Цитоник - Брендон Сандерсон

class="p1">– Здесь все совсем по-другому, – говорила Нулуба. – Когда я несколько недель назад ездила с Дрожью на ту миссию по поиску трофеев, я чувствовала себя отстраненной. Хотя остальные были вокруг в кораблях, вспомнить свое прошлое было труднее, чем когда-либо здесь, на базе.

– Чем дальше внутрь ты продвигаешься, тем хуже, – сказала Дрожь. – Я бы ни за что не хотела зайти дальше к центру, чем база горнодобычи.

Эти слова заставили меня задуматься.

– Так что, в том регионе, который ближе всего к световспышке, никто не живет?

– В Ничьей Земле? – переспросила Дрожь. – Насколько мне известно, нет. Там искажается время. Что-то есть там, в центре, и оно смотрит наружу.

– Тех, кто подбирался вплотную к центру, посещали странные видения, – сказала Нулуба. – И странные ощущения.

– Угу, – согласился Максим. – Я туда и близко не подойду. Пояс – и тот достаточно странный. Представляете, что было бы, если бы мы начали видеть то, чего нету?

– Это не так уж плохо.

Я вздрогнула. Последние слова произнесла… Дллллизззз? Я никогда не слышала, чтобы она говорила.

При этих словах Дрожь возбужденно зажужжала. Значок перевел:

– Что это было? Дллллизззз, ты заговорила! Это прах реальности помог?

– Я… видела, – тихо сказала Дллллизззз. – Видела прошлое…

– Где? – спросила я, подавшись к ее кристаллу, – она вырастила его на конце дорожки, исходящей из корабля, как это делала Дрожь.

– В развалинах, – прошептала Дллллизззз.

Дрожь пыталась побудить ее говорить еще, но Дллллизззз вернулась к своим обычным негромким бессловесным вибрациям.

Я же задумалась над ее словами. Она видела прошлое в каких-то развалинах – уж не занесло ли ее в один из пунктов на Пути Старейших? Не может ли Дллллизззз оказаться цитоником?

Дрожь попросила Максима посыпать Дллллизззз прахом реальности: они проделывали это регулярно, используя отобранный у меня прах. Я понаблюдала за ними – не сумеет ли Дрожь вытянуть что-нибудь из соплеменницы? – но у той ничего не получилось. Через некоторое время Максим сел рядом со мной и стал помогать выбирать из хлама то, что могло пригодиться.

– У тебя задумчивый вид, Юла, – сказал он.

– Просто отвлеклась, – сказала я.

– Хочешь поговорить об этом? – спросил Максим. – Тебе трудно вспоминать?

– Немного, – призналась я. – Некоторые лица, отдельные моменты.

– Это больно, – сказал он. – Я знаю, каково это. Но есть и хорошая новость: возможно, ты вскоре начнешь забывать и лица тех, кто взял тебя в плен. Как по мне, это произошло недостаточно быстро.

Он все еще думал, что я из пленных. Скад, мне вдруг показалось ужасным то, что я делаю. Врать этим разумным, планировать украсть один из их кораблей, возможно, что-то у них испортить.

– Я не была пленником, Максим, – сказала я. Я не собиралась говорить правду – оно как-то само выскочило. – Я жила на человеческой планете-анклаве.

У него округлились глаза.

– Так они и вправду существуют?!

– По крайней мере одна, – сказала я. – Но не все в Верховенстве были согласны с ее существованием. Было много… боев. Мы бунтовали. Они бы подавили это…

Это не было стопроцентной правдой, но приятно было поделиться частью себя.

– Ты выросла в настоящем человеческом обществе? – спросила Дрожь. – Каково это было?

– Тяжело, – сказала я. – Моего отца убили, когда я была маленькой. Моей семье приходилось бороться за еду, потому что у всех было мало ресурсов, но в особенности у тех, кто не принимал непосредственного участия в борьбе за Верховенство.

– Значит, все действительно было так, как говорят, – прошептал Максим. – Когда люди вместе… это приводит к войне.

– Вряд ли, – возразила я. – Причина была в Верховенстве. Моя семья – и все люди на Россыпи – была командой огромного космического корабля «Непокорный». Моя прабабушка была в машинной команде, и наш корабль не относился ни к одной из групп людей, ведущих войну.

Но враги не оставили нас в покое. Когда мы совершили аварийную посадку на моей родной планете, они попытались истребить нас. А потом заперли там, как в тюрьме. Думаю, при таких обстоятельствах любое общество сделалось бы воинственным.

– Я бы не поверила тебе, – сказала Дрожь звенящим голосом, – если бы не росла так долго рядом с Максимом. Самым некровожадным разумным из всех, кого я встречала.

– Это потому, что ты еще не видела меня в деле! – заявил Максим, а потом изобразил рычание. – Погоди, пока я поднимусь в небо! Я стану наводить ужас!

– Не сомневаюсь, – отозвалась Дрожь, издав вибрирующий звук наподобие звона колокольчиков – ее вариант смеха.

– Я верю тебе, Юла, – тихо проговорила Нулуба, отрывая взгляд от своих электронных таблиц. – Я уже упоминала про свою работу. Так вот, однажды я анализировала статистику народонаселения планет рас с «меньшим уровнем интеллекта». Моя работа состояла в том, чтобы предложить, где разместить рекламу в регионах, не пользующихся нашими услугами. Но при анализе данных мне открылась неожиданная истина. Многие так называемые меньшие расы не страдали от внутривидовых убийств в той степени, какую мы прогнозировали. Их считали агрессивными расами, то есть они должны были убивать друг друга в ужасающих масштабах. Однако же… это было не так. Я думала, что наткнулась на нечто очень важное. Нечто революционное. Доказательство того, что наше определение агрессии не соответствует статистическим моделям. Я много лет собирала данные, думая, что меня провозгласят великим разумом.

– Дай угадаю, – сказала я. – Ты изложила это своему начальству, и тебя тут же бросили сюда.

– Даже суда не было, – прошептала Нулуба. – Они говорили, что мои действия опасные, подрывные. Простой поиск доказательств, которые могли бы противоречить давно устоявшимся воззрениям, сочли проявлением агрессии. – Она приложила руки к своему шлему из песчаника. – Я не знаю, что они сказали Вормелю, моему супругу. Я больше его не видела. Я просто… исчезла.

Максим положил руку на плечо Нулубы, желая поддержать ее. Дллллизззз завибрировала своим кристаллом, издавая низкий и звучный успокаивающий звук. Варвакса кивнула в знак благодарности.

Скад! Она действительно была тем, чем сказала, да? Мелкой чиновницей, влипшей в нечто куда более масштабное. Я почувствовала неловкость, осознав, как относилась к ней. Я уже влипла в это раньше, с другим варваксом. Трудно было не видеть в них инопланетян, годами угнетавших мой народ. Даже теперь, даже зная то, что я знала.

Глядя, как они утешают Нулубу, я почувствовала себя посторонней.

Я знала подобное товарищество. Проявляла его, ценила его. Ночь, проведенная вместе с другими женщинами моей эскадрильи, которые не позволили мне вернуться в мою пещеру изгоя. Вечера, когда мы вместе вспоминали тех, кого потеряли. И в один яркий миг я увидела их лица. Киммалин, Нед, ФМ, Бита, Артуро. Йорген…