Роль любимой женщины - Евгения Михайлова

Сергей бесшумно метнулся и схватил сзади Максима за руки. Но у того реакция оказалась еще быстрее. Дымов за секунду до того, как был обездвижен, успел нажать команду «стоп». Это значит, что там, в страшном зале, действующие лица узнали: их засекли.

— Я все объясню, — произнес Максим белыми губами. — Отказаться я не мог. Это было единственным условием сохранения жизни Алены.

— А условие гонорара — такое вот кино? — гневно спросил Масленников.

— Да, — ответил Максим.

— Срочно адрес! — крикнул Земцов. — Это санаторий Минобороны? По Рижскому шоссе?

— Да.

Земцов уже вызывал наряд.

— Ты поедешь с нами, Дымов. Побудешь и ты заложником. Поможешь опознать преступников. Или для очной ставки. Что получится.

Александр Кивилиди подъехал на такси к особняку, в котором проходил экономический форум, поздно вечером. Был ярко освещен небольшой двор, в котором стояли дорогие машины и безмолвные вышколенные охранники. Его пропустили без сомнений: он показал свое удостоверение и сказал, что прибыл с опозданием по приглашению Алексея Кривицкого. Самолет задержался.

Он медленно шел ко входу. Из здания выходили респектабельные, солидные мужчины, прощались, говорили протокольные слова. Алексея он увидел издалека. Не просто узнал по фотографии. Лицо мужа Алены сверкнуло перед глазами Александра, как яркий, завершенный кадр. Человек, не похожий на всех остальных, смотрел открыто и честно. Он улыбался без фальши и натянутости. И в нем не было ни подобострастия, ни надменности, ни коварства. Таким был мужчина Алены. И Александр не сумел бы сделать лучший выбор, если бы проводил кастинг. Если бы это кино ставила не жизнь. Он шел навстречу сопернику, понимая свою главную ошибку. Он сделал ее, когда решил, что зря выпустил Алену, что она в заложницах у очередного монстра, что этот человек способен на обман и преступления. Александр сделал ошибку, допустив, что он сам нужен Алене. Она просто его вспомнила. Она просто увидела его в дурном сне.

Алексей увидел Кивилиди, когда между ними оставалось чуть больше метра. Он тоже сразу его узнал. И — такое уж совпадение — он тоже подумал о своей ошибке. Нет женщины на свете, которая могла бы забыть такого мужчину. И не в силах обычного человека, какой бы ни была его великая страсть, стереть это воспоминание из памяти и судьбы даже такой верной женщины, как Алена. А она верная, раз сама боролась с этим кусочком прошлого. Боролась насмерть, до полного изнеможения, до болезни.

Алексей ускорил шаг, улыбнулся как хорошему знакомому и протянул Александру руку. И в этот момент они оба услышали негромкий окрик, явно с восточным акцентом:

— Господин Кривицкий, одну минуту, пожалуйста.

У Александра реакция была быстрой, как у хищника. Он увидел мгновенно все: и дуло пистолета, и острый темный глаз киллера. Он рванулся к нему и выбил оружие ногой. И в это время пули другого пистолета пробили его позвоночник и ноги. И он, выворачиваясь в невероятной боли, упал, опрокидывая Алексея. Он закрыл его собой. Пуля, которая летела в грудь Алексея, застряла тоже в спине Александра.

Он не позволял себе потерять сознание, пока все не закончилось. Охрана сумела поймать налетчиков. Приехала полиция. Александра на носилках понесли в реанимационную машину. Там рядом с ним сидел Алексей и держал за руку. У Алексея дрожали губы, карие глаза были влажными. Он поймал сухой синий взгляд, склонился к уху Александра и прошептал:

— Алена жива. Следователи сейчас догоняют похитителей. Держись, друг. Мы с тобой будем бороться.

Александр молча кивнул. Знаю. Вот и спасение в этой чудовищной тьме боли, которая пытается его утопить. Сейчас больше ничего и не надо. Только странное чувство. Будто он больше не один. Будто у него появился близкий человек. Они связаны одной любовью и теперь кровью.

В тот день Аркадий вернулся домой, в их московскую квартиру на двадцатом этаже элитной высотки, возбужденным, напряженным. Он заключил свою первую серьезную сделку без помощи отца. Провел очень важную встречу с известными бизнесменами. Они только в начале разговора держались скованно, слушали его недоверчиво. А потом и сами не заметили, как оставили ему главную роль. Все приняли его условия, оценили нестандартность и смелость его решений. Аркадий уехал с этой встречи другим человеком — он наконец почувствовал себя богатым не только потому, что отец оставит ему состояние. Он богат, потому что ему это под силу. Он способен подчинить себе все. Такое примерно было у него состояние в тот день — день его главной победы и главной катастрофы.

Дома он прошел в гостиную и впервые сразу направился к бару. Аркадий поступил так, как делал отец после важных дел. Он налил себе стакан виски и выпил медленно, вдыхая запах напитка, домашнего уюта и своего разгоряченного тела. Он упал в кресло, вытянул длинные сильные ноги, прикрыл в блаженстве глаза. И тут тревожной волной его коснулся еще один запах. Самый волнующий. Манана вошла в комнату. Он всегда узнавал ее издалека по волне тепла и аромата. Наверное, это чувствовал только он. Манана даже духами не пользовалась. Она была просто окутана своей красотой и соблазном.

— Устал? — спросила она своим удивительным голосом, низким, тайным, интимным.

— Да, — поднялся ей навстречу приемный сын. — Переволновался. У меня теперь свое дело, своя тема в бизнесе отца. Они меня приняли и поняли. Все будет, как я хочу.

— Конечно, — улыбнулась Манана. — Все будет, как ты хочешь, я в этом не сомневалась никогда.

Эти слова вонзились в его мозг острым клинком, залили тело горящей лавой. «Как ты хочешь…» И потом было просто освещенное ярким солнцем поле без дня и ночи, без стен и дверей. Без людей, без дел, границ прав и обязанностей. Был свалившийся с небес восторг желания и благоговения, обожания и полного обладания. Изгою в мире других людей такое и не снилось. Такое не снилось и богам. Они не сразу пришли в себя, не сразу обнаружили себя обнаженными на толстом пушистом ковре. А над ними стоял, вероятно давно, Руслан. Муж и отец. Преданный всеми.

Аркадий видел, как будто издалека, как встала Манана. Как она прямо и без страха посмотрела в лицо мужу. Она даже не прикрылась одеждой. И в том была страшная ошибка. Руслан искал в ее глазах объяснение, раскаяние, страх, он наверняка мог бы пережить и простить. Но опустил взгляд и увидел бесстыдную, счастливую наготу со следами жарких поцелуев… Он вложил всю свою силу в удар. Он ударил Манану по лицу. Это была просто пощечина. Но Манана не удержалась на ногах, она упала. И не шевельнулась больше. Руслан и Аркадий склонились над ней, не решаясь дотронуться, ее роскошные волосы тонули в густой обильной крови. Манана ударилась виском об острый фрагмент антикварного медного светильника. Она умерла мгновенно.

Аркадий натянул брюки, не отводя глаз от этой невероятной картины. Его убитая любовь, его живой и тоже убитый отец…