Шопоголик и Рождество - Софи Кинселла

– Досталась моей сестре Анне, – признается Дженис.

– А шейкер для коктейлей? – удрученно уточняю я. – Неужели ты ни одного коктейля в нем не приготовила?

– О! – Дженис победно поднимает палец. – С ним очень удачно вышло. Мы подарили его племяннице Мартина Джуди. Она постоянно им пользуется!

Может, и пользуется, сердито думаю я. Но я не Джуди его дарила, а Дженис и Мартину. (Кстати, теперь понятно, почему ее навыки визажиста нисколько не улучшились.)

– Дженис, люди дарят тебе подарки, потому что им так хочется, – с жаром произношу я. – Потому что они тебя любят. И хотят доставить тебе удовольствие. Подарки – это выражения любви и заботы, а не барахло, которым забивают шкаф.

– Знаю, Бекки, – жалостливо улыбается Дженис. – Знаю, что должна сама ими пользоваться. Но ведь это так непрактично.

Что ж, не стану читать ей нотаций. Сама знаю, что человек не может просто взять и перестать быть заядлым передаривателем. Может, это в генетике заложено. Может, ученые еще однажды откроют этот феномен. Но в этом году, – мысленно обещаю я себе, – я найду Дженис подарок, который она не сможет передарить. Например, куплю для нее какой-нибудь деликатес. Скажем, лобстера! При мысли о том, как я вручаю Дженис живого лобстера, губы у меня растягиваются в улыбке, и она тут же спрашивает:

– Что такое, солнышко?

– Ничего, – я ставлю на стол свою чашку. – Пошли. Пора заняться покупками!

Мы отправляемся в продуктовый отдел, особенно привлекательный тем, что все товары тут можно попробовать. И у каждого прилавка тебя чем-нибудь угощают – то сливочными тянучками, то пирогами, то праздничной водкой.

– Неужели даже водка бывает праздничная? – растерянно спрашиваю я у Дженис, которая уже отхватила нам два маленьких стаканчика.

– Конечно, солнышко! – отвечает она и залпом опрокидывает свой. – Видишь, в бутылке мишура плавает? Давай попробуем ароматизированную! Вон там лимонную наливают. А здесь – с запахом корицы!

Вообще-то, когда водка отдает корицей, да еще и пьется под песни Мэрайи Кэри, она и правда кажется праздничным напитком. Затем мы с Дженис пробуем праздничный джин и традиционную праздничную медовуху. А после Дженис намеревается обойти все по второму кругу. Если я не вмешаюсь, она тут до вечера проторчит.

– Дженис, – объявляю я, наконец. – Нам надо двигаться. Подогретое вино в другой раз попробуем, ладно?

Хватаю ее под руку и тут же натыкаюсь на отдел, в котором продают копченый лосось. А вот он точно есть у меня в списке! К прилавку тянется длиннющая очередь. Хороший знак. Я тут же пристраиваюсь в хвост. Выворачиваю шею, чтобы прочесть на ценнике что-то о копчении на яблоневых щепках, и тут краем глаза снова замечаю знакомый серебристый блеск. С надеждой оборачиваюсь…

Точно! Это он, самый модный в этом сезоне шар с серебряной ламой! Болтается на ручке детской коляски. Спорить готова, эта мамочка купила его здесь.

Ну, на этот раз я его не упущу!

– Дженис, – в спешке выпаливаю я. – Будь так добра, купи мне копченого лосося. Вот моя кредитка, – я вручаю ей карту и шепотом добавляю: – Пин-код 4165. Плати с нее. А мне нужно кое-куда сбегать.

– Конечно, солнышко! – радуется Дженис. – А сколько? Я еще не смотрела на цены…

– О цене не беспокойся, возьми побольше. Ну или узнай, вдруг есть какое-то специальное предложение. – Дженис открывает рот, чтобы задать еще какой-то вопрос, и я быстро добавляю: – Спасибо! – и ныряю в толпу. Я просто обязана выследить шарик с ламой.

Бегу вперед, расталкивая народ локтями, и, наконец, настигаю маму с коляской. Вот он! Шарик с серебряной ламой на бархатной петельке! Какая же у этой ламы очаровательная серебристая грива. И такой милый розовый пацифик на боку! Теперь я понимаю, почему это елочное украшение так популярно.

– Извините! – запыхавшись, хриплю я, тронув женщину за плечо. Она оборачивается.

– Да?

– Вы здесь эту игрушку купили? – киваю на шарик с ламой.

– Ага, вон в том киоске, – отвечает она и указывает на самый дальний от нас угол зала.

– Огромное спасибо, – благодарю я. Женщина направляется дальше, я же кричу ей через плечо. – Вы знали, что это самый главный рождественский аксессуар этого сезона? Их нигде не купишь. Такая редкость!

Мчусь к киоску, который она мне указала, и тут на телефон приходит сообщение.

Остановившись на секунду, я отвечаю:

Снова устремляюсь вперед, но тут мобильник разражается трелью и на экране высвечивается имя Дженис.

– Привет, Дженис! – отдуваясь, отвечаю я. – Все в порядке?

– Солнышко, тут и правда есть специальное предложение! – победно заявляет она. – Можно взять упаковки по двадцать, тридцать и сорок фунтов. Я помню, ты сказала о цене не волноваться, но не могу сама принять такое решение…

– Возьми по тридцать, пожалуйста! – торопливо перебиваю я. – Будет отлично! Спасибо тебе большое!

Я что есть духу несусь дальше и успеваю добежать до угла прежде, чем от Дженис приходит новое сообщение:

Да бога ради! Можно подумать, после двух «бак-физов»[21] кто-то почувствует разницу. Стараясь держать себя в руках, набираю ответ:

Проход передо мной волшебным образом пустеет, и я делаю последний рывок, не обращая внимания на снова запищавший в кармане телефон. Наверняка Дженис спрашивает какую-нибудь ерунду: как упаковать или что-то в этом роде. Нет уж, пускай на этот раз решит сама.

Добравшись до дальнего угла, я лихорадочно озираюсь по сторонам. Вот он! Висит на боковой стенке киоска: мой вожделенный шарик с серебряной ламой, на боку у которой розовыми нитками вышит пацифик. Йее!

Отдышавшись, подхожу поближе и приветливо улыбаюсь продавщице. Она же, протирая очки в золотой оправе, улыбается мне в ответ. Судя по бейджику на груди, зовут ее Ивонн Хэнсон.

– Здравствуйте, Ивонн! – приветствую ее я. – Какой чудесный у вас киоск!

– Спасибо, – польщенно отзывается она. – Старалась, как могла. Чем я могу вам помочь?

– Можно купить шарик с серебряной ламой? – прошу я, стараясь не выдать голосом нетерпения. – Пожалуй, даже… несколько? Или, скажем… все, что остались?