О чём молчат рубины - Фунтик Изюмов

семи таинств, самим Иисусом установленным! Замечу, что при проведении соборования над умирающим, таинство елеосвящения дарует болящему прощение грехов, сообщая особую благодать! Даже, если умирающий не успел или не смог исповедаться! Если бы обвиняемый был в сознании, его вполне могли допустить и до причастия!

— Как это возможно?! — вскричал отец Мартин, наклоняясь над столом, словно пытаясь дотянуться до меня через преграду.

— Вам виднее! — смело парировал адвокат, — Это вы его соборовали, отец Мартин!

— Я?!!

— Вы!!!

— Тихо! — рявкнул судья, резко стукнув по столу деревянным молоточком, — Я вижу, что дело выходит запутанным… А значит, будем разбирать всё по порядку. Как он появился в Мариенбурге?

— Его привёз с собой смиренный брат Гюнтер фон Рамсдорф! — тут же сообщил адвокат, — Которому, между прочим, обвиняемый жизнь спас!

— Надо ещё посмотреть, спас ли он ему душу? — негромко проворчал судья, — Ну, что ж. Для дачи показаний вызывается свидетель Гюнтер фон Рамсдорф! Подойдите сюда, свидетель! Положите правую ладонь на Библию…

— У меня нет правой ладони, — мрачно сообщил гигант Гюнтер.

— Суд совещается! — объявил судья и яростно зашептался с секретарём и окружающими его монахами.

* * *

Мне было чуть не до слёз жаль брата Гюнтера. Он же за правое дело руку потерял! За дело защиты интересов Ордена. А теперь стоит, словно ему по щекам прилюдно нахлестали. А судья всё шепчется с секретарём и шепчется. Чего там шептаться? Всё уже давно в умных книгах написано. Если нет правой ладони, позволяется принести присягу, положив на Библию левую ладонь. При необходимости, можно взять дополнительное ручательство от уважаемого человека, также приведя его к присяге. Читайте свод правил, господа! Как я когда-то, лет пять назад. Если у вас есть для этого время…

Вообще говоря, я не отрываясь смотрела за процессом. Необычайно увлекательно! Слышала о процессах я много, а вот лично увидеть довелось впервые. И всё такое интересное. Наверное поэтому я не обратила внимания, что матушка Терезия сидит чуть позади меня рядом с доктором фон Штюке. Не обратила внимания, а зря! Такие вещи умной девушке нужно замечать.

Тем временем судья выслушал советы секретаря, поморщился и объявил, что позволяет брату Гюнтеру принести присягу, держа на Библии левую ладонь. Ну, я же сразу говорила, что так можно!

Брат Гюнтер произнёс клятву, а потом в кратких выражениях рассказал всё то, что он уже рассказывал. Как он, вместе с другими, врубился во вражеские ряды. Как преломил копьё, сражаясь с литовским рыцарем. Как оглянулся назад, чтобы взять другое копьё, но не увидел своих оруженосцев, по всей видимости, отставших в пылу боя. Как взял в руки секиру и ринулся в гущу врагов. Как ехал в сторону польского войска для продолжения битвы, после того, как литвины были отброшены, рассеяны и в панике бежали прочь. Как был ранен арбалетным болтом. Как выехал на него чужой рыцарь и брат Гюнтер еле успел вознести молитву, вручая свою душу господу Богу и пресвятой деве Марии. И как тут же, из ниоткуда, появился юноша, который свалил чужого рыцаря с коня и тем спас его, брата Гюнтера, от неминуемой смерти. Спас, ценой собственной жизни. Ну, почти…

Я видела, что рассказ имел успех у слушателей. Многие шмыгали носами. Даже закалённые рыцари. Не понравился рассказ только судье.

— Кто-нибудь может подтвердить ваш рассказ? — холодным, мерзким голосом уточнил он, — Конкретно, про появление этого… Андреаса?

Брат Гюнтер и до этого стоял прямо, развернув плечи, вздёрнув голову и выпятив подбородок, а после вопроса судьи вообще вытянулся и закостенел. Я видела, с каким трудом ему удалось обуздать свои эмоции. Но внешне он остался невозмутим. И заявил, что слова рыцаря-крестоносца не нуждаются в чьём либо подтверждении. А если кто-то позволит себе усомниться хоть в одном слове, то брат Гюнтер вызывает его на суд Божий! Немедленно! На утоптанной земле, хоть пеший, хоть конный, любым оружием. И пусть Господь всемогущий рассудит, покривил ли брат Гюнтер против истины.

Сильно сказал. И такой волной неудержимой мощи повеяло от брата Гюнтера, что даже я невольно поёжилась. И видела, как зябко передёрнули плечами окружающие.

— А вызвать на поединок я могу любого, — сурово добавил брат Гюнтер, — Исключая лиц королевской крови. И никто не смеет отказать в вызове, не запятнав свою честь. Ибо знатность и доблесть рода позволяет…

Генрих фон Плауэн глубоко задумался.

* * *

— Всё пошло не так! — раздражённо раздумывал фон Плауэн, — Кто бы знал, что простое с виду дело так обернётся?! Адвокат этот явился из самого Карлова университета. Наслышан о нём Генрих фон Плауэн, наслышан. Весьма опытен, ловок, начитан, эрудирован, весьма. Опасный соперник. А ещё этот Гюнтер… который сам не подозревает, что уменьшил собственный пансион почти на четверть… Ну что ему стоило сказать, что появился неизвестно откуда незнакомый человек? И можно уже спорить, откуда появился, да кто его послал. Так нет же! И появился в сиянии, и сразу после горячей молитвы, за секунду до смерти… Тьфу! А ещё это соборование, которое, как известно, даже без исповеди, все грехи с человека снимает. Кто посмел соборовать еретика?! Брат Мартин?..

* * *

— Брат Мартин! — елейным голосом обратился судья к обвинителю, — Объясните суду, почему был соборован Андреас из Афин, хотя он не христианин?..

Обвинитель мгновенно вспотел и лицо его побледнело.

— Был призван на таинство елеосвящения доктором фон Штюке… — запинаясь, начал он, — И сперва соборовал раненых. Они у доктора в одной комнате были. И всё прошло как предписано. А в другой комнате лежали умершие и умирающие. Вот… И среди них лежал обвиняемый… без сознания. Но, живой. Вот… А перед Грюнвальдом к нам в замок иностранных рыцарей великое множество понаехало, да и после сражения тоже. Всех и не упомнишь. Вот… Спросить нельзя — не ответит, ибо без сознания, но и без соборования дать умереть христианской душе тоже нельзя! Не по божески это! Я проверил, что у него есть нательный крестик и того… совершил таинство…

— У него на шее оказался крестик? — неприятно удивился Генрих фон Плауэн, — Очень интересно! Кто же повесил ему на шею символ наших святынь?.. Что скажет Иоганн фон Штюке? Секретарь! Привести доктора фон Штюке к присяге!

* * *

Только сейчас до меня дошло, какую глупость я натворила, повесив на шею незнакомца крестик. Какая череда странных и, не побоюсь этого слова, страшных событий воспоследствовала. А разве соборование еретика это не страшное событие? О, Господи!

— Господом всемогущим клянусь, — твёрдо заявил между тем присягнувший фон Штюке, — Что не вешал я