Генрих VIII. Жизнь королевского двора - Элисон Уэйр

из герольдов, магов и шутов, одетых в маскарадные костюмы. В это время при дворе чинопочитание уступало место веселью. Соблюдая средневековый обычай, Генрих VIII назначал мальчика епископом вместо своего старшего священника: в Виндзоре он однажды дал пареньку по имени Николас десять марок за выполнение этой роли.

На Рождество ко двору стекалось множество людей. Королевские дворцы, как и многие более скромные жилища, украшали ветками «падуба, лаврового дерева, побегами плюща и всем прочим, что в зимнее время могло быть зеленым»13; подданным часто дозволялось приходить и смотреть «красивые и яркие рождественские пантомимы»14. В очаге главного холла или приемного зала потрескивало огромное йольское бревно, собравшиеся пели рождественские гимны и танцевали, «к великой радости королевы и знати»15.

В эти дни устраивались пышные пиры. В Рождество к столу всегда подавали любимые всеми зимние блюда – студень из кабаньего мяса или свинины со специями и, возможно, жареных лебедей; но первым блюдом неизменно была голова кабана, «украшенная лавровым листом и розмарином», как пелось в старой песне, изданной в 1521 году королевским печатником Уинкином де Вордом. Для роскошного банкета на Двенадцатую ночь пекли особый пирог с сухофруктами в меду и специями. Внутрь клали горошину или фасолину; нашедший ее становился на ночь Царем Горохом или Королевой Фасолью. Однако из записей о платежах, делавшихся перед этим, становится ясно, что при дворе этих счастливчиков часто выбирали заранее, желая подстраховаться. На исходе Двенадцатой ночи лорд-стюард под пение хора Королевской капеллы приносил заздравный кубок с пряным элем, который подавал королю и королеве; затем его пускали по кругу16.

По случаю Рождества совершались торжественные богослужения. На протяжении рождественских праздников король каждый день слушал мессу в своей молельне, после чего отправлялся с процессией на утреню в Королевскую церковь, где фактически участвовал в службе. По мнению папского нунция, это было «весьма необычно», поскольку во время публичных молебнов Генрих обычно занимался делами17. Хор, как правило, пел «Gloria in excelsis»[37], за что король однажды наградил певчих 2 (600) фунтами стерлингов. На праздник Богоявления Церкви от имени королевы жертвовали золото, ладан и смирну.

Подарками обменивались не на Рождество, а на Новый год. Не только королева и члены семьи короля, но также каждый придворный и слуга преподносили государю подарки, самолично или через своего представителя, на красочной церемонии в зале для приемов. Дары – золотую и серебряную посуду, драгоценности и деньги – выставляли для всеобщего обозрения в буфетах или на столах, установленных на козлах. Королевские секретари вносили каждый предмет в список, после чего подарки отправляли в хранилище. Могущественнейшие вельможи соперничали друг с другом, преподнося королю самые ценные вещи или какие-нибудь новинки: кардинал Уолси регулярно дарил своему государю золотой кубок стоимостью 100 (30 000) фунтов стерлингов. В ответ Генрих дарил всем служителям двора, включая низших, посуду – например, кубки и чаши с королевским вензелем; все предметы подбирались в соответствии с рангом одариваемого.

В январе 1510 года Генрих устроил первый маскарад, которых впоследствии было множество. Однажды рано поутру он и одиннадцать его спутников переоделись Робин Гудом и разбойниками, натянув короткие куртки из зеленого сукна, производимого в городе Кендал (Кент), и скрыв лица под капюшонами. С луками, стрелами, мечами и небольшими круглыми щитами они ворвались в покои королевы, отчего Екатерина и ее дамы сильно «смешались». Тем не менее женщины согласились потанцевать с нежданными гостями, и только по окончании танца король и его приятели скинули капюшоны, открыв свои лица, к изумлению дам и веселью мужчин18.

В правление Генриха VIII наступило «бабье лето» эпохи рыцарства. Большую популярность приобрели турниры в бургундском стиле: их устраивали по случаю почти каждого придворного торжества или дипломатического визита, а также в мае и июне, чтобы участники совершили «почетные и полезные для здоровья упражнения»19 перед началом охотничьего сезона. На этих турнирах бились одни аристократы, поддерживая физическую форму в мирное время, так как король «не желал видеть молодых джентльменов неспособными к военным подвигам»20. Турниры становились яркими общественными событиями, которые давали возможность Генриху и его придворным демонстрировать богатство и удаль перед иностранными послами. Успех на турнирной площадке был верным средством войти в милость к королю.

Существовали разные виды состязаний: «барьеры», когда противники сражались пешими на мечах, разделенные деревянной изгородью высотой по пояс, «по примеру Амадиса, Ланселота и других рыцарей древности»21; «турнэ» – бой на мечах между конниками; драматические схватки верховых рыцарей, вооруженных копьями, которые неслись друг на друга с противоположных сторон обнесенной деревянным частоколом площадки. В «тилтах» противники сражались попарно, а в «джоустах» – один на один. Участники турнира должны были обладать силой и храбростью, иметь верный глаз и отличное чувство времени, так как состязания представляли немалую опасность: некоторые бойцы получали ранения или даже погибали. Победить на турнире было почти так же престижно, как снискать славу на поле брани.

Именно на турнирах дух рыцарства получал наиболее явственное воплощение. Эти мероприятия сопровождались пышными живыми картинами и аллегориями, за которыми зрители наблюдали с крытых трибун. Участники помещали свои имена на «Древо Рыцарства»22 и могли прибыть в маскарадных костюмах (Генрих однажды появился в образе Геракла) на передвижных платформах для живых картин. Обычно участники и зрители двигались к площадке в составе большой процессии: во главе – конные маршалы турниров, за ними – пешие воины, барабанщики, трубачи, далее – лорды и рыцари, следовавшие по двое, все на конях, в пышной одежде, потом пажи, турнирные бойцы при оружии и, наконец, «его величество, в доспехах с головы до пят, окруженный тридцатью пешими джентльменами, облаченными в атлас и бархат»23. Часто турниры продолжались по нескольку дней.

Сохранившиеся турнирные таблицы с записью очков, которые вели герольды, показывают, что баллы подсчитывали, ставя на листе вертикальные палочки и перечеркивая, а начисляли в соответствии с тем, какая часть доспехов противника была поражена: за удар по шлему полагался наивысший балл, за ним шел нагрудник и так далее24. В «тилтах» конечной целью было сбить противника с коня или сломать его копье. Куртуазная любовь также играла свою роль. Рыцаря-победителя провозглашали чемпионом дня, и он получал награду от королевы или самой высокопоставленной из присутствовавших женщин. Бойцы на турнирах обычно бились за честь своих дам, дававших рыцарям в знак своей благосклонности шарфы, носовые платки и тому подобные предметы; те надевали их или помещали на видное место, выходя на площадку.

Король, будучи полным сил, молодым и храбрым, получал большое удовольствие от рыцарских подвигов25.