Жестокая одержимость - С. Массери

хотя я еще не готова отступить. Я делаю глубокий вдох и погружаюсь в воду с головой. Куски льда бьются о мое лицо, и, выдохнув, я выпускаю небольшой поток пузырьков.

Есть степень боли, к которой я привыкла как танцовщица, и не могу позволить себе стать слишком мягкой.

С этой мыслью я остаюсь под водой, пока не чувствую, что мои легкие вот-вот лопнут. Только тогда я выныриваю и хватаю ртом воздух. Мои волосы прилипли к лицу, а пальцы на руках и ногах онемели.

Дрожа, я встаю и вытаскиваю пробку, и вскоре вода начинает кружиться над сливом, образуя маленький водоворот. Моя кожа покраснела, и ее покалывает от холода, поэтому я выхожу из ванны и обворачиваюсь в теплое полотенце. Внезапно телефон снова издает сигнал, только теперь дважды подряд, и я хмурюсь, ведь список людей, знающих мой новый номер, крайне ограничен. После того как я его сменила, приняла решение ограничить круг лиц, которым он будет известен. Конечно же, его знает Уиллоу, моя мама, Грейсон и несколько девушек из танцевальной команды.

Первое сообщение на моем телефоне от Грейсона, но я игнорирую его, предпочитая открыть второе.

Миа: Доктор Майкл может принять нас в пятницу в шестнадцать тридцать.

Далее она указывает адрес доктора в Вермонте.

Хорошо, теперь мне нужно просто добраться до Вермонта. Поскольку навигатор в моем телефоне показывает, что путь до заданного места займет приблизительно два часа, я облегченно выдыхаю. По крайней мере, она не заставляет меня ехать через всю страну, ведь наверняка моя мама узнала бы об этом.

Я посылаю Мие эмодзи в виде кулака с поднятым вверх большим пальцем. После этого захожу в наш чат с Уиллоу и отправляю ей скриншот разговора с Мией, а затем эмодзи, изображающий человека, чья голова вот-вот взорвется от переполняющих его эмоций.

Я: Как я туда попаду?

Раньше я могла одолжить у кого-нибудь машину или просто попросить маму подвезти меня куда нужно.

На экране моего смартфона отображаются мигающие точки, которые означают, что Уиллоу печатает мне сообщение. Я смотрю на них, закусив губу, пока наконец это сообщение не приходит.

Уиллоу: Я знаю, как решить эту проблему. Но тебе это не понравится.

О!

Через час Уиллоу возвращается домой и ведет себя очень странно, а на ее лице застыло выражение невинной овечки.

– Я уже обо всем позаботилась, – говорит она, держа руки за спиной, что тоже выглядит подозрительно, – так что все в порядке. – Уиллоу обходит меня и, улыбаясь, направляется на кухню.

– Ты позаботилась о том, чтобы я попала в Вермонт? – спрашиваю я, глядя на нее с недоверием.

– Твоя голова все это время была засунута в песок? – Она закатывает глаза. – Угадай, кто едет в Вермонт на игру в пятницу вечером.

Вот дерьмо.

– О нет. – Я отступаю назад. – Это точно не вариант.

И тут Уиллоу показывает, что прятала за спиной – два билета на выездную игру.

– Только так. Я могу снять для нас номер в отеле и забронировать места в автобусе. Это лучшее решение. Даже если ты предпочтешь провести вечер в номере, вместо того чтобы пойти на игру, на следующее утро мы без проблем сядем на автобус обратно в Краун-Пойнт. – На ее лице появляется сияющая улыбка. – В конце концов, автобус сродни личному шоферу.

– Действительно. Их не отличишь.

Только простая мысль о посещении матча вызывает у меня приступ паники. Если Грейсон неправильно трактует мои действия сейчас, то мое присутствие на игре точно усугубит положение.

– Подожди! – Я беру из рук Уиллоу один из билетов и внимательно изучаю указанную на нем информацию. – Ты только что говорила о номере в отеле и автобусе?

– Ты же знаешь, что администрации университета нравится, когда отведенные для их студентов сектора на выездных матчах заполнены, – отвечает она, пожимая плечами. – Билеты я приобрела, а до твоего доктора мы доберемся на такси.

Я тяжело сглатываю. Уиллоу подается вперед и берет меня за руки.

– Давай поедем, Вайолет. С момента того инцидента с Пэрис и Грейсоном ты будто сама не своя. И это начинает меня пугать.

Я не могу четко определить причину своего поведения, которое пугает Уиллоу. Возможно, это связано с Грейсоном, а может быть, мое тело протестует против возобновления интенсивных тренировок, учитывая, что с начала занятий прошло всего пара недель.

– Ладно, – соглашаюсь я.

– Отлично! – Уиллоу радостно хлопает в ладоши. – А моим следующим предложением будет пойти на ночевку.

– Что?

– Ночевка, Вайолет! Мы сходим в гости к девочкам из команды. Уже прошло несколько недель с тех пор, как мы в последний раз с кем-то тусовались.

– Ну, недели – это преувеличение.

– Ты не выходила на улицу с прошлых выходных. Даже когда хоккейная команда была на выездной игре.

Она права.

– Ладно, – тяжело вздыхаю я. – Только сперва мне нужно высушить волосы.

Мы расходимся по своим комнатам, и я размышляю над тем, что, черт возьми, подразумевает под собой слово «ночевка». Вечеринка в пижамах, словно мы вернулись в школу?

– Мы действительно останемся там на ночь? – спрашиваю я, просунув голову в коридор.

– Да, дурочка, – смеется Уиллоу. – Мы будем пить мартини, делать маникюр, говорить гадости о Пэрис и ее дружках.

Ладно, знаете что? На это я согласна.

Заканчивая собираться, я складываю в рюкзак пижаму и предметы личной гигиены, после чего подхожу к Уиллоу, ожидающей меня у входной двери.

С тех пор как кто-то вломился в нашу квартиру, и даже, наверное, с того момента, как моя комната была разгромлена в первый раз, квартира перестала быть для меня прежним убежищем. А каждый раз, находясь на улице, я ощущаю на коже колючие мурашки, такие крупные, что я едва сдерживаюсь, дабы не поднять сумку повыше и не прижать плечи к ушам.

У Уиллоу такой проблемы нет. В своей бледно-розовой шапочке, розовых ботинках, зашнурованных на икрах, белом пуховике и белых легинсах она выглядит готовой к катанию на лыжах.

– Ну и наряд.

– Нужно быть готовым ко всему, – ухмыляется Уиллоу.

Это справедливо.

Пока мы идем к квартире Аманды, которая находится в одном из самых тихих районов в квартале на западе, я думаю о том, что было бы лучше, если бы в ее доме не было никаких парней и вообще никого, кроме нескольких человек, о которых упомянула Уиллоу. Однако у меня возникает такое чувство, что я ввязалась в нечто гораздо большее, чем просто невинная вечеринка с ночевкой.

Мы поднимаемся по дорожке к двери Аманды, и она радостно открывает ее, держа в руке бокал белого вина.