Солнце, луна и хлебное поле - Темур Баблуани

часов ночи, так что времени у меня было много, пошел в город, нашел церковь и поставил свечку: «Господи, помилуй душу этого несчастного человека». Вторую свечу я поставил за поляка, звали его Зыбко: «Господи, упокой душу Зыбко».

Потом купил часы в маленьком универмаге, выяснил разницу между местным временем и московским и установил стрелки на московское время. Собирался позвонить в Тбилиси, но было еще рано, Манушак еще не было в детском саду. Заказал в столовой котлеты, когда наелся, поставил перед собой бутылку водки, пил и курил сигареты, выпил всю бутылку до конца, но не опьянел, расслабился, напряг ушел. Все время посматривал на часы, наконец, узнал у официантки, где находится почта, и пошел туда. Нервничал, догадается ли Манушак, кто звонит, или трубку не возьмет. Звонить домой Хаиму я опасался, наверное, легавые уже знали о моем побеге, и телефон Хаима мог прослушиваться.

Уже смеркалось, когда я пришел на почту; маленькая была почта, всего три переговорные кабины. Я заказал разговор и сел рядом с молодыми женщиной и мужчиной, через пятнадцать минут оператор подозвала меня рукой. Я подошел.

– Трубку не берут, – сказала она.

– Может, повторите звонок? – попросил я.

Она кивнула. Вернулся на место и услышал, как женщина говорит мужчине:

– Завтра понедельник, я работаю до шести, встретимся после шести, раньше не смогу.

«Значит, сегодня воскресенье», – подумал я. По воскресеньям детский сад не работал, и Манушак там нечего было делать. На всякий случай подождал, пока девушка не сказала мне во второй раз: «Никто не отвечает», – и ушел оттуда на вокзал.

На другой день я проснулся поздно, поезд мчался полным ходом. Я надел сапоги, и в этот момент услышал хриплый голос:

– Чего расселся?

Довольно крепкий седой мужчина лет под сорок улыбался мне, держа в руках бутылки с пивом. Наверное, шел из вагона-ресторана.

– В чем дело? – спросил я.

Тот пригляделся.

– Ну и ну, – сказал он и засмеялся. – Извини, обознался.

– Ничего, бывает, – ответил я.

– Пойдем, познакомлю тебя с одним человеком, очень похож на тебя, – от него несло водкой, он был в хорошем настроении.

– Не стоит, мне сейчас не до того.

– Очень похож, – повторил он. – Пошли, мы одни в купе, через два вагона отсюда, пропустим по стаканчику, – он выставил вперед плечо, и из внутреннего кармана пиджака показалось горлышко водочной бутылки. – Угощаю.

– Большое спасибо, но я не смогу пойти.

– Племянник мой на тебя похож, сын сестры.

– Я не могу.

– Жаль, хотел посмотреть на вас обоих вместе.

– Дважды взгляни на своего племянника – получишь то же самое, – сказал я.

Он засмеялся и ушел. Вечером я увидел, как он идет мимо моего вагона с молодым парнем, в руках у них сумки. Одного взгляда на парня было достаточно, чтобы я надел полушубок, схватил рюкзак, соскочил с уже тронувшегося поезда на платформу и почти побежал за ними. Они перешли через пути и направились к выходу. Я шел следом. Пара вышла на улицу и остановилась перед пивной, тогда я подошел и поздоровался.

Мужчина обрадовался, увидев меня.

– Да вот же он, я тебе рассказывал, – указал он на меня молодому.

Тот оглядел меня с ног до головы и как-то косо ухмыльнулся. Мы зашли в пивную и выпили по кружке у стойки. Потом я заказал целую бутылку водки, сели за стол и чокнулись, они упомянули какой-то город: «Там наш родственник служит в армии, ездили проведать». Почему-то я засомневался, врут, наверное, подумал я, похожи на мелких жуликов.

– Что за тяжести ты в сумке таскаешь? – спросил мой «двойник».

– Минералы, на Урал везу, должен сдать в институт геологии для изучения.

– А к геологам у тебя какое отношение?

– Курьером работаю.

– Хорошо платят? – поинтересовался дядя.

– Неплохо, – ответил я.

Мы опустошили одну бутылку, и я заказал другую:

– Впервые вижу человека, чтоб так на меня походил. Очень рад встрече, у меня мать русская, может, мы и вовсе родственники.

– Возможно, – согласился дядя, – на этом свете все возможно, ничего не исключается.

Рядом с нами за столиком сидели две девушки. Первым с ними заговорил я, потом дядя, мы пригласили их за свой столик. Они подошли, а за ними плыл запах пудры и духов.

– Вы очень похожи друг на друга, – заметила одна из них и улыбнулась сначала мне, а потом ему.

– Вы близнецы? – спросила другая.

– Мы познакомились полтора часа назад, – ответил я, – но с сегодняшнего дня мы братья навек, теперь я на мир гляжу совершенно другими глазами, – сказал я и заказал еще одну бутылку водки.

Я не глотал водку, набирал в рот, потом будто запивал пивом, подносил ко рту полупустую кружку и незаметно спускал водку туда. Так что кружка вместо того, чтобы пустеть, потихоньку заполнялась. Потом, будто случайно, задел ее рукой и столкнул со стола. Проделал это еще дважды. Никто ничего не заметил. Уборщица заметала осколки, сколько раз подошла, столько рублей я ей и подарил.

– Тебе не жарко? – спросил я своего близнеца. – Сними этот пиджак и повесь на стул.

– Нет, – замотал он головой, – мне идет. – И вытер потный лоб.

Девушки опьянели. Одна из них с гордостью заявила:

– Я свободная русская женщина, могу здесь публично оголиться и никого не постесняюсь. – Она собиралась раздеться, но я ее остановил:

– Не надо, при виде обнаженной женщины у меня кружится голова и плохо с сердцем.

– А у меня сердце выносливое, – сказал дядя, – давай раздевайся, сколько захочешь, столько и буду на тебя глядеть.

– Я не для того разденусь, чтоб ты на меня глядел, а для того, чтобы доказать, что я свободная женщина.

– Да здравствует свобода! – поднял стакан близнец.

Этот стакан я выпил до дна.

Девушка поднялась на стул и с гордым выражением лица начала снимать платье. Администратор, увидев это, поспешно подошел и пригрозил ей:

– Сейчас же прекрати это безобразие, а не то милицию вызову.

При упоминании милиции дядька изменился в лице.

– Одевайся, – сказал он девушке, – кажется, у меня тоже кружится голова.

Девушка оделась и села.

– Теперь верите? – деловито спросила она. – Я доказала, кто я.

– Дура ты, – сказала другая девушка.

Я не согласился с ней:

– В моих глазах она – символ свободы, но только наполовину.

– Как это, наполовину? – спросил дядя.

– Потому что она разделась не полностью.

– Наплевать на половинную свободу! – Мой близнец был уже сильно пьян.

– Ты кого ругаешь? – рассердилась девушка.

– Он не о тебе говорит, – успокоил ее дядя.

Вторая девушка встала, пританцовывая, и пошла танцевать, сначала призывая меня рукой, потом позвала:

– Потанцуем.

Я отрицательно покачал головой. Дядька подошел