Всё дело в тебе - Эльвира Смелик

— С первой минуты? — удивлённо повторила Даша.

— Ну да, — уверенно подтвердила Ульяна. — Ни разу ещё не видела, чтобы кто-то пикировался с таким наслаждением. Едва познакомившись.

— Да ладно тебе! — воскликнула Даша, признала самокритично: — Я же и с другими частенько.

Но теперь подруга не согласилась.

— С другими — это не то. Тут особый уровень. Вы же с Данилой друг друга даже по взгляду читали. Вы вообще очень похожи.

— Я? С ним? — Даша негодующе фыркнула.

— Ты. С ним, —заверила Ульяна.

Да быть не может! Она же… а он… он…

Ну что за чёрт? Даша уже который раз ловит себя на том, что стоит чуть дольше задуматься о Лакшине, она забывает обо всём остальном, переходит в какое-то странное полувменяемое состояние. А со стороны это наверняка выглядит примерно так: она сидит или стоит, замерев, абсолютно неподвижно, взгляд отсутствующий, напрочь лишённый и тени разума, по губам блуждает совершенно идиотская блаженная улыбка. И пусть Ульяна не говорит, что подобное вполне допустимо и происходит со всеми и всегда.

Мобильник запиликал, громко и настойчиво. Но Даша не торопилась его брать.

— Не станешь отвечать? — поинтересовалась Ульяна удивлённо.

Ни за что! Потому что это Лакшин. Без вариантов. Она даже это прекрасно чувствует. И что — тоже нормально?

Или не чувствует, а просто не ждёт звонков ни от кого другого? Вот и надеется, что каждый из них — именно от него. И угадывает. Потому что сейчас никому другому она и не нужна. Лето, каникулы, родители особо не беспокоят, а у подруги есть Юра.

Мобильник упёрто не умолкал. Раздражает! Даша показательно вздохнула и подхватила телефон.

— Даш, — начал Лакшин, но она, не дожидаясь, пока он что-нибудь предложит, отрезала решительно:

— Сегодня не могу. Занята.

Но он, кажется, ничуть не смутился, просто спросил:

— Чем?

— А я обязательно должна отчитываться?

— Нет. Но мне интересно.

Лыбится. Вероятность — сто процентов. Действительно читает её мысли и эмоции — Ульяна права.

— Просто занята.

— Даш!

Она сжала губы.

Её даже от его голоса, от произнесённого им её имени уже накрывает! Поэтому она поспешно убрала телефон от уха, прервала соединение.

Ульяна наблюдала с внимательным любопытством, прятала в уголках губ улыбку. Даша стиснула мобильник в пальцах. Потом сердито фыркнула, включила телефон, ткнула в значок на рабочем столе.

Лакшин откликнулся почти сразу, как будто тоже держал мобильник в руке, зная, что сейчас она непременно перезвонит, и Даша насуплено поинтересовалась:

— А ты чего хотел?

— Тебя увидеть. Разве непонятно?

— Видеозвонок пойдёт?

— Можно. Для начала.

— А потом? — негодующе выдохнула Даша. — Что дальше?  Как всегда, к тебе?

— Не обязательно, — возразил Лакшин. — Куда скажешь. Хочешь, позови Ульяну. Пусть она Юрика прихватит, и сходим куда-нибудь. Вместе. Можно просто по городу погулять. Слабо — до утра?

Надо же! Он словно их разговор подслушал, Дашины жалобы на недобор обычных романтических прогулок.

— Ладно! Ульяна, кстати, рядом сидит, и я её уже зову. С Юриком.

— Ну, давай. Только вы там не очень долго собирайтесь.

Они встретились на выходе из метро. Даша с Ульяной приехали с одной стороны, Юра — с другой, Лакшин — с третьей. Разбились на парочки — никаких показательных поцелуев и страстных демонстраций. Максимум, обнимались или держались за руки.

Болтались по городу, внезапно заваливаясь в самые неожиданные места. Например, в большой книжный магазин, в котором пол застелен ковролином, и можно устроиться прямо на нём и долго рассматривать книги. Или в лавку со странными сувенирами, похожую на магический салон. Сидели в кафе, затем ещё в сквере прямо на траве, слушая выступление уличной группы. Потом всё-таки Ульяна с Юрой слились, не захотели гулять до утра. Или — мало ли какие у них имелись собственные планы. Может, это только в Дашином представлении они были чересчур сдержанными и скромными.

Оставшись одни, они с Лакшиным ещё немного побродили, вышли на набережную, по гранитным ступенькам спустились к реке, уселись на краю последней, свесив ноги над водой. Та почти касалась подошв обуви, а иногда и правда касалась, дотягивалась беспокойной мелкой волной. Даша прекрасно чувствовала, как залетают капли и брызги ей в босоножки, холодят кожу, щекочут. Но пока не зябко, приятно.

Это действительно нереально, находиться рядом и сохранять дистанцию, пусть она размером всего в сантиметр. Да пусть даже в миллиметр — всё равно далеко, когда запросто можно близко-близко-близко. Прижаться, прислониться, обнять, держать за руку, переплетя пальцы, упереться подбородком в плечо и смотреть, не отрываясь, и плавиться от нежности, пытаясь понять: ну как так? Ну разве подобное возможно: не просто думать о человеке, а будто бы жить им, дышать им, почти не разделять себя и его, потому что переполнена им до краёв. Все мысли, эмоции, чувства — с ним, про него, о нём. И где тогда она? Она. Сама по себе. Её, что, больше нет?

Даша поёжилась, передёрнула плечами. Всё-таки прохладно стало от свежего дыхания реки, от студёных брызг.

Лакшин развязал рукава у наброшенной на плечи толстовки, снял её с себя, всучил Даше, распорядился:

— Одевай.

— А ты?

— А мне не холодно, — заявил самоуверенно, добавил: — И я её специально для тебя брал.

— Почему?

— Предполагал, что ты можешь замёрзнуть. У тебя иногда руки слишком холодные. Как сейчас.

А-а-а-а! Да разве она про это спрашивала? Но он на подобные вопросы никогда не отвечает. Потому что «Я ж не поэт, я художник». Он вообще, как все парни, не слишком любит о чувствах. Но не то, чтобы ей непременно хочется услышать, больше хочется понять — что это? На самом деле. Почему слишком много тактильного, телесного? Эта одержимость прикосновениями. Ульяна сказала, что со временем успокоится, пройдёт.  И что тогда останется?

— Дань, — тихонько проговорила Даша, нахохлившись внутри его толстовки, даже кисти рук в рукава втянула, — давай мы тоже не будем до утра. Я уже нагулялась.

— Ну, не будем, — легко согласился Лакшин. — Ты… домой? Или ко мне?

Она заглянула ему в глаза, в самые-самые зрачки, на мгновение стиснула зубы.

— К тебе.

Когда вошли в квартиру, Даша заявила с порога:

— Я устала. Спать хочу.

Лакшин даже на секунду не замялся, невозмутимо пожал плечами.