Семь миллионов сапфиров - Денис Калдаев

– Кладите, доктор, – ассистент протянул мне квадратный контейнер.

Внутри дымились кубики льда.

Сердце скатилось с моей ладони и шмякнулось на лед.

Ассистент мгновенно захлопнул крышку, наклеил пломбу и побежал к холодильнику. Там лежали десятки контейнеров.

– Заносите следующего, – приказал чей-то знакомый голос.

За считаные секунды каталку увезли.

– Режим рухнул, – сказал я с отвращением.

Никто не услышал.

– Рухнул! – закричал я. – Анализ лжет!

Загрохотали колеса – на каталке везли новое тело. Это была девушка. Я сдернул с ее лица маску и замер в ужасе.

– Анализ не ошибается, Марк, – прозвучал голос Люциуса.

Я развернулся и в тупой ярости ударил его, ударил так сильно, как только мог.

Боль пронзила мне грудь – орден, словно паук, запустил в меня стальные лапки, – и началось падение, стремительное падение в черноту.

Проснувшись, я вскочил и одним прыжком оказался у раковины. Сунув руки под струю горячей воды, я судорожно тер их, пытаясь отмыть от воображаемой крови.

Меня колотило. Краем глаза я заметил на столе газеты и корзинку яблок. Думаю, это помогло мне нащупать реальность. Я подкрался к окну, тихонько, вдоль стенки, и плотно запахнул шторы. Боясь снова заснуть, я читал, пока не рассвело.

«В высшие классы входили «посвященные» и незначительная доля «иных». Первые отлично знали схему работы Анализа, вторым же – самым обычным людям – присваивали класс «Г» или «Д» лишь для того, чтобы создать иллюзию случайного распределения. При этом на каждого «посвященного» долгожителя приходилось два абсолютно здоровых агнца.

Конечно, среди граждан класса «А» встречались и те, на которых не делали ставку из-за слабого здоровья или же старости, но которые оставались нужны для адекватной статистики смертей. У этих людей ничего не планировали изымать после смерти, а потому они умирали самыми разнообразными способами.

В последнее время начали применять даже двухслойные микрокапсулы «сапфиров»: верхний слой, содержащий штамм опасных бактерий или вирусов, и нижний – та самая крупинка яда. Примерно за год до даты Х раскрывался первый слой и человек заболевал тяжелой болезнью, а точно в его дату Х активизировался второй и несчастный умирал. Со стороны это выглядело словно смертельное заболевание – гепатит, болезнь Рю или же некий опухолевый процесс. Статистика «выполнялась» безукоризненно.

Запрет класса «А» был спровоцирован одним из ведущих политиков со вполне очевидной целью. «Социально опасными» признавались агнцы с запасом времени до одного года, имеющие превосходные показатели здоровья. Дело в том, что после наступления даты Х в наличии есть всего пара часов на трансплантацию органов, и порой возникали трудности при доставке тела на операционный стол. «Каждая минута – на вес золота», – как любят говорить хирурги. Но если агнец встречал смерть в специальном поселении, то нужные органы можно было изъять почти мгновенно».

Потому-то военные и не тронули старика Амаду, думал я. Его не признали «опасным», ибо с медицинской точки зрения он не представлял никакого интереса. А вот молодого Оскара, несмотря на прогрессирующую болезнь Рю, все же арестовали. Эта болезнь поражала только органы чувств, в то время как органы жизнеобеспечения оставались нетронутыми, а значит, годными для пересадки после смерти. Не исключено, что Оскару вживили двухслойную капсулу – это было преднамеренное заражение.

«С другой стороны, запрет агнцев дал возможность иным классам в очередной раз почувствовать себя полноценными и избранными судьбой. Их вера в государство стала еще крепче. Ту же цель преследовала и процедура выжигания радужки. Помимо метки донора, она несла особую психологическую нагрузку: черные глаза агнцев вызывали глубокое отвращение и даже страх, а потому интерес к судьбам таких людей практически отсутствовал, и впредь мало кого волновала их точная дата, которая могла не совпасть с официальной.

Особо внимательно следили за людьми с суицидальным наклонностями. Несмотря на довольно распространенное отношение к смерти как к данности, каждый десятый агнец, желая избежать мучительного ожидания, подумывал о самоубийстве. Таким образом, они могли в любой момент нарушить гармонию «плана по смертям», утвержденного СЛ. Сеть клиник для агнцев, бесплатная выдача психотропного препарата Т-23 существовали отнюдь не из благих целей, а для решения этой, накипевшей, проблемы.

Запрет класса «А» был обусловлен еще одной причиной. Помимо случаев суицида, агнцы умудрялись иным образом «портить» статистику. Люди с малым запасом времени часто живут по принципу «после меня хоть потоп!». Чрезмерное число ограблений, убийств и нападений на частные дома могло всколыхнуть волну подозрений в общественном сознании. Зоркие камеры, которые установили на проспектах, лишь незначительно понизили уровень криминала на острове. Конечно, полиция была не в силах уследить за каждым человеком, решившимся преступить грань.

Игнорируя нотариальные соглашения, многие эйорхольцы сообщали близким свой класс, а иногда даже дату Х, и если человек неожиданно уходил из жизни раньше отмеренного срока (позже просто не мог – в силу превосходной работы СЛ), подвергшись нападению преступника, это вызывало интерес со стороны средств массовой информации. К тому же социальные сети могли в мгновение ока размножить подобную новость. Но СЛ не допускала лишних утечек информации, справляясь с этим просто блестяще, и реальная доля «расхождений» действительно находилась в пределах одного процента. Таким образом, Анализ «ошибался» лишь в одном случае из ста. Люди продолжали слепо верить, и это было самое главное.

Некоторые эйорхольцы, не входившие в число «посвященных», все же догадывались, что Анализ – махинация, однако ничего не знали об истинном замысле корпораций. Конечно, они молчали, ибо идти против целой системы казалось совсем неразумным. К тому же одной догадки было мало, ведь о само́й технологии «сапфиров» не знал никто, не говоря уже об органах и стволовых клетках. Если же кто-то и доходил собственным умом до правды, для него оставалось непонятным многое другое; и этот страх перед неизвестным за себя и свою семью не позволял даже самым отчаянным идти на риск.

Медицина не допускала даже малой вероятности эпидемии, которая могла бы скосить добрую половину населения. Ведь тогда появились бы многочисленные расхождения дат Х с официальным временем погибших. Поэтому на медицину выделялись огромные средства. Исцеление от большинства форм рака стали приносить микророботы, уничтожающие взбунтовавшиеся раковые клетки. А вот прокаженных болезнью Рю заставляли поселиться в спецлечебнице, где над ними обеспечивался должный контроль, а в один «прекрасный день» реализовывалась «правильная» дата Х.

Все держалось на трех столпах, взаимно поддерживающих друг друга – церковь, правительство и «научное» сообщество. Сотни храмов – чтобы эйорхольцы забывались в религии; сотни казино – чтобы они тонули в развлечениях; дешевые бордели и тысячи продажных девушек-агнцев, которым губительная сила класса «А» не позволила найти иной работы и которые по причине лихорадочного спроса на удовольствия пользовались небывалой популярностью.