Девушки из хижины - Минка Кент

– Проголодались, девочки? – спрашивает Николетта, когда мы выбираемся из автомобиля и идем к дому.

– Нет, спасибо, – говорю я, вдыхая запах дома. Думаю, его можно обозначить одним словом – приятный. Иногда в нем преобладает какой-то один аромат – то лимона, то корицы, – иногда по коридорам плывет запах прачечной. Остановившись, я задумываюсь, смогу ли вспомнить, когда уеду, чем пахло в этом доме.

Я не рассчитываю, что Гидеоны разрешат нам остаться здесь навсегда.

Не говоря ни слова, Сэйдж поднимается наверх, в нашу комнату. Она еще сонная.

Я задерживаюсь в коридоре и решаю пойти в студию Бранта, порисовать немного, сбросить напряжение дня. Поднявшись по лестнице, забираю свой блокнот и карандаш с комода в гостевой комнате.

Через минуту я уже у окна в студии, поднимаю винтовой табурет до нужной мне высоты. И тут что-то привлекает мой взгляд.

На краю стола Бранта лежит фотография, но не простая.

Это фотография Иви.

Откуда она у них? Почему находится здесь? Она сделана недавно, в этом я уверена. Иви выглядит так же, как в тот последний день, когда я видела ее.

У меня захватывает дух, грудь вздымается и опадает, но я стараюсь успокоить дыхание. Требуется несколько минут, чтобы справиться с волнением и привести мысли в порядок. Раз у них этот снимок, то они могут знать, где Иви. Могут знать то, чего не знаю я. И это, наверное, что-то хорошее.

Мне не хочется думать, что может быть наоборот.

Прижав снимок к груди, я бегу вниз – требовать объяснений.

– Завтра вымогатель ждет очередного перевода, – говорит Брант, когда мы вечером умываемся перед сном. Обычно мы ложимся часа на два позже, но сегодня совсем выдохлись, объясняя Рен, что Иви может оказаться нашей пропавшей дочкой. – А «Вестерн Юнион» открывается только в девять, и ты заморозила счета.

Прижимая к лицу горячее полотенце, смотрю на себя в зеркало, но вижу только выражение лица Рен, несущейся вниз по лестнице со снимком Ханны в руке.

Как девочка умная, она выслушала наши объяснения с долей скептицизма. Рен полагала, что нам известно, где находится ее сестра, что мы утаиваем от нее информацию, но Брант сумел ее успокоить. Он толково, не теряя самообладания, ответил на все ее вопросы и ни разу не позволил себе выказать эмоций.

К концу разговора она поняла, что мы – ее лучший шанс найти Иви, что сестренка, скорее всего, жива, и смягчилась.

– Что будет, если мы не заплатим? – Я не то чтобы не хочу платить, спрашиваю из любопытства.

Наши взгляды встречаются в зеркале.

– Не знаю. Еще не пробовал.

Сегодня я два часа проговорила по телефону с родителями, и они подтвердили рассказ Бранта. Потом он потащил меня в свой кабинет, и мы просмотрели все медицинские записи и документы, которые он достал из углового шкафа. Там же находилось свидетельство о рождении Ханны, а также все письма с угрозами, отправленные нам вымогателем за последние два месяца.

Кто бы это ни был… он знает все.

Неудивительно, что Брант так серьезно отнесся к угрозам.

– Что именно делает ФБР, чтобы найти ее? Ведь Бет в Нью-Йорке, правильно?

– Один из агентов, эксперт по выживанию, кто-то типа следопыта, находится здесь на задании. Он прибыл сразу после того, как мы получили первое письмо, и стало ясно, что деньги вымогает кто-то из наших знакомых. Бет говорила, что он бродит по округе, разговаривает с людьми, наблюдает, нет ли какой-нибудь подозрительной активности. Что-то его насторожило, и он настоял на поисках в лесу. Насколько мы знаем, он там уже несколько недель и давно не выходил на связь. Предполагалось, что периодически он будет звонить по спутниковому телефону, но я даже не знаю, когда это было в последний раз.

– Бет не обеспокоена? – спрашиваю я, забираясь в постель и расправляя одеяло, хотя не знаю, усну ли сегодня.

– Не похоже. Она говорит, этот человек знает, что делает, и он один из лучших. – Брант тоже укладывается рядом со мной.

Откидываюсь на подушку и гляжу в потолок, на неподвижный вентилятор.

– Что же будет дальше?

Рука Бранта забирается под одеяло, сжимает мою ладонь.

– Мы не успокоимся, пока она снова не будет с нами.

Прошло три дня, как мы простились с Мамой.

Сэйдж плакала, пока слезы не кончились, потом снова плакала, потом тихо хныкала во сне. Но этим утром все переменилось.

Нашли соответствие ДНК Сэйдж. Совпадение, как они говорят.

Определили семью Сэйдж. Все это время они ее искали.

Лаборатория выразила сожаление, что по моей ДНК совпадений не выявлено.

– Как я выгляжу, Рен? – спрашивает сестра, расчесывая челку.

– Чудесно, – отвечаю я.

– Какие они, по-твоему?

– Готова спорить, хорошие. И готова спорить, что ты похожа на них.

Она улыбается. Темноволосая, с тонкими чертами лица, Сэйдж всегда выделялась среди нас – Мамы, Иви и меня.

– Девочки! – У двери в нашу комнату стоит Николетта. – Они приедут с минуты на минуту. Решила посмотреть, как вы тут.

Закусив губу, Сэйдж смотрит на меня.

– Мне хочется с ними увидеться, но не хочется уезжать от вас.

Сморгнув слезу, я заставляю себя улыбнуться.

– Что бы ни случилось, все будет хорошо.

Не знаю, будет ли, но уверена, что именно такие слова она сейчас хочет услышать.

Спустившись вниз, мы усаживаемся на диван. Беру с кофейного столика книгу, которую читаю; Сэйдж держит в руках куклу, сшитую мною на прошлой неделе, и молча смотрит перед собой.

– Рен! – вдруг говорит она.

– Да?

– А что с тобой будет потом?

Смотрю в сторону, чтобы она не видела, как у меня на глазах выступают слезы.

– Не знаю.

– Ник, они приехали! – кричит с кухни Брант.

Николетта идет к передней двери, а сестра хватает меня за руку. Ладонь у нее горячая и влажная.

Через секунду до нас доносятся звуки шагов и голоса, а когда Брант и Николетта отступают в сторону, мы видим застывших у двери мужчину и женщину. Невысоких и худеньких, совсем как Сэйдж.

– Марк… – Женщина зажимает нижнюю часть лица ладонями, щурит покрасневшие глаза, словно вот-вот расплачется. – Это она. Это Эмма.

У мужчины дрожит нижняя губа, он обнимает женщину за плечи.

– Пожалуйста, входите, – приглашает Брант, потому что они не двигаются с места. – Чувствуйте себя как дома.