Роль любимой женщины - Евгения Михайлова

— Спасибо, Григорий, — выпрямился Алексей. — Я все понял. Справлюсь с этой работой, конечно. Все будет в лучшем виде.

Он вошел в кабинет и, не давая себе возможности ни посмотреть на телефон, ни поискать новости в Интернете, ни выдохнуть слово «Алена», начал работать. И даже вернул себе вдохновение и силу на какое-то время. А когда, к вечеру, вдруг заныло и застонало его здоровое сердце от необходимости стучать, несмотря на такое горе, вот тогда в его кабинете появился Сергей Кольцов.

— Ты отключил телефон? — спросил он.

— Нет, я просто сделал тише звонок, срочная работа. Думал, услышу, но, видно, увлекся.

— Ничего. У вас демократичные охрана и секретари. Меня пропустили со всеми почестями. Алеша, набери побольше воздуха, чтобы это услышать. Мертвая женщина — это сто процентов не Алена! Ты понял? Ты слышишь?

Алексей просто кивнул. Сказать «да» у него не получилось.

Никогда Сергей Кольцов не слышал такого звучного, богатого мужского голоса. Никогда ни его клиенты, ни его работодатели не говорили в такой демократичной и в то же время властной манере, не оставляющей сомнений в значительности говорящего.

— Я говорю с Сергеем Кольцовым, частным детективом? Это Александр Кивилиди. Думаю, вы уже в курсе, что я в Москве. У меня для вас срочная информация. Ее только что получил мой адвокат в Париже. Он представляет мои интересы в процессе по делу бывшего охранника Фролова. Следствие получило заключение экспертизы относительно роли Фролова в убийстве Валентина Кривицкого. Да, он исполнитель. Он сохранил орудие убийства, открыл тайник, сделал признание. И не это главное, наверное. Главное то, что Фролов раскрыл тайну счета, на который он по договоренности с заказчиком перевел семнадцать миллионов долларов, снятых самим Кривицким перед смертью со своего счета. Эти деньги переведены маленькой фирме-однодневке, которая тут же прекратила существование. Но деньги удалось обнаружить. Этой суммой расплатились за одно из самых дорогих поместий в Калифорнии. Поместье приобретено на имя Валентина Кривицкого пяти лет. Внука погибшего Кривицкого. Подробности уточняются. Фролов показал, что вроде бы есть поручение самого покойного.

— Черт, дыхание перехватило — и от этой новости, и от того, что говорю с самим Кивилиди, — выпалил Сергей. — Да, я знаю, что вы в Москве. Не ожидал, что вы так сразу начнете помогать нам в расследовании.

— Если честно, у меня такой задачи нет. Надеюсь, что к своей цели я приду без вашей компании. Просто не хотелось бы, чтобы вы помешали. Вот поэтому я и делаю вам этот подарок.

— Но… Раз нам так повезло, то, может, вы мне подарите еще кое-что? Как частное лицо частному лицу. Что вы об этом думаете? Проницательный человек, который смотрит на ситуацию свежим взглядом. В чем мы убедились после вашей встречи с Николаем Стоцким.

— Подарю. Легко. Я думаю о том, что в свете этой информации одному человеку выгодно все, что произошло. Алексею Кривицкому. Он больше всех был заинтересован в смерти отца, так как влюблен в его жену. И в его интересах, чтобы украденные деньги не ушли из семьи. Более того, он обеспечил будущее наследнику. А похищение и возможное убийство Алены… Это или месть лично ему за то, что увел деньги, или… Я не исключаю, что он сам ее прячет, чтобы куда-то вывезти и затем исчезнуть вместе с ней, оборвав возможность разоблачений.

— Страшный вы человек, Александр. Не захотел бы оказаться в суде, на котором вы были бы прокурором. Алексей — мой друг. И более искреннего, открытого и прямолинейного человека я не встречал.

— А я никогда и никому не верю, когда слышу подобные характеристики. Но я никого не обвиняю. Я просто сказал, как это выглядит. Слишком демонстративно, конечно. Это обнаружилось бы в любом случае. Но тогда, как говорится, у вас, сыщиков, — ищи кому выгодно. Кому выгодно на самом деле. Я могу быть уверенным, что вы мне не помешаете?

— В поисках убийц Алены? — задумчиво произнес Сергей. — Тогда и я вам кое-что подарю. Мы это решили пока не оглашать. Женщина, труп которой мы нашли в сгоревшем доме, это не Алена. Сто процентов. Так что мы надеемся, что ищем живую Алену.

И еще один мужчина ничего не смог ответить Сергею. Кивилиди молча разъединился.

«Такие разные мужики и так одинаково любят», — подумал Сергей.

Он позвонил своему помощнику, который работал с группой хакеров, тот перебросил ему вскрытую почту, и Сергей поехал в отдел к Земцову. Слава и Масленников его уже ждали. Выслушали пересказ разговора с Кивилиди.

— Хоть замом его бери, — пробормотал Земцов. — Да как бы такой не сожрал и меня с моим стулом. Хищник однозначно. Мы ему, конечно, не помешаем, но статус подозреваемого за ним прочно. И попытка подставить Алексея — хороший криминальный ход. Он был заинтересован в смерти Кривицкого-старшего гораздо больше, чем его сын. Это Кивилиди не остановил бы тот факт, что речь о родном отце. А Алексей отца очень любил. И этот поворот с внуком Кривицкого… Такое обычному преступнику в голову не придет. А очень богатому, да еще с извращенным воображением киношника, — такому да, запросто. Убить деда, а деньги перебросить его внуку, чтобы посадить сына. Блестяще! И примитивному следствию в этом не разобраться. Его легко пустить по следу прямого наследника, что для всех очень удобно.

— Ну, да, — поддержал Сергей. — Я как раз о том, что касается киношников. Вот результат работы моих ребят. Они, конечно, не «Шалтай-Болтай», чужие секреты не продают американской разведке, они вообще ничего не продают. Бескорыстное служение истине. В данном случае они просто сходили без приглашения в почту нашего друга Максима Дымова. И обнаружили там еще одного знакомого товарища.

И он положил на стол планшет с такой перепиской:

«Ибрагим Шукуров: Здравствуйте, Максим. Я давний поклонник вашего кино. Слежу за проектом «Без него». Оказал вам посильную помощь, собираюсь это делать и впредь. Прошу о встрече. Есть идея.

Максим Дымов: Спасибо за внимание и помощь. К сожалению, я очень занят. О встрече не может быть и речи. Напишите в нескольких словах свою идею.

Ибрагим Шукуров: Хорошо. Я не только финансист. Немного литератор, даже премии получал. Вот ссылка на мою страничку на «Прозе. Ру». Идея в следующем. Серьезный поворот в сюжете. Он, на мой взгляд, необходим. Резкий, драматичный, жестокий. И не игровой. Короче, в духе Голливуда.

Максим Дымов: Попрошу конкретнее.

Ибрагим Шукуров: Конкретно только с глазу на глаз.

Максим: Завтра в десять утра у меня в съемочной квартире».

Земцов взглянул на часы.

— Поехали. Возьму только еще пару оперативников.

К дому, в котором была съемочная квартира Дымова, они подъехали уже к вечеру, в полной темноте. Сергей легко отжал допотопный кодовый замок в подъезде, затем дверь «капитанской» квартиры режиссера.

Максим был в комнате один. Работали три больших монитора. Он следил за происходящим на них в таком напряжении, что ничего больше не видел, не слышал. Следователи остановились на пороге, какое-то время смотрели на мониторы и не сразу поверили своим глазам. То, что они видели, — не снятый игровой материал, это происходит сейчас. Съемка в реальном времени! Они видели просторный, почти пустой зал, в который заходили мужчины в черных костюмах с белыми шарфами поверх пиджаков. Затем два человека ввели женщину в прозрачном белом платье, под которым нет ничего. Женщина шла, как под воздействием транквилизаторов, у нее подгибались ноги, но ей не давали остановиться. Камера поймала ее лицо. Ее похудевшее, побледневшее лицо. Алена! Она смотрела огромными, беспросветно несчастными глазами. Она утратила надежду на спасение. Она просто хотела побыстрее пройти свою казнь. И ее ресницы стремились к щекам, тонули в зелени мокрого взгляда. У мужчин на пороге перехватило дыхание. А к Алене приближалась крупная фигура в черном балахоне, из-под которого не видно даже глаз. И дальше Максим укрупнил планы. Большая ладонь, которая бьет Алену по лицу. Струйка крови по губам Алены. Руки мужчин-конвоиров разжимаются. Алена падает. И на ее груди под прозрачной кисеей стоит босая, тяжелая ступня под балахоном.