Половинки нас - Ана Ховская

же так и не заглянула в папку. А когда официант обратился к ней, спросила:

– Что у вас готовится быстрее всего?

– Супы.

– Тогда мне полпорции солянки, и только после – кофе… горячий, пожалуйста,– и отодвинула меню на край стола.

Мирон недоуменно прищурился.

– Это весь заказ?

– А ты думал, я омаров закажу и чёрной икры на закуску?

Он даже смутился допущенной мысли, что сейчас она станет изощрённо издеваться над ним. Предчувствие, что его Вера не могла быть такой стервой, не оставляло.

Мирон улыбнулся уголком губ и ещё немного почитал меню, а потом спросил:

– А ты пробовала?

– Что?

– Омаров и чёрную икру.

– Ни первого, ни второго. Не думаю, что они взорвут мои вкусовые рецепторы,– со скукой ответила она и положила руки на стол, как первоклассница на парту.

Мирон поднялся, снял пиджак и повесил его на спинку стула. Подтянув манжеты, присел и аккуратно положил ладони на край стола. Всё это время Настя не сводила с него глаз. Но в её взгляде он видел лишь насмешливый холодок.

– У тебя двадцать минут. Я не могу опаздывать на приём,– ровно произнесла она.

– Для начала я хотел бы узнать, почему ты была так груба со мной вчера и не удосужилась отказать цивилизованным образом?

Многие поступки и реакции Насти, как и Веры, удивляли его, и эта не стала исключением. Она просто беззвучно рассмеялась. Незлобиво. Коротко. И расслабленно откинулась на спинку стула. Он же напряжённо свёл брови.

– Вы птица высокого полёта, где уж мне,– заметила она.– Тем более, когда я позвонила первой, то чуть не оглохла от той грубости, на которую вы и жалуетесь, господин Заварский.

– Ты мне звонила?– изумлённо наклонился Мирон к столу.

– «Прекратите мне названивать!» рявкнул ты.

– Когда это было?– тряхнул головой он, уверенный, что не мог пропустить её звонка.

Настя со скукой потянулась к стакану с водой и, сделав глоток, ответила:

– Среда, где-то в шесть…

Мирон тут же вспомнил этот звонок, когда и не обратил внимания на то, что его назвали другим именем, ведь Михаил часто оставлял его номер в разных салонах и банках, где заключал сделки, потому что свой телефон всё время терял.

– И ты так мне отомстила?– с усмешкой спросил он.

– Ну что ты, я такими глупостями не занимаюсь.

Официант принёс суп, и Настя тут же приступила к обеду, будто только и мечтала скрыться отсюда поскорее или была безумно голодна.

Мирон наблюдал за ней и не знал, с чего начать. Он хотел утереть нос ей, но и сам не мог понять, что теперь чувствует.

– Я хочу объяснить, почему всё так вышло,– наконец произнёс он.

– Не люблю, когда мужчины оправдываются,– тут же обрубила она.

– Ты будешь обижаться из-за невинной лжи?– упрямо продолжил Мирон.

– Какие тут обиды? Мне же не пятнадцать лет.

– Я хотел немного развеяться. Мне предложили такую смену обстановки… Согласен, глупую. Я и сам всю дорогу думал об этом. Прав не оказалось, брат одолжил свои. А с вашей старшей… Как её там…

– Галина Сергеевна…

– Да, командирша… признаваться, что я – не я и вовсе не водитель, было чревато. Не видел смысла подставлять брата…

– Так это ты трус?– вскинула бровь Настя и замерла с ложкой у рта, пока он со скрытым недовольством искал достойный ответ на укол.

Настя положила ложку и выпила оставшийся бульон через край тарелки, промокнула губы салфеткой, выпрямилась и прищурилась:

– Развеялся?

– Возможно, это выглядит легкомысленно, но мы оба этого хотели?– уверенно ответил Мирон.– Ты мне понравилась. Я хотел увидеть тебя ещё раз, где и рассказал бы, кем являюсь… Но ты не оставила мне шанса. А я не люблю, когда есть какая-то неопределённость.

Она опустила глаза и задумчиво провела подушечкой пальца по ободку тарелки.

– Что ж, это лестно,– и снова посмотрела на него.– Видишь ли, кроме лжи, я ещё не перевариваю людей с обязательствами, о которых они забывают, когда им это становится удобно.

– Витиевато. Можно без сложных схем?– напряжённо подвинулся к столу Мирон.

– Ох, прости, мой метафоричный язык – отпечаток профессии,– усмехнулась Настя и пренебрежительно повела ладонью в его сторону.– Мне нельзя говорить в лоб, чтобы не задеть самолюбие открывшего душу клиента.

– Я не твой клиент. Можешь быть откровенна,– сдерживая явное раздражение, отмахнулся Мирон.

– Вот тебе откровенно: у таких состоятельных красавчиков много связей, они легко устанавливают их и рвут, видимо, оттого что уверены в своей неотразимости – шанс всегда представится. И действительно на вас слетаются женщины, как мухи на мёд. Зачем тебе ещё и я?

– Ты не муха…

– Верно, это ты угрожал запихнуть меня в машину, когда я чётко дала понять, что не хочу с тобой говорить.

«И запихнул бы!»– мысленно проворчал Мирон и отодвинулся от стола, когда официант принёс кофе для Насти и забрал её тарелку.

– То есть ты не встретилась бы со мной, даже если бы я случайно не нагрубил, и ты не узнала, кто я?

– Да.

Её ответ прозвучал так уверенно, холодно, как один взмах рапиры, что всколыхнуло не только досадное возмущение, но и обожгло сожалением. Она даже не моргнула, не отвела глаз, ни одна мышца на лице не дрогнула.

– И это единственно возможный вариант развития событий?

– Сколько ещё раз мне нужно сказать «да»?– саркастично фыркнула она.

– Но ты не можешь отрицать, что получила удовольствие?

– Сомнительное удовольствие…

– Не лукавь,– с осуждением качнул головой Мирон и тихо засмеялся от нелепости такого заявления.

Закатив глаза к потолку, Настя подвинула к себе чашку, добавила сахар и, медленно скребя ложкой по дну, поморщила нос, будто ей было невыносимо скучно и она знала все ответы наперёд. Но он не знал, чего ожидать от неё. Отложив ложку, она сделала глоток кофе, терпеливо вздохнула и признала:

– Ты прав. Секс с тобой хорош. Но…

– Но это не всё, что мы можем друг другу предложить,– уверенно вставил он.

– Я не поняла: ты влюбился, что ли?

– Не уходи от вопроса,– прищурился Мирон, внутренне смутившись от такой проницательности, тут же отрицая своё легкомыслие.

Настя отодвинулась от стола и убрала руки на колени.

– Вот в этом и загвоздка: мне нечего предложить тебе. Даже не хочется что-то предлагать. Я тебя разочарую. Я скучная, не люблю подстраиваться под мужчин, и не вижу смысла начинать это делать.

– Не вяжется с твоей профессией?– усмехнулся он, облокотившись на стол.

– Как я не люблю это типично ошибочное утверждение,– с заметным раздражением ответила она.– Ты ведь тоже не простой рабочий, но