Красавица - Рене Ахдие

– Мне и правда пора поискать новых друзей, – задумчиво протянул Бастьян.

Арджун выдохнул сгусток серо-голубого дыма.

– Если ты можешь себе это позволить. – Его ореховые глаза блеснули от смеха.

– Сказал он, как гребаный магараджа, – хмыкнул Найджел.

Недовольство мелькнуло на лице Арджуна.

– Во многих кругах, приближенных к самой короне, магараджа славится не больше дворняжки.

– Я бы ни за что…

– Собакам и индийцам вход воспрещен, господин Фитцрой. Так и написано на входе в вашу любимую Асторию.

Злость исказила черты лица Найджела.

– Если бы дело предоставили мне, ничего бы этого не случилось. Я знаю, как вести подобные дела, как знаю и то, как вести свои дела.

– О, великодушный империализм, – сказал Арджун, выпуская очередное облако дыма. – Это что-то новенькое.

Испуганный крик пронзил ночь, вновь привлекая внимание всех к основной задаче. Бастьян схватил веревку, обвязанную вокруг талии Эша, который до этого безвольно кружился по кругу над пропастью, и закончил тем самым его медленные мучения.

– Я говорю тебе это лишь потому, что подозреваю, что ты не знал, – начал он непринужденным тоном. – Моя мать была квартеронкой[90] то есть свободной цветной женщиной. А эти коллеги, с которыми твой отец не может работать на людях? Они со мной. Они моя семья. – Он сделал паузу, понизив голос почти что до шепота. – Никто не смеет оскорблять мою семью.

– Я не хотел…

– Заткнись, жалкая ты свинья, – оборвал его Бун. – Бог разговаривает.

Бастьян заставил его замолчать одним лишь взглядом. Затем снова повернулся к Эшу.

– Какая жалость. Я собирался выпить с тобой бутылочку вина, Эштон. А теперь… тебе придется принять участие в ужине с теми, кто предпочитает напитки другого сорта.

Когда Бастьян закончил свою речь, напряжение в воздухе достигло такого пика, что казалось, это струна, натянутая почти до предела и готовая разорваться. Эш моргнул, смахивая с ресниц слезы, пытаясь сфокусировать взгляд. Что бы он ни разглядел на лицах собравшихся вокруг него, это вынудило его губы задрожать, а плечи затрястись.

Бастьян отлично знал, что тот увидел. Что увидел Арт. От чего спрятался Фобос драгоценную секунду назад. Демонов. Созданий крови и тьмы.

Смерть во плоти.

Семью Бастьяна, какой бы та ни была.

Арт завизжал у ног Мэделин, задыхаясь в попытках успокоиться. Бастьян покосился на Арджуна, одними глазами давая понять о своих мыслях. В следующую секунду Арджун потянулся к запястью Арта. Через миг мальчишка рухнул на землю в спокойном забвении.

Слезы потекли по щекам Эша.

– Все, что я говорил, я…

Бастьян сделал шаг назад. Крутанул револьвер на пальце. Прицелился.

– Пожалуйста! – взмолился Эш. Подозрительное темное пятно появилось у него на штанах, запах мочи завился вокруг него. – Я отдам вам все, что попросите. Я никому ничего не скажу. Я забуду, что когда-либо…

– Нет, – сказал Бастьян. – Не забывай об этом до последнего своего вздоха. Слова – оружие. И ничего больше не имеет значения, когда сам дьявол держит тебя за яйца. – Он выстрелил.

Эш закричал. Веревка, державшая его над платформой, треснула, и перекошенное тело ударилось о металлические подпорки с характерным звуком. Когда он перекатился на спину, кровь потекла у него из носа, и ее аромат наполнил воздух, как теплая медь с примесью морской соли.

Гортензия и Мэделин замерли. Перестали дышать. Джей с хлопком спрятал один из своих кинжалов в ножны. Бун зажмурил глаза и закинул голову, делая глубокий вдох. Недовольно нахмурившись, Найджел сложил на груди руки, в то время как Арджун затушил свою сигару под подошвой ботинка.

Горькая радость наполнила грудь Бастьяна. Вот еще одно желание исполнено.

Сегодняшний день можно считать удачным.

Эш задергался, пытаясь вырваться из веревок, когда фигуры в плащах начали смыкаться вокруг него, их глаза сияли, как серебряные монеты под лунным серпом.

Затем Мэделин, Гортензия и Бун резко кинулись на Эша, как кнуты, просвистевшие в ночи, крик ужаса Эша заглушил шорох тяжелых плащей. Заглушил звуки наслаждения, наполнившие воздух над Новым Орлеаном.

Найджел наблюдал за безумием в неестественном молчании, по-прежнему держа свои длинные руки скрещенными на груди, осуждение читалось на его лице.

– Вы не какие-то там мелочные мстители, Бастьян. Твоему дяде это не понравится.

– Я никогда не называл себя святым, – отозвался Бастьян с непроницаемым выражением лица. – И Никодима сегодня здесь нет, верно?

– Gomapgae[91], – пробормотал Джей с благодарностью, прежде чем отойти обратно к краю недостроенного здания и опять непринужденно раскрутить свой раскладной нож между пальцами.

– Отличный выстрел, – вставил Арджун, ловко меняя тему разговора. – Разорвать веревку одной пулей. Браво.

Бастьян ничего не ответил, его взгляд напрягся.

– Что? – моргнул Арджун. – Я что-то не то сказал? – Он неуютно переступил с ноги на ногу.

– У тебя осталось мало сил.

– Такое бывает. Потребовалось немало усилий, чтобы утихомирить его брата. В отличие от тебя, я не Бог, – отшутился он.

Мрачная улыбка появилась на губах Бастьяна.

– Найди себе что-нибудь перекусить.

– О, всенепременно, дружище. – Арджун сделал великодушный поклон.

Несмотря на все свои старания держать эмоции под контролем, Бастьян ощутил вину, зарождающуюся в его груди, вот-вот готовую вырваться на свободу. Он попытался отбросить это чувство, отказываясь раздумывать над осуждающими взглядами. Затем подозвал Мэделин, которая подпорхнула к нему с грациозностью тени, ее плащ вился следом за ней, точно дымка. Ни капельки крови не было видно на ней… пока она не открыла рот, демонстрируя белоснежные зубы с алыми следами и длинные, как у волка, клыки.

– Проследи, чтобы никто сегодня ночью не умер, Мэд, – мягко сказал Бастьян. – За нами и без того слишком пристально наблюдают.

– Mais oui[92], Бастьян, – кивнула Мэделин, посерьезнев. – А что нам делать с ним, когда мы закончим?

– Оставьте этого отброса с его младшим братом где-нибудь в подворотне рядом с их любимой пивнушкой. Убедитесь, что они ничего не помнят. Как и всегда, я вам доверяю.