Кисть ее руки. Книга 1 - Содзи Симада

ее более смертоносной[33]. Вот почему у госпожи Онодэры была большая дыра в боку.

– Как и в случае с госпожой Хисикавой.

– Да, там тоже. И то же самое с госпожой Накамару.

– С госпожой Накамару вы уже выяснили?

– Выяснили. Все пули – «Браунинг» тридцатых. И все с незамкнутой оболочкой. Но не думаю, что пулями, изготовленными тогда, сегодня можно стрелять. Поэтому, конечно, порох в патроне перед использованием нужно было заменить.

– Но оружие во всех случаях одно и то же?

– Мы еще этого не установили.

На ум снова пришло слово «рок». Из всего сказанного складывалось впечатление, будто пули летят одна за другой из прошлого, отстоящего от нас на 60 лет. Это напоминает рассказы о привидениях. И очень хорошо сочетается со словом «рок».

– Тогда я хотел бы задать вам несколько вопросов о деле госпожи Накамару. Во-первых, траектория пули. Стоя во дворе, я понял, что прямая, по которой можно было выстрелить госпоже Накамару в голову со двора, проходила через пальто госпожи Митико. Вы не нашли в этом пальто дыры, похожей на пулевое отверстие?

– Нет, отверстия не было, – быстро и твердо ответил Танака.

– Значит, не было, – сказал я, – а может, где-то кроме пальто…

– Нет, нигде в ее одежде не было отверстий, похожих на пулевые.

Его ответ снова заставил меня задуматься…

– Итак, что же это означает? Преступнику надо было найти такое место в саду, чтобы при выстреле оттуда пуля не коснулась одежды. И это необходимо сделать, потому что с другой позиции не видно цели. Но если искать такое место, это ограничит выбор позиции, стрелять придется под острым углом, с большего расстояния, и к тому же уйдет лишнее время.

– Важно то, что преступник сделал только один выстрел, – сказал Танака, пытаясь прервать мою речь, – это не то же самое, что ситуация, когда в цель попал только один выстрел из многих.

– Понятно. Это, конечно, важно, – кивнул я, – и означает, что у него верная рука.

– Не знаю, верная ли у него рука и много ли он тренировался, но важно то, что выстрел был только один.

Я кивнул. Да, ведь действительно. Преступник не промахнулся. До сих пор я особо не задумывался об этом.

– Но тогда он мог стрелять под углом, целясь через тростниковую дверь так, чтобы избежать висящей на ней одежды, и поразить цель одним выстрелом…

– Нет, на тростниковой двери тоже нет никаких следов от пуль.

– Нет?

– Я не сказал, что нет, но мы не обнаружили места, где прошла пуля, ни под одеждой, ни рядом с ней. Тростник не поврежден.

Это было невероятно.

– Что же это такое? Значит, стреляли не снаружи. Тогда…

– Ничего не могу сказать. Нужно дальнейшее расследование.

– Тогда получается, что госпожу Накамару и госпожу Хисикаву убили одним и тем же способом. Госпожа Хисикава была убита в запертой комнате. Во втором случае была тростниковая ширма, поэтому казалось, что комната не была заперта, и могли стрелять снаружи, но на самом деле оказывается, что, по сути, и здесь фигурирует запертая комната. Разве не так?

– На данный момент мне нечего больше сказать по этому делу, – сказал Танака.

– Хорошо, с этим пока ладно; тогда давайте поговорим немного о госпоже Хисикаве, – сказал я, – получается, что в госпожу Хисикаву, а возможно, и в госпожу Накамару, стреляли не снаружи. Не так ли? В частности, в случае госпожи Хисикавы в комнате совершенно точно нет отверстия, через которое прошла пуля.

– Значит, стреляли в комнате?

– Да, ничего другого придумать нельзя.

– С очень близкого расстояния.

– Верно.

– Но это абсолютно невозможно.

– Почему?

– При стрельбе с близкого расстояния на трупе остаются следы пороховых газов, хотя бы небольшие.

– Пороховые газы…

– Другими словами, если бы стреляли с небольшой дистанции, на трупе должны были остаться частички пороха. Однако ни у госпожи Хисикавы, ни у госпожи Накамару ничего подобного не было. Поэтому, кстати, это не могло быть и самоубийством. Получается, что стреляли со значительного расстояния.

Я не знал, что и сказать.

– Правда, про госпожу Онодэру ничего не могу сказать. Возвращаясь к ее истории, нужно заметить, что в ее семейном храме в Цуяме не осталось свободного места для могилы, и решили похоронить ее наверху при храме Хосэндзи, место там нашлось. Поэтому и похоронили здесь. А сегодня настоятель Хосэндзи господин Адати решил прибрать на этой новой могиле. И тут вы пришли к нему с кистью. Он рассказал, что испытал сильный шок, решив, что его позвал дух госпожи Онодэры.

– А, теперь понятно.

Так я наконец узнал, почему тогда под дождем настоятель упал и потерял сознание. Однако, похоже, что были и какие-то другие непростые обстоятельства, поэтому я подумал, что дело не только в этом.

– Господину настоятелю уже лучше?

– Да, похоже, он оправился. Это просто временный шок. Он ведь уже старик.

– А не связан ли его обморок с историей этой деревни?

– Что тут сказать? Может быть, и так, но это деликатный вопрос, поэтому воздержусь от ответа, – осторожно сказал он.

– Что-нибудь известно о предполагаемой дате и времени смерти госпожи Онодэры?

Танака положил сигарету в пепельницу, снова достал блокнот и стал его листать.

– Я думаю, сейчас об этом уже можно говорить уверенно. На основании не только судебно-медицинской экспертизы, но и косвенных улик.

– Хорошо.

– Значит, так. Госпожа Онодэра находилась в «Рюгатэе» в течение длительного времени. Затем она исчезла, шестого марта. Ее обнаружили на следующее утро, седьмого марта, поэтому датой смерти можно считать шестое марта.

– Понятно.

Сказанное прозвучало убедительно.

– Ранним утром седьмого числа в этих местах все еще было холодно, и воду в коллекторе Татибана покрывал лед. На дороге лежал снег. При таких условиях труп разлагается медленно. Например, не было гнилостного изменения цвета нижних отделов живота, степень помутнения роговицы была минимальной. Поэтому можно с уверенностью предположить, что с момента ее смерти до обнаружения прошло всего двенадцать-тринадцать часов.

Это хорошо согласуется со свидетельствами людей, видевших Онодэру незадолго до ее исчезновения. Многие встречали ее в этом доме, «Рюбикане», если не ошибаюсь, примерно до семнадцати часов шестого числа. И, по сути, она проводила все время с Сатико Хисикавой. Примерно с четырнадцати до почти семнадцати в тот день они вместе практиковались в игре на кото на третьем этаже. В пять часов они кончили репетировать и спустились в гостиную, пили чай и разговаривали с находившимися там женщинами – Икуко Инубо и другими. Я не очень точно помню время, но около восемнадцати часов чаепитие завершилось, и госпожа Онодэра, распрощавшись со всеми, пошла в свою комнату,