Забытое убийство - Марианна Сорвина

Гораздо более удивительным кажется то, что столь вызывающая статья, полная скандальных намеков и ярлыков в духе желтой прессы, была подписана просто инициалами «Dr. F. L.» – как будто в духе самого «Scherer», но в то же время по стилистике – не в духе газетной сатиры, а с явной претензией на историко-литературный анализ. Такой анализ – и это понимает каждый, кто знаком с литературными жанрами – требует совершенно иной лексики и фактографии. Впрочем, «люди «Scherer»» к подобным нападкам привыкли давно.

Название было красноречиво – «К характеристике инсбрукского создателя «Scherer»: еще один вклад в мораль восточно-австрийского лигурийца».

Понятие «лигуриец» по отношению к Хаберману применено далеко не случайно: лигурийцы, или «лигуры», древние жители Италии, часто становились морскими разбойниками и упорно боролись за независимость, а главными своими противниками считали итальянцев, своих территориальных конкурентов. Итальянцы же обвиняли их в хитрости, вероломстве и склонности к мошенничеству. Назвав Хабермана «лигурийцем» уже в подзаголовке, автор определил характер его деятельности.

Едва дождавшись смерти Хабермана, рецензент «Neue Tiroler Stimmen» поспешил приоткрыть завесу тайны и сообщить истинные обстоятельства зарождения газеты «Scherer» и трений между Карлом Хаберманом и Рудольфом Йенни, которые привели к уходу последнего из газеты.

Статья начиналась словами: «Мы пишем эти вещи, потому что “Innsbrucker Nachrichten” посвятили покойному весьма своеобразный некролог. Они восхваляют “его возвышенный характер” и называют его “человеком, имя которого было у всех на устах в горячие времена борьбы, когда этот человек обладал значительным влиянием”»[264].

Кроме того, из статьи «Dr. F. L.» следует, что написана она была еще в 1902 году в виде открытого письма, призванного обратить внимание на истинное положение вещей. Видимо, в то время автор не смог ее опубликовать и лишь теперь, в первые дни после смерти Хабермана, решил поделиться впечатлениями.

По словам автора, Йенни и его друг Краневиттер первыми решили создать газету и даже задумали свои анонсные публикации, но ни тот, ни другой не имели возможности возглавить этот процесс официально.

Йенни в то время еще являлся выпускающим редактором «Innsbrucker Nachrichten», а кроме того «не имел в то время финансовых средств и вынужден был искать компаньона»[265]. Поначалу он обратился к своему приятелю, некоему Б., которому идея понравилась. Однако благочестивая супруга этого Б., едва прослышав о подобной затее, тут же запретила своему мужу ввязываться в такое сомнительное богопротивное мероприятие. Ей, ревностной католичке, были известны антиклерикальные взгляды Йенни и его друга Краневиттера. Тогда Краневиттер предложил обратиться к весьма энергичному поэту Артуру фон Валльпаху. При этом «Dr. F. L.» вновь сбивается на какие-то недомолвки и слухи о любовных похождениях радикального поэта. Йенни неохотно посвятил в это дело Валльпаха и просил ничего никому не говорить, но тот поведал все своему другу, безработному фотографу Хаберману, «не имевшему средств и проживавшему в то время у некой госпожи Б…»[266].

При этом «Dr. F. L.» вовсе отказывает Хаберману в каких-либо способностях, называя его «недоучкой», «пытавшимся любыми способами поправить свое плачевное социальное положение, в котором он мог винить только себя самого»[267].

И такого законченного неудачника именитые литераторы отправили в мэрию на переговоры о создании газеты.

Этот момент в статье непонятен. Если Хаберман был бездарным недоучкой, не имел средств, не представлял никакого интереса для журналистики и его социальное положение было «плачевным», то зачем в таком случае известному драматургу и не менее известному выпускающему редактору ведущей тирольской газеты «Innsbrucker Nachrichten»[268] было доверять организационную часть столь жалкой и никчемной личности?

Здесь напрашивается определенный вывод: Карл Хаберман обладал одним качеством, которого не было ни у Йенни, ни у Краневиттера, – способностью пробивать сомнительные, не имеющие материальной базы проекты. И портрет Хабермана, созданный автором статьи, этот вывод подтверждает: издатель «Scherer» здесь напоминает то ли бродячего ваганта, селящегося в домах одиноких дам, то ли хитроумного мошенника, питавшего склонность ко всевозможным аферам и судебным тяжбам. В общем, это был плут и пройдоха, который открывал дверь ногой, просачивался сквозь стены и был вхож в любые кабинеты.

Для большей убедительности в статье помещен рапорт господ «Dr. N-r» и «Dr. von H-r», извещающий о том, что «29 и 30 декабря состоялось заседание суда, связанное с имущественной тяжбой между господином Альфонсом Зибером[269]и господином Карлом Хаберманом.

Карл Хаберман злоупотребил доверием господина Альфонса Зибера, прикрываясь дружбой и товарищескими отношениями, и по этой причине является виновником тяжбы, почему ему и отказано в удовлетворении претензий»[270]. Следует пояснить, что Альфонс Зибер (1860–1919) – довольно известный художник, автор картины «Аллегория торговли и коммерции», написанной для Торговой палаты в Инсбруке в 1906 году, и многочисленных плакатов в стиле модерн. Зибер также имел два очень модных в Тироле увлечения: он занимался стеклом и мозаикой и любил изображать спортсменов и соревнования. О сути тяжбы между ним и Хаберманом автор статьи умалчивает.

Автор также намекает – только намекает – на какие-то скандальные истории, связанные с женщинами, и на то, что у некоторых знакомых Хаберман якобы отбивал дам, обрекая себя на их ненависть и неприязнь. А потом и вовсе называет Хабермана «восточно-австрийским шарлатаном»[271].