Архив еврейской истории. Том 13 - Коллектив авторов -- История

на одной из сходок с чернопередельцами; по словам мемуариста, свою эффектную речь он закончил словами: «Принцип революции — дерзайте!»[370] Анна Корба в письме к народовольцу Леониду Залкинду сообщала, что Савелий был «прирожденным пропагандистом», всегда окруженным учениками[371].

Другая интересная сторона революционной работы Златопольского — он некоторое время в 1880 году курировал связь народовольцев с Николаем Клеточниковым, агентом ИК в III Отделении и потом в Департаменте полиции. Арестованный 28 января 1881 года, тот дал откровенные показания на следствии, но установить личность одного из его «связных» жандармы так и не смогли. Клеточников давал такой портрет этого молодого человека, назвавшегося Алексеем Алексеевичем Петровым:

Молодой человек среднего роста, смуглый брюнет с курчавыми волосами, толстыми губами, грубыми чертами лица, почти негритянского типа, но, как по некоторым типическим особенностям, так и по некоторым намекам, я думаю, что он еврей. В июне или начале июля я начал посещать его квартиру на улице Казанской и Гороховой, в том подъезде, где помещается библиотека Иванова[372].

Других подробностей об этой связи Златопольского не имеется, но, учитывая хорошие организаторские способности, он как никто годился для подобной роли, когда Александру Михайлову не хватало сил на единоличное общение с агентом.

В ноябре 1880 года Златопольский отправился в Киев по поручению ИК. Еще в 1879 году, когда в Киеве распространялось народовольческое движение, здесь работал не только сам Златопольский, но и Колодкевич, Михаил Попов, Игнатий Иванов, приезжал сюда и Александр Михайлов с целью привести местные кружки к единому руководству в лице агентов ИК. По словам народовольца Александра Бычкова, здешняя «кружковщина, не желавшая знать ни центра, ни дисциплины», долго отстаивала «свое право на полную автономию»[373]. Особо выделялся кружок Исаака Левинского и братьев Владимира и Александра Бычковых. Указанные революционеры стремились к полной независимости, считая себя при этом народовольцами. Это позволяло им прибегать к известной широте в методах революционного действия. Они вынашивали планы самых разных экспроприаций, например, собирались ограбить студенческую кассу университета, самостоятельно принимали решения о террористических актах[374], так что скоро даже в Петербурге они стали известны как «жульнический кружок»[375]. Когда до ИК дошли слухи об их планах, было принято решение навести в Киеве порядок. Для этого сюда и послали Златопольского.

Сюжет, касающийся пребывания революционера в Киеве, стал известен жандармам благодаря целому ряду показаний предателей. В них возникает такой портрет Златопольского: на вид лет тридцати, брюнет с лохматой головой, кучерявый, с пробором по середине головы, небольшой черной бородой, с большими выразительными глазами и оттопыренными губами. По виду он принадлежал к интеллигенции, очень хорошо говорил, был одет как барин, по лицу и выговору напоминал еврея[376]. Видимо, Златопольский произвел самое сильное впечатление на Левинского, так как тот «относился к нему с уважением»[377]. Рабочему Якову Петлицкому «Владимир Львович», как Златопольский представился, рекомендовал продолжать пропаганду среди рабочих. Узнав о слежке за губернатором Н. П. Гессе и жандармским капитаном Г. П. Судейкиным с целью организовать на них покушение, он настаивал на приостановке всех террористических приготовлений, объясняя это тем, что они могут помешать большому предприятию в Петербурге[378]. Сам Златопольский в своих показаниях последнее уточнение опровергал, делая упор в первую очередь на том, что партийная дисциплина запрещает совершать теракты по своему усмотрению[379].

Другой киевлянин — Иван Саранчов, бывший сыном интенданта Киевского военного округа, сообщал следствию, что Владимира Львовича ему представили как агента ИК, который должен реорганизовать местную революционную группу. Он же знакомил Саранчова с задачами партии:

Начав общеизвестными местами политической экономии, перешел затем к положению рабочего класса в России и, находя его неудовлетворительным, говорил, что целесообразное улучшение его может последовать только «сверху», но т[ак] к[ак] нынешнее правительство неспособно или не желает приступить к этому улучшению, то надо другое правительство, которое обладало бы более широкими взглядами на экономическое положение народа, проникнуто было бы сознанием необходимости коренной перестройки экономического быта русского народа; но такое правительство возможно только после свержения нынешнего путем насильственного переворота, главным образом произведенного в столицах и главных административных центрах. Переворот должен быть произведен распропагандированными рабочими, но не одними, а при помощи войск, для чего необходимо все усилия направить к тому, чтобы приобрести сторонников между офицерами. Затем после переворота и учреждения Временного правительства последнее должно было бы путем декретов преобразовать экономический строй народа[380].

Выше уже было сказано о политических взглядах Златопольского, поэтому очевидно, что Саранчов вольно или невольно перевирает свой с ним разговор, представляя взгляды представителя ИК как чуть ли не якобинские. Опроверг это и сам Златопольский, когда ему были предъявлены показания Саранчова:

…Я высказал ему принципы программы «Народной воли», <…> но никоим образом не в том виде, как излагает ее Саранчов, не вводя идеи народного представительства в лице Земского собора как наиболее желательной формы осуществления ближайшей задачи партии «Народной воли»[381].

Интересно, что Саранчов, видимо, запуганный[382] военным прокурором В. С. Стрельниковым во время следствия, старался выставить себя жертвой интриг и вымогательств со стороны революционеров и, в частности, самого Златопольского. Саранчов показывал, что его подозревали в выдаче полиции информации о некоторых товарищах, а в качестве доказательства невиновности требовали добыть тысячу рублей[383]. Впрочем, Саранчов, видимо, окончательно запутавшись, в своих поздних показаниях все эти сведения сам же и опроверг[384].

К последнему агента ИК привел политический радикал, пытавшийся завязать связи с народовольцами, Константин Маслов. Ему «Владимир Львович» якобы показался «человеком малообразованным»; он же показывал, что представитель ИК занимался изготовлением паспортов и даже достал один по его просьбе[385]. О малообразованности Златопольского судить сложно: с одной стороны, он имел только полное среднее образование, с другой — его индивидуальные политические взгляды, записки из тюрьмы, поведение, сами показания, свидетельства народовольцев не выдают в нем необразованного человека.

Так Златопольский приводил киевскую народовольческую группу к известному централизму, требуя подчинения директивам ИК. Видимо, чувствуя себя стесненным, Левинский на некоторое время отошел от революции: в январе 1881 года он был принят в 126-й пехотный Рыльский полк рядовым[386]. Итог деятельности Златопольского приходится признать удачным. Впрочем, результат этот, по всей видимости, достаточно быстро сошел на нет, поскольку в марте 1881 года были арестованы братья Бычковы, самые активные члены группы[387].

Кроме организационной деятельности Златопольский занимался паспортами и достиг немалых успехов в этом ремесле, так что оно так и закрепилось за ним. Корба писала