Я из Железной бригады - Виктор Мишин

Почти сразу после процедуры я уснул, а проснулся от тряски. Открыв глаза и осознав, что трясут несильно, просто пытаясь разбудить, начал соображать. Передо мной стояли два военных австрийской армии, причем не рядовые. Один, в звании капитана гвардии, да, у врага тоже есть отличительные элементы на форме, спокойно спросил:

– Господин подпрапорщик, можете назвать свое имя? – и не дав мне спросить о цели вопроса, уточнил, удивив меня до охренения: – Признаюсь сразу, простых солдат в таких случаях, как ваш, обычно казнят. Но ввиду того, что вы Георгиевский кавалер… – Мать моя, а я грешил на их законы войны и уважение к противнику. Такие законы мне нравятся, пускай я их и не понимаю. – Так вот, принимая во внимание ваши награды, мы сообщим о пленении вашему командованию. Для вас ничего не поменяется, вы имеете статус военнопленного, но содержание будет отличным от рядового состава.

– Мое имя, – чуть замешкался я, – Николай Воронцов. Тринадцатый пехотный полк…

– «Железная дивизия» Деникина? – уважительно и торжественно, что ли, прервал меня капитан.

– Так точно, – сухо ответил я.

– Вам серьезно досталось. Ранение в руку неопасное, но наши собачки здорово вас потрепали. Как только позволит ваше здоровье, вы будете переведены в подобающее место.

– Мне приятно ваше участие и отношение. Тем более что я не офицер. Будьте уверены в том, что ваши солдаты, попадая в плен, не подвергаются пыткам и плохому обращению. Могу со всей ответственностью заявить, так как видел не раз своими глазами.

– Спасибо и вам, мы не сомневались в порядочности русских солдат и офицеров. У вас, конечно, имеются специальные войска, что воюют очень грязно и нагло, но в большинстве своем русские придерживаются традиций и правил ведения войны. – Да уж, знал бы ты, дядя, каким воякой являюсь я на самом деле, по-другому бы заговорил. А еще вернее, что сам бы меня сейчас и порвал. – Впрочем, буду честен, такие подразделения есть и в нашей армии, и в немецкой. К сожалению, иногда без них не обходится, но это не мое дело, повлиять на них я никак не могу. – О, оправдался, а то подлые русские, а как сами выкрали Деникина?

– Мы должны как-то отличаться от зверей, ведь так, господин капитан?

– Это верно. Честь имею, господин подпрапорщик, и всего хорошего!

После этих слов присутствующие офицеры ушли, а доктор, ждавший своего часа, всадил мне новый укол. Оставшись один на один со своими мыслями, упрекнул себя в том, что не спросил у капитана о судьбе моих парней. Я с ними всерьез сдружился, и было бы жаль, если они погибли. Было очень стыдно. Стыдно не за то, что, прикинувшись агнцем, декларирую тут о честном ведении войны, после всего того, что я творил в тылах врага. Стыдно стало, ведь затеяв такое дело, убедив командиров, я не просто облажался, а конкретно обделался. Очень хотелось узнать, как и где я прокололся. Погибли ли мои товарищи, или смогли уйти. Как это узнать? Я теперь военнопленный. Если все, что сказал этот капитан, правда, то жить в плену мне не так уж и долго. Всего-то через годик с небольшим в России произойдет революция, а там мирный договор и прочий позор. Может, меня даже переправят на родину.

Примерно через месяц, раны к тому времени немного затянулись, принимая во внимание улучшение моего состояния, меня переправили в другое место. Если быть точным, то это была какая-то крепость. Небольшая, я имел возможность разглядеть немного, когда меня везли сюда. Каменная стена, высотой метра четыре, видел пару башен с той стороны, с которой меня везли. В центре возвышалось небольшое здание, два этажа и пристроенный к нему флигель, все выполнено из камня. Сразу бросилось в глаза то, что на окнах нет решеток, а уровень земли внутри крепости выше, чем снаружи. Хм, не знаю, что тут в округе, но о возможности побега нужно обязательно подумать. Сбежал же как-то целый генерал? Это я о Корнилове.

Потекли однообразные скучные дни. Уже через пару недель безделья я попросил у тюремщиков встречи с комендантом. Удовлетворили уже на следующий день. Мне было скучно и просто тянуло к тому, чтобы делать хоть что-то, что позволит времени идти чуть быстрее. Ну вот такая у меня натура, не могу тупо сидеть, дурею я. Вот когда занят делом, даже просто лежа на позиции часами, это другое, там я – занят.

– Извините, господин Воронцов, но вам не положено выходить из помещений, а внутри работы для вас нет, – развел руками комендант на мою просьбу дать мне работу. Мужик был немолод, но с весьма изысканными манерами. Все в нем говорило о том, что либо он дворянин, либо раньше имел высокие заслуги перед своей страной.

– Ну, что-то же ваши пленники делают?

– Сидят, – усмехнулся комендант.

– Понятно. – Плечи у меня повисли от такого юмора.

– Вам должно льстить, что рядом с вами находятся офицеры в весьма высоких чинах и званиях.

– Мне от этого какой толк? – меня это вдруг обозлило.

– Займитесь тем же, чем и господа офицеры. Пишите.

– Что? – даже не понял я.

– Мемуары. После войны у вас будет возможность их издать.

– Да уж, – кивнул я и хмыкнул, – писать о том, как я в плен попал?

– Почему бы и нет. Это будет правдой, потомки, изучая историю войны, в будущем будут с интересом читать откровения участников.

– Если бы я еще что-то знал! – покачал я головой. – Я не помню, как попал в плен. Не понимаю, как нам устроили засаду и что было дальше.

– О, тут я могу помочь. Капитан Красовиц весьма подробно описал пленение русского Георгиевского кавалера, весьма интересное событие.

– Даже так?

– Еще бы. Вы шли в наш тыл группой, выбрали хорошее место, но недооценили наших геройских солдат на передовой. Вас увидели, для этого специально были устроены секреты и посты, а дальше офицер, командующий взводом егерей, провел отличную операцию и поймал вас в расставленные сети. Заслуга тут больше именно на наблюдателях, люди на таком морозе часами не отрывали глаз от ваших позиций.

– Да уж, думаю, их как следует наградили! – вновь кивнул я, признавая превосходство неизвестного мне офицера, да и солдат вообще.

– Он получил тяжелые ранения в том бою, но остался жив, – продолжил комендант. – Бойцы вашего отряда отбивались жестоко, пытаясь вас спасти, но вынуждены были отойти, потеряв двоих. Вы ведь командовали этой группой, так? Рвение ваших подчиненных достойно награды. Когда за своего командира умирают подчиненные, дорогого стоит. Поверьте, мне.

– Наградой в таком провале может быть только смерть, – заключил я.

– Ну-ну, не вините себя. Всегда находится человек, чей ум может возобладать даже над самым умным на определенный момент. Даже тот геройский офицер, командовавший егерями, хоть и перехитрил вас, но и сам не уберегся, а значит, чего-то не предусмотрел. Ведь так? Ну и элемент удачи тоже важен, без нее на войне не бывает, господин подпрапорщик.

– Возможно, вы и правы. Спасибо за откровения и за разговор. Не сочтите за нескромность, но если бы не собаки… Да, думаю, мы или отбились бы, или умерли достойно. Меня просто обездвижили собаки, если бы не они…