Конец мира – это только начало - Питер Зейхан

систему, но ценой нехватки металлов в масштабах империи, что привело к ... всему остальному.

Подобное вырывание поражения из челюстей победы, так сказать, было конечной судьбой каждого якобы успешного валютного режима на протяжении всей истории человечества. Включая самые большие и самые успешные.

Особенно самых больших и самых успешных.

РЕЗЕРВНЫЕ ВАЛЮТЫ: БИГ БОЙЗ

Если вы ищете место и год начала современного мира, то это место находится в вице-королевстве Перу в Боливийском нагорье в 1545 году, когда Диего Уальпа - местный житель, выполнявший работу по контракту для местного испанского конкистадора - был буквально сдут сильным порывом ветра и упал на рыхлую почву. Уальпа встал и смахнул с себя грязь... которая буквально сверкала серебряной пылью. Меньше чем через год это богатство обрело физическую форму в виде шахт Потоси - крупнейшего месторождения серебра, обнаруженного за всю шеститысячелетнюю историю человечества.

Раз уж я даю вам полную информацию, позвольте сначала рассказать о грязной части.

Серебро часто добывается совместно со свинцом, что делает его добычу токсичной. В методах очистки шестнадцатого и семнадцатого веков использовалась ртуть, так что тут есть ещё немного токсичности для вас. Технологии добычи того времени не были такими, которые мы бы назвали одобренными OSHA (Occupational Safety and Health Administration, американское "министерство здравоохранения", прим. пер.). Они включали в себя перенос нескольких сотен фунтов руды на спине и подъем из недр земли по лестницам высотой в сотни футов с единственным источником света - свечой, прикрепленной ко лбу.

Никто не собирался эмигрировать из Испании ради такой работы, поэтому испанцы регулярно совершали набеги на коренное население в поисках рабочей силы. Испанское законодательство того времени гласило, что если вы крестите свою рабочую силу, то не имеет значения, останутся ли они в живых. И последний шмат на бутерброд с дерьмом: Потоси находится на высоте тринадцать тысяч футов над уровнем моря. В доиндустриальную эпоху выращивание пищи в месте, где высота над уровнем моря вдвое выше, а количество осадков вдвое меньше, чем в Парк-Сити, штат Юта, было, скажем так, непростым делом. Даже если вы выживали во всем остальном, вы вполне могли умереть с голоду.

Имперские испанцы были не очень хорошими бухгалтерами, но по самым приблизительным подсчетам во время добычи серебра в Потоси погибло от четырех до двенадцати миллионов человек. (Для сравнения, все население Старой Испании в 1600 году составляло всего 8,2 миллиона человек).

Испанцам было все равно, потому что они были большими людьми. Запуск первой по-настоящему глобальной системы требовал двух вещей. Первая - единая экономическая и военная структура, способная охватить несколько континентов. Вторая - достаточно большой объем драгоценных металлов для поддержания глобальной валюты. Потоси финансировал первое и обеспечивал материал для второго. В течение нескольких десятилетий в XVI и XVII веках Потоси производил больше серебра, чем весь остальной мир вместе взятый.

Очень скоро испанцы стали не просто обеспечивать экономический обмен в Иберии и вокруг нее, а надирать задницы по всему миру. Союзники, партнеры, нейтралы и даже соперники стали использовать испанские монеты "куски по восемь" в качестве эксклюзивного способа обмена. Португальская империя - главный современный соперник Испании - не имела другого выбора, кроме как использовать испанскую серебряную валюту во внутренней торговле * (неофициально, конечно). Даже в поздний испанский период, вплоть до возвышения Британии, испанская монета оставалась настолько крупной по объему, настолько широко распространенной в обращении и настолько надежной по чистоте, что в Британской Америке ее использовали чаще, чем британский фунт. Испанская валюта была особенно популярна в треугольнике ром - сахар - рабы, связывавшем американские, карибские и африканские владения Британии.

Но все проходит со временем.

Для всех, кто имел валюту, обеспеченную металлами, постоянный поток испанской монеты был де-факто экономической войной. Для всех, кого испанцы считали стратегически проблемными, постоянный поток испанской монеты был настоящей войной. Не менее плохо и то, что когда испанцы использовали все это перуанское серебро для сбора ресурсов, товаров и человеко-часов, результат всегда был один и тот же: бешеная инфляция не только в Испании, но и на любой территории, которая могла поставлять испанцам то, что они хотели. Учитывая, что империя Испании того времени была глобальной, это происходило практически везде. Удержание Потоси означало, что испанцы могли протискиваться. Все остальные - не очень.

После двух столетий экспансии, войн и инфляции, сочетание поистине творческой стратегической и экономической бесхозяйственности в Старой Испании в сочетании с тревожной привычкой Наполеона Бонапарта вторгаться к своим соседям привело к падению как Испанской империи в целом, так и испанской валюты в частности. Первая половина 1820-х годов привела к независимости Перу и Боливии, прекратив доступ испанцев в Потоси и покончив с Испанской империей с жестокой, беззаботной окончательностью.

Но возможность глобальной торговли была выпущена из бутылки, и ничто столь незначительное, как независимость Боливии, не могло засунуть этого джинна обратно.

В то время как испанцы падали, британцы поднимались. Ранний британский "фунт" был в буквальном смысле фунтом серебра, но у британцев не было своего Потоси, и как бы они ни старались, они не могли захватить достаточное количество испанских сокровищных галеонов, чтобы обеспечить значительный запас валюты.

Никто иной, как сэр Исаак Ньютон, нашел обходной путь решения этой проблемы в течение тридцати лет своего руководства Королевским монетным двором. Он инициировал столетние усилия по добыче золота на всей территории Британской империи, в первую очередь на территориях, которые сегодня составляют Австралию, Канаду, Южную Африку и Золотое побережье Африки, чтобы неофициально создать противовес Испании. К середине 1800-х годов появился известный нам фунт стерлингов, обеспеченный золотом.

К концу 1800-х годов британское владычество на морях часто приводило к удушению торговли. Возвышение немцев в Центральной Европе породило чередующиеся и пересекающиеся зоны и периоды инфляционного роста и стратегического краха, что заставило многих европейцев искать относительную стабильность явно неконтинентального фунта. Для немцев это была одна из многих вещей, за которые стоило бороться... и которые в конечном итоге не сработали. К тому времени, когда Первая мировая война пошла на третий год, все континентальные европейские страны обесценили свои валюты, чтобы оплатить конфликт, что вызвало обвалы валют и бешеную инфляцию... что только ускорило фактическое принятие фунта стерлингов в качестве единственной желательной валюты Европы.

Это продолжалось недолго. В условиях хаоса и экономического коллапса после Первой мировой войны даже Британская империя оказалась недостаточно велика, чтобы поддерживать валюту, которая была нужна всем в Европе. Как и в случае с римлянами и испанцами до них, спрос на фунт стерлингов породил инфляцию на основе валюты, а также общую экономическую дезорганизацию, вызванную войной, а также разрушением колониальных/имперских экономических систем, существовавших полмиллиона лет, и глобальной тарифной войной.