Осознанное неподчинение. Как реагировать на спорные распоряжения - Айра Чейлефф

Драматические примеры вроде действий Рескорлы в ходе трагедии с башнями-близнецами напоминают нам о том, каким жизненно важным порой оказывается осознанное неподчинение. В то же время каждый день в самых разных организациях его мелкие проявления поддерживают выполнение разработанных программ, удерживают людей в строгих бюрократических системах и жадных до наживы корпорациях от действий, которые причинят вред клиентам и дискредитируют их организации.

В предыдущих главах мы изучили набор навыков, необходимый для эффективного осознанного непослушания, – поддержание ситуационной осведомленности, владение настойчивым голосом, умение находить союзников, которые помогут противостоять разрушительным приказам. Есть и еще один необходимый для верного реагирования элемент.

Этот элемент обнаруживается в важном анализе экспериментов Милгрэма, о котором мы пока не говорили. Речь идет о том, как своевременность и социальные взаимодействия влияют на исход происходящего – ошибочное подчинение или уместное сопротивление.

Вспомните ситуацию, в которой оказалась Бетти Винсон, бухгалтер компании WorldCom. Когда от нее впервые потребовали подделать ежемесячный отчет, чтобы скрыть факты корпоративных потерь, Бетти засомневалась. Затем она позволила себя убедить, хотя ей не хотелось участвовать в этих махинациях. Бетти ступила на скользкую дорожку. Каждый месяц, когда ее просили подогнать цифры, она продолжала подчиняться, пока внутренний аудитор компании не потребовал объяснений, и Бетти не выдержала напряжения, скопившегося из-за участия в должностных злоупотреблениях. Но было уже слишком поздно. Она вступила в преступный сговор и столько раз нарушила закон, что оказалась в тюрьме. И все же в самом начале она пыталась бороться. Бетти даже написала заявление об увольнении, но затем порвала его. Чем больше она участвовала в сговоре, тем сложнее ей было вырваться из сети, которую она сама помогала плести.

Тщательно анализируя видеозаписи, которые были сделаны в ряде экспериментов Милгрэма, исследователи обнаружили: чем раньше человек начинал активно сопротивляться, тем выше была вероятность того, что он в результате откажется от участия[38]. Это может показаться очевидным, но на самом деле мы наблюдаем здесь работу важного психологического механизма.

Большинство испытуемых переживали значительный стресс в ходе эксперимента: они хотели сотрудничать с авторитетом и не желали причинять вред. Они заключили психологическое соглашение – помогать исследователю в обучающем эксперименте. Когда они начинали понимать, какую боль причиняли их действия, напряжение росло: испытуемые не знали, следует ли продолжать или лучше отказаться от участия в эксперименте. Им нужно было так или иначе снять это напряжение.

Анализ видеозаписей показывает, что в ответ на стресс испытуемые действовали следующим образом:

■ Фаза кооперации. Изначально они помогали экспериментатору и испытывали лишь незначительное напряжение.

■ Фаза напряжения. Когда участники начинали переживать психологический/нравственный стресс, они пытались избавиться от него: либо уточняли у экспериментатора, действительно ли все так и должно происходить, либо сообщали ему, что состояние ученика ухудшается. Это относительно пассивные способы выражения напряжения. Они позволяют предположить, чтó чувствует испытуемый, но это еще не настойчивые заявления. Если ответы экспериментатора убеждают испытуемого, это снижает напряжение и он продолжает следовать указаниям. Если напряжение сохраняется, человек переходит к следующей фазе.

■ Фаза разногласий. В этой фазе участники открыто или неявно подвергают сомнению этичность происходящего либо явно протестуют против того, какое влияние эксперимент оказывает на жертву. Когда экспериментатор настаивает, что испытуемому следует продолжать, некоторые соглашаются и, чтобы снять напряжение, осуществляют рационализацию: логически объясняют себе, почему они должны это делать («Экспериментатор знает, что делает», «Это не смертельно», «Я просто поступаю как велено» и т. д.). Если они не могут или не хотят рационализировать подчинение, напряжение усиливается и они переходят к следующей фазе.

■ Смягчение или усиление разногласий. Испытуемый может снизить уровень несогласия, а также снять или изолировать напряжение, подчиняясь настойчивым требованиям продолжать эксперимент со стороны авторитетного лица. Или он может повысить уровень несогласия, провести четкие различия между своей иерархией ценностей и ценностями экспериментатора и однозначно заявить об отказе продолжать.

Эти исследования помогают нам лучше понять по крайней мере три аспекта обучения осознанному неподчинению.

Во-первых, анализ поведения испытуемых на видеозаписях Милгрэма показывает: чем раньше человек открыто выражает сомнение или возражает, тем выше вероятность того, что он в дальнейшем откажется от участия в эксперименте. Те, кто ждет дольше, прежде чем задать вопрос или возразить, более склонны снимать переживаемое напряжение, подчиняясь экспериментатору до конца. Чем дольше они соглашаются с правилами, тем больше им приходится рационализировать свое участие и тем ниже вероятность того, что они разорвут связь с авторитетом.

Во-вторых, мы понимаем, что напряжение, возникающее вследствие конфликта ценностей, должно так или иначе разрешаться. И тут есть два пути: подчинение или неподчинение. Обучая людей осознанному неподчинению, мы должны помочь им понять неизбежность дискомфорта от этого напряжения, необходимость выдерживать его и принимать осознанные решения о том, как его снять. Иными словами, чтобы снять напряжение, недостаточно проявить уступчивость.

В-третьих, у подчинения власти есть гипнотизирующий эффект, и мы даже можем не осознавать его воздействия. Его можно и нужно устранять – как в боевых искусствах: чтобы отразить нападение, в них используется сила соперника. Чтобы нивелировать гипнотический эффект, недостаточно говорить о своем дискомфорте или уточнять указания. Прямые вопросы или возражения с большей вероятностью прекратят его воздействие и раскроют неспособность авторитета дать удовлетворительные ответы. Беспомощность, равно как и авторитарная реакция в ответ на сопротивление, разрушает «чары» авторитета и позволяет подчинившемуся восстановить свою автономию.

Такое развитие событий временами можно наблюдать в обычной жизни, когда мы сталкиваемся с растущим дискомфортом не только в ответ на непосредственные приказы, но и в повседневных ситуациях: когда тренер малой лиги унижает игроков, когда наш священник использует кафедру для пропаганды отвратительных идей, когда начальница все чаще опаздывает и требует ее покрывать. Мы можем испытывать напряжение, поскольку хотим выразить свою обеспокоенность этими проблемами, прервать эти процессы, изменить их. Чем дольше мы ждем, тем сильнее стресс. В результате мы его разрешаем: либо подчеркиваем расхождения во взглядах и высказываем свою позицию обидчику, либо рационализируем происходящее и соглашаемся (возможно, подавляя испытываемый дискомфорт). Чем дольше мы ждем, тем выше наша склонность подчиняться.