О чём молчат рубины - Фунтик Изюмов

Ибо, рядом с ним были великие пророки и праведники! Да что там! Рядом с ним были и Адам с Евой, и Ной с сыновьями, и праведник Лот, и сам царь Соломон и ещё тьмы и тьмы людей достойных, но родившихся до того, как Христос принёс людям спасение. И все мы знаем, что на второй день пребывания Христа во гробе, он спустился во ад, дабы вывести оттуда праведников. А ещё мы знаем, что праведники и пророки томились не в самом аду, а в этом… этом…

— В лимбе[4], — насмешливо подсказал обвинитель.

— Спасибо! — расцвёл улыбкой адвокат, — Вы совершенно точно указали место, где томился обвиняемый!

Надо было видеть, как вытянулось лицо обвинителя! Теперь получилось, что он сам подтвердил слова адвоката про моё пребывание в лимбе, среди праведников!

— Теперь давайте вспомним, братья и сёстры, — продолжал отец Дионисий, — что спускаясь во ад, Иисус разбил медные врата адовы, сокрушил их. А, как доказывает Иоанн Златоуст, когда Христос сокрушил врата адовы, то и стража адова сделалась немощна. Не стало там ни двери, ни засова. Когда Христос сокрушил, кто исправить может? А что это значит? Это значит, что для того, чтобы призвать любую другую душу из лимба, помимо уже выведенных, Христу спускаться во ад уже не нужно! Достаточно послать любого ангела и тот выведет указанную душу. Ибо нет там больше ни ворот ни запоров!

Понимаете ли вы меня, братья и сёстры?! Когда понадобилось Спасителю отправить на грешную землю добродетельную душу, Христос просто призвал душу Андрея из заточения, вложил её в тело и отправил на место жестокой сечи…

— Не доказано! — подпрыгнул брат Мартин.

— Но и не опровергнуто, — тонко улыбнулся отец Дионисий, — Достаточно того, что мы доказали саму возможность такого деяния. Доказали! Я подчёркиваю это слово!

— Зачем бы это Господу? — попробовал возразить обвинитель, — Зачем спасать еретика?

— Хотя бы потому, что Христос есть человеколюбец, — немедленно парировал адвокат, — Или вы и по этому пункту заявите протест?! А? Нет протеста? Тогда продолжу.

Что же произошло дальше? А дальше Андрей из Афин спасает жизнь крестоносного воина! Не литвина-язычника, не поляка, посягнувшего на Орден Божий, а крестоносца! И это факт, братья и сёстры, факт, против которого не может возразить обвинитель.

Почему Господь не дал победы всему воинству Христову, а спас одного брата Гюнтера? Ох, братья и сёстры! Кто мы такие, чтобы судить дела Господни? Даже предположить не берусь, за что наказал всемогущий Господь детей своих. Но уверен, абсолютно уверен, что была у Господа цель, и эта цель благая. Очистить нас от скверны, например. Да вот, хотя бы для того, чтобы провели мы сей процесс и внемлили провидению Божию, чтобы ещё крепче уверовали.

Но я отвлёкся. Что-то мы не понимаем и не можем понимать в делах Господних, а что-то для нас совершенно ясно. Мне, например, совершенно ясно, почему брат Гюнтер называл Андреаса из Афин ангелом. Почему он принял его за ангела. Потому что он ангел! Не в том смысле, про который вы подумали, братья и сёстры! Но вспомните, что слово «ангел» означает «вестник, посланник». И вам тоже станет всё понятно. Совпадение? Хм!..

А ещё мне ясно, что не мог Христос оставить Андреаса язычником. И что же? Как только он очнулся от беспамятства, рядом оказалась сестра Катерина! Девушка, без сомнения, наделённая не только христианским милосердием, но и весьма начитанная, сведущая в религии и сама решившая посвятить свою жизнь служению Богу. Опять совпадение? Не слишком ли много совпадений?!

Адвокат говорил уверенно, плавно, словно объясняя неразумным детям хитрую задачку, решение которой, уж он-то знает наверняка. Это завораживало. Нет, лично меня учили полемике и я отлично видел все дыры в доказательствах адвоката, но видеть слабые места и суметь этим воспользоваться — это разные вещи. Адвокат так поворачивал дело, что возразить ему обвинитель попросту не мог. Он уже попытался, и оказался повержен. Теперь не рисковал, чтобы совсем не стать посмешищем. А адвокат этим вовсю пользовался. Нет, право слово, я даже заслушался!

— Достаточно! — неожиданно прервал его речь судья, пристукнув молоточком, — Мы уже поняли, что вы сделали всё, чтобы устранить главное доказательство: чтобы обвиняемый ни в коем случае не признал себя виновным. Теперь вопрос, какой вердикт нам вынесут присяжные? Насколько доказательными показались им медоточивые речи адвоката?..

— Присяжные удаляются на совещание! — заявил один из них, по всей видимости, главный.

И все двенадцать человек присяжных, один за другим, вышли из зала! Как странно! То есть, свидетели, обвинитель, адвокат и судья рассматривали дело явно, а они выносят своё суждение тайно? Нет, в самом деле, странно!

Текли минуты, судья рассеянно постукивал пальцами по столу, остальные терпеливо и молча сидели, поглядывая на входную дверь, а за дверью совещались присяжные. Не понимаю! Чего там совещаться?! «Я считаю так!». «А я считаю эдак!». «Ага! Вот столько «за» и вот столько «против»! Итого: большинством голосов…». И всё! Нет же! Сидят, совещаются, а у меня тут мозг кипит! И, кстати! Когда же мне дадут слово, чтобы я сказал свою блистательную речь? Я её уже продумал до мельчайших подробностей!

Несмотря на напряжённое ожидание, дверь скрипнула совершенно неожиданно. И все двенадцать присяжных в полном молчании прошли на свои места. Ну, не знаю! Нельзя же так мучить человека! Это же пытка какая-то! Что они там решили? Идут, понимаешь, и молчат. Хоть бы подмигнул кто-нибудь. Или мне или обвинителю. Так нет же!

Генрих фон Плауэн тоже нервничал, только старался не подать виду. Я видел, как напряглись его желваки, пока присяжные рассаживались по местам. Тем не менее, вопрос его прозвучал почти весело:

— Выбрали ли присяжные председателя?

— Да, — поднялся седоусый крестоносец, — Присяжные выбрали председателем меня.

— О! — постарался сложить губы в улыбку судья, — Благородный брат Ричард! Приятно, приятно! Удалось ли присяжным вынести вердикт?

— Да, одиннадцатью голосами против одного вердикт в отношении подозреваемого утверждён.

— И каков же вердикт? — напрягся фон Плауэн.

Сэр Ричард не торопился. Внимательным взглядом он обвёл всех собравшихся, долгим взглядом наградил меня, скользнул по обвинителю и адвокату и наконец, громогласно провозгласил:

— Вердикт присяжных: язычник, но не еретик!

Среди зрителей раздались аплодисменты.

— Победа! — прошептал сзади адвокат.

Генрих фон Плауэн откинулся на спинку стула и сделал вид, что задумался. Я явственно видел, что это только вид, что на самом деле он всё уже давно решил. И сейчас объявит это решение. Ну? Ну же?!

— Суд постановляет! — поднялся со своего места фон Плауэн…

[1] …не столько суд… Любознательному читателю: слово