Пегас. Пламя Олимпа - Кейт О'Хирн

– Конечно, – сказал Пэйлин, передавая лакомство жеребцу. – Тебе это нужно больше, чем мне.

Полночи Пэйлин таскал для Пегаса всевозможную еду, какую только удавалось раздобыть на кухне. Жеребец был таким голодным, что Пэйлин всерьез заволновался, что даже этого не хватит. Но, наконец, на последней четверти припасов Пегас удовлетворенно вздохнул и поудобнее устроился на подстилке.

Сидя рядом с жеребцом, Пэйлин вновь извинился за весь тот вред, что он, сам того не желая, причинил. Прежде чем погрузиться в глубокий целительный сон, Пегас посмотрел вору прямо в глаза и дал понять, что они обсудят все как следует, после того как он отдохнет.

Когда жеребец в конце концов уснул, Пэйлин с трудом встал. Он посмотрел на раненого Пегаса и вновь глубоко пожалел, что когда-то хотел поработить его. Ведь он был виноват ничуть не меньше людей, которые работали в этом здании. Он смотрел на Пегаса всего лишь как на крылатую лошадь, с помощью которой легко можно добиться своих целей. Пэйлин никогда по-настоящему и не видел в нем того великолепного олимпийца, которым тот был.

– Высыпайся, Пегас, – сказал Пэйлин и тихонько направился к вентиляции. – Высыпайся и выздоравливай.

Вернувшись в шахту, Пэйлин спрятал остатки сладостей в укромном уголке туннеля. Если здешние люди не поймут, как сильно ошибаются в выборе диеты для узников, Пегасу наверняка понадобится еще, и скоро. И Диане тоже.

Впрочем, все еще стояла ночь, так что Пэйлин знал, что времени у него хватает. Он поднял сандалии:

– Отнесите меня к отцу Эмили.

Сандалии потянули вперед, и Пэйлин быстро догадался, что это путешествие будет самым худшим из всех.

Начало еще походило на предыдущие «поездки». Но скоро они достигли длинной вертикальной шахты, которая соединяла все этажи огромного здания. Так как они были в самом низу, Пэйлин, подняв голову, увидел только бесчисленные уровни над ним.

Сандалии вылетели в основной туннель и начали подниматься. Все выше и выше. Пэйлин узнал ответвление, которое вело к его комнате и комнате Эмили.

Но сандалии пролетели мимо, продолжая взлет. Чем выше они поднимались, тем бо́льшую набирали скорость.

Пэйлин напрягся, когда сверху послышался тяжелый стрекот какого-то большого механизма. Затем вор отчетливо уловил, как что-то со свистом разрезает воздух. Что бы это ни было, сандалии неслись прямо к нему.

Пэйлин заметил, что, чем ближе они к источнику звука, тем быстрее двигаются сандалии. Внутри длинного темного воздуховода Пэйлин едва видел, куда летит. Но, подняв голову, тут же заметил яркий блеск ночных звезд.

Единственная проблема заключалась в том, что звезды мерцали, будто что-то ненадолго закрывало их, а затем снова уходило в сторону. Пэйлин сосредоточился на неизвестном препятствии, давая глазам потихоньку привыкнуть к слабому свету… И в ужасе резко вдохнул. Сандалии тащили его к большому крутящемуся вентилятору.

Это было самое сердце вентиляционной системы. Огромные лопасти забирали свежий воздух с поверхности и отправляли его на самые глубокие уровни подземного здания. И легко могли нарезать Пэйлина на кусочки.

Огромные острые лопасти приближались. Пэйлин собирался было приказать сандалиям остановиться, но уже не успевал. Они летели слишком быстро. Вор мог только смотреть, как приближается смерть.

Ближе.

Еще ближе.

Он закрыл глаза и приготовился к худшему. Мгновение спустя Пэйлин почувствовал, что воздух, просвистев вокруг него, резко переменился. Открыв глаза, вор с изумлением увидел, что выбрался наружу и взлетает все выше.

– Остановитесь, сандалии! – приказал он.

Повиснув на высоте птичьего полета над Говернорсом, Пэйлин взглянул вниз, на широкую трубу, из которой только что вылетел. Смертоносные лопасти попрежнему вращались. Каким-то образом сандалии протащили его через них невредимым.

Сильно дрожа, Пэйлин отвел взгляд. Огни Манхэттена яркими светляками плясали по волнующейся поверхности воды. В отдалении он видел зеленую даму с факелом в руках, стоящую в гавани. Леди Свобода – кажется, так ее назвала Эмили. Осматриваясь, Пэйлин никак не мог отойти от сильнейшего шока.

Дома! Очень симпатичные и безопасные дома.

Вновь взглянув на широкую трубу, Пэйлин заметил, что она выходит из большой кирпичной постройки. Ее фасад украшали великолепные высокие колонны, очень похожие на олимпийские. Дальше на ухоженной, обсаженной деревьями дорожке Пэйлин увидел красивое желтое здание, выделяющееся на фоне других милых домиков.

Изучив окрестности, Пэйлин так и не смог собрать впечатления в целостную картину. Он просто не мог понять, как настолько красивые дома могут скрывать под собой такой темный и опасный секрет. Да никто в целом мире, наблюдая за этим милым островком, никогда бы не заподозрил, что он таит в себе такой ужас, как ЦИО.

Теперь, снаружи подземного здания, вор наконец задумался: а где же отец Эмили? Совсем недалеко от того места, где он завис, Пэйлин обнаружил старое кирпичное здание с решетками на окнах. Похоже на тюрьму. По разумению Пэйлина, оно вполне подходило для того, чтобы запереть там Стива.

– Отнесите меня к отцу Эмили, – приказал он, ожидая, что сандалии направятся к кирпичному зданию.

Вместо этого они взмыли прямо в усыпанное звездами небо. Сандалии перенесли его через водную гладь и полетели куда-то в сторону от острова. Когда внизу наконец-то снова показалась земля, Пэйлин приказал сандалиям остановиться. Где бы ни держали отца Эмили, на Говерносе его не было.

– Отнесите меня к Джоэлю.

Развернувшись, сандалии полетели обратно к острову. Пэйлин видел лодки на воде и огни в домиках на острове. Но прямо под ним никого не было.

– Подождите-ка, – позвал он сандалии. – Опустите меня на землю.

Ноги Пэйлина мягко опустились на траву.

Пригнувшись, он прислушался. Рядом могли быть солдаты или кто-нибудь еще. Но до него доносились лишь стрекот ночных насекомых да шум огромного города по ту сторону воды. Вокруг никого не было.

Пэйлин как следует осмотрелся. Он вдруг понял, что, если захочет, может легко надеть сандалии и приказать им доставить себя куда угодно. Он может остаться в этом мире или вернуться на руины Олимпа. Впервые за всю свою долгую жизнь Пэйлин был по-настоящему свободен.

Но даже простая мысль о побеге тут же вызвала в памяти ужасную картину лежащего на подстилке Пегаса. Сломленного, раненого и потерявшего надежду. И гордой Дианы, прикованной к стене и страдающей от голода. Наконец, перед глазами возникла девочка, Эмили, и ее полный боли крик в момент, когда агент Джей стиснул ее раненую ногу.

Если он уйдет сейчас, то тело его, безусловно, освободится. Но от этих кошмарных видений он не сможет избавиться никогда. И пускай он – всего лишь вор, Пэйлин знал, что нигде не найдет покоя, если бросит остальных на милость ЦИО.