Вилла мертвого доктора - Александр Грич

Олег поблагодарил Кима и отпустил его домой. На сегодня… Судя по той информации, которую Киму удалось извлечь на свет, спокойная жизнь ни Олегу, ни его помощникам не светит.

Потемкин проглядел оставленные Кимом распечатки — да, масштабную организацию создал господин Сатырос. Или те, на кого господин Сатырос работает. Тут копать и копать. Но, очевидно, этим уже занимаются федералы. Надо сегодня же проинформировать Хопкинса, тот свяжется с Коммингсом или с кем‑то еще. Федералы, судя по тому, что говорил Коммингс, знают о «медицинской» стороне работы Сатыроса, но, может быть, находки Кима помогут, и в их масштабном проекте появятся новые страницы.

Помимо врачей и медицинских сестер, помимо дорогостоящего медицинского оборудования, помимо помещений для медицинских клиник, которые оказывают несуществующую медицинскую помощь, должно быть еще нечто — едва ли не главное. Должны быть люди, которым эту помощь оказывают.

Олег подошел к темному стеклу. Офис был уже почти пуст. Освещение вполовину убавлено. Из окна видны два потока огней на сто первом фривее: белые огни — на юг, к офису, и красные — на север, туда, далеко — по всей Калифорнии.

Калифорния — большая страна, думал Олег. Именно страна, тут давно подсчитали, что ее валовый национальный продукт, если бы она была отдельным государством, был бы то ли шестым в мире, то ли седьмым… Масштабный штат Калифорния, а аппетиты преступников еще масштабнее. Что там в распечатке — Массачусетс, Флорида, Айова, Иллинойс, и даже Северная Каролина затесалась откуда‑то…

И нити из всех этих далеких штатов идут сюда, где сидит в ничем не примечательном гараже за компьютером бизнесмен по имени Сатырос, к которому из воздуха стекаются деньги. Деньги за лечение больных, которых никто не лечил. Деньги за лечение болезней, которых отродясь не существовало… А тем временем сотни тысяч людей живут без медицинской помощи вообще, Фелпс это не только знал — знают об этом все, Фелпс воспринимал боль этих людей как свою — а это уже удел немногих… А когда «официальная» система дает сбои — разворачиваются вовсю проходимцы, ибо не зря сказано «свято место пусто не бывает»…

Когда‑то очень давно, думал Олег, человек в далеком сыром и туманном Санкт‑Петербурге придумал и написал книгу о мертвых душах. С тех пор многое было и быльем поросло. И крепостничество отменено, и России той, былой, и в помине нет, а вот тебе — в далекой цветущей Калифорнии я вас вспоминаю, Николай Васильевич, и низко кланяюсь вашим бессмертным идеям.

Мертвые души! Да, чтобы деньги текли рекой, должны быть люди, которым медицинскую помощь оказывают. Ну не обязательно люди всегда должны присутствовать, так сказать, телесно. Физически приходящие тоже, наверное, нужны — не зря же Лаура рассказывала Олегу о своей родственнице. Не одна такая родственница существует — это уж точно. Но в остальном нужны не люди, а их адреса, номера социального страхования, желательно — их предыдущие диагнозы.

Как все просто и прозаично выходит, размышлял Потемкин. Люди гоняются за сокровищами, ищут клады. Серега Вихров — водитель у нас в конторе, в Москве, все выходные проводит за городом с металлоискателем — уверен, что найдет клад и обеспечит себе счастливую жизнь. Может, у него и получится — кто знает?

А тут — никаких тебе кладов, парусов и кораблей, никаких тебе пиратов, пушечных залпов. Сидит человек в своей авторемонтной мастерской, в каморке на втором этаже, наблюдает, как работают его механики, и ругается с хозяином помещения по поводу чрезмерного поднятия арендной платы — на сто пятьдесят долларов в месяц. А тем временем на его и его подельников счета стекаются миллионы долларов, изящно вынутые из карманов налогоплательщиков. И не нужны для этого тайные карты дальних островов — тут другие вещи становятся валютой в наш прагматичный век. Адреса, фамилии и номера социального страхования людей — вот валюта!

Вот что было в закромах у Фелпса, вот за что платили деньги Люкасу Келлеру, вот чем он занимался в профессорском архиве — переснимал данные из файлов. Нужно это было кому‑то для медицинской системы, распечатки из которой лежали сейчас перед Олегом.

* * *

Чем хороша калифорнийская зима — в теннис можно играть на открытом воздухе практически всегда, за исключением разве что короткого сезона дождей, когда не то что корты — центральные улицы Лос‑Анджелеса залиты водой и крайние полосы некоторых автострад… Ливневая канализация в огромном мегаполисе старая и давно с дождями не справляется, каждый очередной мэр обещает принять неотложные меры, но, извините за каламбур, меняются мэры, не принимаются меры… Проходят сезоны дождей, и обыватели забывают о пенящихся потоках на асфальте, через которые и внедорожники проезжают медленно, оставляя по сторонам густые водяные «усы». И жизнь снова становится прекрасной и солнечной, и так до следующих дождей.

Но дождливых дней все же немного, так что любителям тенниса не стоит заботиться о поисках зимнего зала. Можно играть и вечером, после работы — корты в большинстве прекрасно освещены часов до десяти. Но Олег предпочитал все же утренние часы — солнышко еще невысоко, воздух прозрачен и свеж, и никто не успел с утра испортить тебе настроение или просто загрузить неизбежными заботами. Только с партнерами в Лос‑Анджелесе был напряг. В Москве за годы сложилась добрая мужская компания — шесть человек с небольшими вариациями… Никаких неожиданностей, никаких новых лиц — и это всех устраивало. В ЭлЭй такой компании взяться неоткуда. Хопкинс в теннис, увы, не играет. Другие знакомые — тоже. Можно, конечно, повесить на общественных кортах на доску объявлений табличку типа: «Ищу партнера». Партнеры, конечно, найдутся. Но как с ними условишься, если он, Олег Потемкин, сам не знает своего расписания даже на сегодняшний день?

А тут повезло. Когда Олег рассказывал Хопкинсу о результатах, полученных Кимом, тот помолчал, подумал и резюме выдал совершенно неожиданное:

— Ты знаешь, это моя недоработка. Когда ты только взялся за это дело, я имел в виду свести тебя с кем‑то, кто хорошо знает здешнюю медицинскую систему — так сказать, с изнанки. Потом закрутился, упустил. Не беда! Вот я сейчас позвоню… угадай кому?

— В смысле?

— Ну вот ты, аналитик, догадайся о профессии человека, которому я буду звонить?

— Врач, конечно.

— Конечно, нет. Вторая попытка.

— Кто‑то из области страхования.

— И снова нет. Ладно, не стану тебя, грешного, дальше мучить. Я тебе лучше анекдот расскажу. — Посмотрел на заинтересованное лицо Потемкина (в самом деле, Хопкинс, рассказывающий анекдоты, — это что‑то новое). И продолжал, довольный произведенным эффектом: — Значит, анекдот. Ты входишь в комнату. Там — тигр, змея и юрист. А у тебя в револьвере только два заряда. В кого ты стреляешь?

— Понятно, в кого — в тигра и в змею. — Олегу хотелось подыграть Хопкинсу, но правильного ответа он, естественно, не знал.

— А вот и нет! — Хопкинс торжествующе поднял палец. — Правильный американский ответ: стреляй в юриста дважды! — Он насладился произведенным впечатлением и пояснил: — У нас в стране к врачам ежегодно обращается примерно пятьдесят процентов населения. А судится, если не ошибаюсь, семьдесят семь процентов. Или около того. Юристы в нашей жизни совершенно незаменимы — народу это, естественно, не нравится, отсюда и анекдоты вроде того, который я тебе рассказал. Короче, я сейчас позвоню юристу, с которым мы давно знакомы, и попрошу Роджера тебя по этим медицинским делам просветить. Не возражаешь? — Хопкинс заметил на лице Олега тень сомнения и добавил: — Он, кстати, в теннис прилично играет. Так что совместишь приятное с полезным.