Сатирикон и сатриконцы - Аркадий Тимофеевич Аверченко

как будто бы потерял любовь.

Сердце пястью могучей смято.

Я не могу уже творить вновь

Из ничего красоту, как ребенком когда-то.

Грустно мне, грустно, как никогда.

Ведь у вас тоже такие минуты были?

Господи! Вы любите сказки?

Скажите: да! Я хочу, чтобы вы их любили

«Новый Сатирикон», 1915, № 5

Кто победит?

О, легкомысленные женщины!

О, кружевные существа!

Над вами две рапиры скрещены:

И Дьявола, и Божества.

Кто победит — того в свой дом она

Возьмет владыкой и рабом.

Ах, Божества рапира сломана —

Повергнут рыцарь в голубом.

В глазах пчела соблазна плавала,

Курил греховностью цветок,

Когда луна узрела Дьявола

У Евиных точеных ног.

Над миром две рапиры скрещены,

О, кто решит его судьбу?

Чья воля — Дьявола иль женщины —

У мира будет на горбу?..

«Новый Сатирикон», 1916, № 15

Россия

Россия — горькое вино!

Себе я клялся не однажды —

Забыть в моем стакане дно.

Не утолять смертельной жажды.

Не пить, отринуть, не любить.

Отречься, сердцем отвратиться.

Непомнящим, безродным быть, —

И все затем, чтоб вновь напиться,

Чтоб снова клятву перейти

И оказаться за порогом.

И закачаться на пути

По русским пагубным дорогам.

Опять родное обрести,

Признаться в имени и крови,

И пожелать цветам цвести.

И зеленеть пшеничной нови,

И птицам петь, и петухам

Звать золотое солнце в гости,

И отпущенье взять грехам

В старинной церкви на погосте

У батюшки. И снова в путь

По селам, долам и деревням,

Где, в песнях надрывая грудь.

Мужик буянит по харчевням:

Где, цепью каторжной звеня

И подгоняемый прикладом.

Он зло посмотрит на меня

И, походя, зарежет взглядом;

Где совий крик, и волчий вой,

В лесах таинственные звуки,

Где ночью росною травой

Ползут нечистые гадюки;

Где рабий бабий слышен плач

И где портной, в последнем страхе.

Для палача кроит кумач

И шьет нарядные рубахи.

Ах, не хочу! Ах, не могу!

Пускай замрут слова признанья.

Пускай на чуждом берегу

Колышатся цветы изгнанья…

1926

Максиму Горькому

Зол ты был и лукав.

Господин на дорогах узких.

Горчайшая из всех трав

Горьких пустырей русских.

Испытанный лицемер,

Ты пришел полотером-франтом

И вот уже — кавалер

Ордена «Интеллигент с бантом».

Враль до искренних слез,

И даже недуг свой самый —

Хронический туберкулез —

Ловко обернул рекламой.

Продавая пафос и пыль.

Буревестника пел и тучу,

А сам копил и копил —

В сундучишко, под спуд, в онучу,

А жизнь отходит прочь…

На кого ж у тебя злоба

Кипит в соррентийскую ночь —

Ты, стоящий у гроба?

И чему ты завидуешь, тать.

Утерявший и честь и славу.

Не праву ли презирать,

Сладкому моему праву?

«Сатирикон», 1931, № 2

Александр ГРИН

Редактор и писатель

Сцены из военной жизни

Явление I

Редактор. Здравствуйте. Что принесли?

Писатель. Рассказец есть небольшой, на два листа.

Редактор. Из нынешней?

Писатель. Что из нынешней?

Редактор. Из этой войны или из японской? Из японской не берем.

Писатель. Так-с. К сожалению… на этот раз ни то ни другое. Здесь (подает рукопись) некоторые черты из жизни Марины Мнишек.

Редактор (уныло). Пи… Мнишек. Кажется, я вас понимаю. Родословная кайзера?

Писатель. М-м-м… н-н-н…нет.

Редактор. Извините, я очень занят. Потрудитесь объяснить. в чем дело.

Писатель (задумчиво, с убеждением). Оригинальный, яркий характер этой женщины, общий колорит ее личной жизни…

Редактор (строго). При чем же тут война?

Писатель. Я и говорю, что ни при чем.

Редактор. Милый, читатель требует военных, злободневных рассказов.

Писатель. Разве? Я не слыхал. А где вы читали об этом?

Редактор. Извините, мне некогда… (Смотрит на писателя с ненавистью.) А где вы видали, чтобы теперь кто-либо читал иное, чем рассказы о войне?

Писатель. Видал. При мне барышня потребовала в библиотеке Шекспира. Там пришло со мной человек десять, и один спросил даже… Лесажа.

Редактор. Это гнусные индифферентисты.

Писатель. Нет, почему? Барышня эта — моя знакомая, дочь офицера.

Редактор. Но… Лесаж?

Писатель. Его взял полковой врач.

Редактор (барабаня пальцами). Я вижу, куда вы гнете. Вы хотите просить аванс.

Писатель. Если б вы разрешили, я…

Редактор. Обратитесь к Марине Мнишек. И запомните, что литература стала газетой. Иван, подай этому господину галоши!