее в комнату, открыв таким образом вход в небольшой коридорчик, куда Вера и просочилась.

– Это здесь, – заявила она, пропихивая свой букет в приоткрытую дверь, из-за которой слышались голоса.

Дверь резко захлопнулась, но я успела заметить женщину, скрывшуюся в ванной комнате, край ее зеленой юбки остался торчать из щели. Появился мой муж, весь красный от высокой температуры и гнева.

– Консуэло, кто просил вас приезжать? Уходите отсюда, ваше место не здесь!

Кусок зеленой юбки задергался. Все это было настолько трагикомично, что даже клоуны в пантомиме не смогли бы это передать. Вера положила свой огромный букет на пол. Она была бледна, сурова, смущена присутствием женщины в ванной комнате. Если бы я ее не удержала, она бы тоже спряталась. Тонио заорал:

– Уходите, уходите. Я не желаю никого видеть!

Я мягко пощупала его пульс. Он позволил мне это сделать, повторяя все время:

– Я хочу умереть, я не люблю осложнений. Жена моя, уходите, умоляю вас…

И он указал на кусок зеленой материи, колыхавшийся как флаг.

– Я волнуюсь за тебя, а все остальное не важно. Я думала только о твоем здоровье, успокойся, не переживай, мы уезжаем. Я приехала ухаживать за тобой, потому что ты болен. Я приехала к тебе в первый раз, и ты выгоняешь меня. Но у тебя такая высокая температура, и ты не понимаешь, что творишь…

– Я никогда не встречал тебя таким криком, не прогонял тебя!

Мы оба зарыдали, и Вера, глядя на нас, глотала слезы.

– Вы чудовище! – закричала она. – Если бы вы знали, чего мне стоило собрать этот букет. Привезти его вам сюда. Это я посоветовала вашей жене приехать к вам.

Я вытолкнула ее из квартиры, и, думаю, Вера поняла, что для того, чтобы войти в жизнь мужчины и остаться там, одной красоты недостаточно.

* * *

На следующий день после этого злосчастного приключения муж позвонил мне. Он жаловался на бессонницу, но говорил, что цветы и фрукты из Ла-Фейре принесли ему весну, он выздоравливает и приглашает меня выпить чаю, сидя на краю его постели, – одну, без Веры.

Наш разговор был очень коротким. Я не хотела оставаться долго. Я боялась снова пережить вчерашнюю сцену. Его служанка оглядела меня с ног до головы. Чай был невкусный, но я пила, чтобы скрыть волнение. Муж опрокинул на меня заварочный чайник. Он хотел, чтобы я пошла в ванную посушить платье, но я отказалась войти туда, где накануне пряталась женщина в зеленой юбке!

В воскресенье он приехал ко мне в гости со своей собачкой. А так как я всегда ездила на работу поздно, то попросила его проводить меня.

– Если позволите, я останусь в Ла-Фейре. Я хочу побыть один. Мне необходим покой, надо подумать о нас с вами. Заберите с собой вашу дуэнью, мне не понадобится помощь…

По возвращении я нашла его в моей постели – как в прежние времена. Я удивилась, но никак себя не выдала. Я рассказала ему о своей программе на радио, но во избежание волнений решила провести ночь в спальне Веры.

На следующий день муж заявил, что не может подняться с постели, что он не в состоянии пошевелиться и нужен мужчина, например садовник, чтобы помочь ему встать. Вера прошептала мне на ухо, что, если слуги узнают, что Тонио провел ночь в моей комнате, у меня не будет права потребовать развода.

А идея развода уже начала вертеться у меня в голове. Тонио знал об этом и заявил потом, что специально заготовил свидетеля, чтобы развод не состоялся, так как он в самом деле спал в моей постели!

После этой сцены Тонио послал садовника принести ему желтую садовую скамью и поставить ее перед окном. Я смеялась, потому что в комнате были удобные кресла. Но ему была нужна именно садовая скамейка. В общем, Жюль с женой принесли ее. Тонио объявил им, что с этих пор здесь его комната и он придает большое значение тому, чтобы никто не садился на эту лавку. Это будет «скамейка Антуана де Сент-Экзюпери».

Полдня он провел в курятнике, потом наведался на огород, обсудил с Жюлем урожай помидоров. Вечером он уехал, забрав яйца, фрукты и цветы.

* * *

В то время на радио мне приходилось брать интервью у знаменитостей. Я начала вести серию передач, придуманную моим другом Леоном Полем Фаргом. А потом я пригласила… Антуана де Сент-Экзюпери!

Он ответил «Радио Пари», что согласен дать интервью за гонорар в три тысячи франков. И добавил, что плохо говорит по-испански. Но может все-таки произнести несколько фраз на этом языке.

Объявили прибытие моего гостя. Я впустила мужа за минуту до того, как в студии должна была загореться красная лампочка. Он узнал меня и громко воскликнул:

– А ты что тут делаешь?

– Тихо, месье, через минуту вас услышит весь мир. Вот ваши вопросы на двух языках. Я хорошенько их подготовила. Читайте медленно, я задаю вопросы, а вы отвечаете.

– Что?

– Тихо. Где вы выучили испанский язык?

– В Буэнос-Айресе, у моих летчиков.

Он говорил не останавливаясь, сам задавал вопросы и сам отвечал. Через несколько минут я отобрала у него микрофон и в свою очередь объявила по-испански: «У нас в гостях был известный летчик, ваш друг Антуан де Сент-Экзюпери. Он одет в светло-серый костюм и очень взволнован тем, что ему пришлось говорить по-испански. Он извиняется за свой сильный акцент, но ведь французы и испанцы заключили соглашение, нерушимое соглашение: испанцы раскатисто произносят «р», а французы могут не произносить «х». Сейчас месье де Сент-Экзюпери попрощается с вами по-испански!»

Его взгляд был безумен, он растерянно смотрел на меня:

– Доброй ночи…

– Следующий, пожалуйста…

Тут запела Аньес Капри, а моя секретарша взяла Тонио за плечи и вытолкала из студии.

Ночью Тонио пришел за мной на работу.

– Мадам де Сент-Экзюпери, пожалуйста, – обратился он к секретарше.

– Таких здесь нет.

– Ну как же, она говорит по-испански…

– Нет, месье, даму, которая ведет испанские программы, зовут мадам Консуэло Каррильо.

– Спасибо. Это она и есть. Где она?

– Она скоро выйдет. У нее сегодня праздник, и мы все поедем к ней за город. Может, вы знаете, ее муж – известный летчик, но она живет в пригороде в одиночестве. В Жарси, в поместье, оно называется Ла-Фейре. И мы едем туда сегодня.

– А где она сама?

– Да вот же. Мадам Гомес, мадам Гомес, к вам посетитель.

– Спасибо.

И, обернувшись к Тонио, я продолжила: