Безмолвная честь - Даниэла Стил

На этот раз потрясение оказалось слишком велико для Рэйко —ее желудок изверг все съеденное с самого утра.

— О Господи, Так! — несчастно пробормоталаона. — Этого я не выдержу…

— Выдержишь, Рэйко. Крепись, это неизбежно, —мягко отозвался он. Дети смотрели на них. — Посиди немного с девочками.Хироко принесет тебе воды. А мы с Кеном возьмем лопаты и вычистим все. Может,тебе удастся достать еды — сходи к кухне вместе с детьми. — Но меньшевсего Рэйко хотелось становиться в очередь за едой, а дети были еще не голодны.Вместо этого они уселись на чемоданы и вновь полезли в корзину, подаренную Энн.Это был настоящий подарок богов.

Рэйко, все еще бледная, понемногу приходила в себя. Ониустроились на некотором расстоянии от конюшни. Хироко разыскала несколькобольших джутовых мешков, в которых носили корм лошадям, и вместе с Салли набилаих соломой, чтобы использовать в качестве матрасов, как только конюшня будетвычищена. Вместо лопат Кену и Таку удалось раздобыть лишь две старые жестянкииз-под кофе, и они стали мучительно медленно убирать навоз. Появилсявстрепанный и разгоряченный Питер, он выглядел словно призрак. Хироко бросиласьк нему и обняла, не в силах поверить, что он и вправду нашел их.

— Я проторчал в здании администрации с самогополудня, — устало объяснил он. — Я был готов продать душу, лишь быпопасть сюда, — по-видимому, они так и не поняли, зачем мне понадобилосьнавестить вас. Они сделали все возможное, лишь бы остановить меня. — Оннежно поцеловал Хироко, испытывая невозможное облегчение при виде их всех. Емупришлось пройтись вдоль всех рядов конюшен, всех очередей, тянущихся к кухне.Оглянувшись через плечо, он увидел, чем заняты Так и Кен. —Забавно, — сухо усмехнулся он, и Так ответил ему усмешкой. Он еще нелишился чувства юмора, а прибытие Питера оживило семью. Теперь они нечувствовали себя такими одинокими.

— Попробуй, и узнаешь, забавно ли это.

— Это мысль! — Питер сбросил пиджак на кучусоломы, которой Хироко набивала мешки, закатал рукава и, пожертвовав своимилюбимыми ботинками, вошел в конюшню, присоединившись к Кену и Таку. Ониразыскали еще одну банку из-под кофе, и через несколько минут Питер стал такимже грязным, как и его друзья. Работа была изнуряющей, конюшня выглядела так,словно ее не чистили годами, — вероятно, так оно и было.

— Неудивительно, что лошадь удрала, — проворчалПитер, загребая навоз банкой. Это было все равно, что пытаться вычерпать океанчайной чашкой. — Ну и грязища!

— Неплохо, верно? — отозвался Так, а Кенпромолчал.

Ему было ненавистно и пребывание здесь, и эта нелепаяработа. В эту минуту он отдал бы все, лишь бы добраться до людей, которыеподвергли их такому унижению.

— Я хотел бы сказать, что видел места и похуже, —заметил Питер, работая с Таком бок о бок, становясь все грязнее с каждойминутой и почти ничего не добиваясь. — Но сравнивать мне и вправду не счем.

— Подожди, ты еще доберешься до Европы вместе с ДядюшкойСэмом. Вероятно, там тебе придется заняться такой же работой.

— По крайней мере я заранее прошел практику.

Уже давным-давно стемнело, Рэйко, дети и Хироко улеглись насоломенные матрасы, а мужчины еще работали. Наконец Хироко принесла им кружки сдымящимся чаем и предложила свою помощь, но мужчины отказались. Работа быласлишком грязной и трудной для женщины.

— Тебя пустили сюда на какое-то определенноевремя? — спросил Так Питера, когда они устроили небольшую передышку, но онтолько пожал плечами и улыбнулся Хироко.

— Мне ничего не сказали. Я останусь здесь, пока меня невышвырнут вон.

Через несколько минут они вернулись к работе. В два часаночи чистка конюшни была закончена. Кен отправился за брандспойтом, а Питер иТак закончили отскребать стены у самого пола. Навоз был убран, они добрались досравнительно чистого пола, на который направили струю воды.

— Пол здесь будет сохнуть пару дней, — задумчивозаметил Питер. — Будем надеяться, что за это время не пойдет дождь.

Они решили, что, едва пол в конюшне подсохнет, его застелятсоломой, а сверху уложат матрасы. Все, что им теперь оставалось, — сидетьснаружи на мешках с соломой, приготовленных Хироко. Кен рухнул на мешок,подкошенный усталостью, и Так присоединился к нему. Питер устроился рядом с Хироко.Она ждала их, желая побыть с Питером.

Рэйко и две девочки уже спали.

— Похоже, места здесь будет маловато, — негромкосказал он. Все тело Питера ныло от усталости. Такео и Кен работали так жеупорно, как и он.

— Выглядит эта конура ужасно, — подтвердила Хироко.

Она не могла представить, что им придется остаться здесь,что целый день они потратили, чтобы убрать двухфутовый слой конскогонавоза. — Спасибо вам за все, Питер. Бедный дядя Так… — прошептала она.Работа изнурила Така, — Мне так жаль, что вам всем пришлось пройти черезэто.

— Сиката-га най, — негромко отозвалась Хироко, иПитер удивленно поднял брови. — Это значит — уже ничем не поможешь. Надопросто смириться.

Но, кивая, Питер пожелал, чтобы он мог как-нибудь поправитьдело.

— Мне больно думать, что придется оставить тебя здесь,детка. — Питер обнял ее и прижал к себе. Он опасался причинить Хироконеприятности, но разве бывают неприятности хуже тех, которые она испытываласейчас? Здесь., в Танфоране, никто не следил за заключенными. Вокругразместилось множество семей, стариков, днем по всему лагерю бегали дети. Питервыделялся из толпы своей , американской внешностью и ростом, но никто непроявлял интереса к его присутствию. — Как жаль, что я не могу увезти тебяс собой. — Он улыбнулся и бережно поцеловал Хироко, не желая касаться еесвоими перепачканными руками.

— И мне бы хотелось, чтобы вы увезли меняотсюда, — грустно подтвердила она. Она сознавала, что в этот день онипотеряли все, что имели, и что могли когда-нибудь, обрести. Она утратиласвободу, и любой момент, проведенный с Питером, становился бесценным. Хирокозадумалась, не совершила ли она глупость, говоря ему, что не хочет выходитьзамуж без согласия отца. Может, ей следовало уехать в другой штат вместе сПитером, как он просил, — туда, где они могли бы пожениться. Теперь былоуже слишком поздно, но Хироко не переставала размышлять об этом, пока Питерходил мыться вместе с Кеном и Таком, по дороге завернув в отвратительного видаоткрытые уборные. Со своего места Хироко не видела их, но знала, что они там.Сама Хироко, тетя Рэй и девочки посетили уборные раньше, по очереди, прикрываядруг друга одеялами.

Питер вернулся спустя несколько минут и сказал Хироко, чтоона должна поспать. Он пообещал, что придет на следующий день, ближе кполудню, — с утра ему приходилось вести занятия в университете. Ноказалось, Питер был не в состоянии уехать, а Хироко не хотелось отпускать его.

Прошло еще полчаса, прежде чем они наконец расстались.