Девушки из хижины - Минка Кент

Мать Сэйдж опускается перед нами на колени, обнимает ноги дочери, ощупывает плечи, потом волосы, словно хочет убедиться, что все это реальность, а не мираж. Отец более сдержан – стоит позади, изо всех сил старается выглядеть сильным, хотя по глазам видно, что это ему дается нелегко.

– Ты была совсем ребенком, – говорит мать, глядя в глаза Сэйдж. – Мы гуляли в парке, здесь, в городе, в Стиллуотер-Хиллз. Я посадила тебя на желтое одеяльце и дала бутылочку с едой, а сама пошла покачать твоих братьев на качелях. Ушла всего на минуту… а когда вернулась, ты исчезла. – По ее бледным щекам текут крупные слезы, и женщина утирает их ладонью. – Вот так. Ничего не осталось, только желтое одеяльце.

Сэйдж виновато улыбается, хотя никто ее не винит. Я думаю о том, ощущает ли она связь с матерью, потрясена ли сообщением о том, что ее похитили.

– Мы долгие годы искали тебя, – произносит ее мама. – И в конце концов отчаялись. Твой отец нашел работу в Вермонте. Нам хотелось уехать из Стиллуотер-Хиллз, начать жизнь заново. Даже полиция после нескольких лет поисков посоветовала нам прекратить их. Сказали, что мы зря теряем время.

Она снова тянется к лицу Сэйдж, кончиками пальцев слегка касается ее кожи, словно перед ней хрупкая фарфоровая кукла.

– У тебя дома два брата, – ласково улыбается мать. – Они ждут не дождутся встречи с тобой. А еще у тебя есть бабушка, дедушка, тети и дяди, двоюродные сестры и братья.

Хотя у меня тяжело на сердце и наворачиваются слезы, я счастлива за нее.

Счастлива.

– Следующие несколько недель мы проведем здесь, у твоих бабушки с дедушкой, – говорит мать Сэйдж. – Доктор Петтигрю считает, что лучше возвращать тебя в семью постепенно, возможно, с помощью консультаций и использованием семейной терапии. – Она переводит взгляд на меня: – Обещаю, Эмма… Сэйдж… в общем, твоя сестра навсегда останется твоей сестрой. Мы сделаем все, что сможем, чтобы ты в любое время могла видеться с ней.

– Спасибо. – Голос Сэйдж похож на слабый писк.

– Тебе хотелось бы увидеться со своей семьей? – спрашивает отец. Он сжимает пальцами плечи жены, словно ожидание ответа для него невыносимо.

Глаза Сэйдж снова наполняются слезами, но теперь это слезы радости. Я так думаю. И она молчит, но я знаю, чего она ждет.

– Иди, – говорю я, улыбаясь сквозь слезы. – Будь с ними.

– Ты была права, Рен. Ты во всем была права, – твердит Сэйдж, обвивая меня руками. – Все будет хорошо.

Брант опускает телефон в карман.

– Звонила Бет. Помнишь того специалиста по выживанию?

– Да.

– Он направляется сюда. Около часа назад он вышел с ней на связь и находится в этом районе, так что хочет заглянуть и обсудить результаты своей работы с глазу на глаз.

Я домываю посуду после ужина и вытираю столешницу. Рен в соседней комнате, уткнулась носом в уже десятую за эту неделю книгу, а Сэйдж в городе, со своей семьей. Уже пять дней, как они воссоединились. Родители забирают ее около восьми часов утра и привозят к нам после ужина, хотя если она достаточно освоилась с ними, то может остаться на ночь у бабушки с дедушкой. Пока наш дом служит ей пристанищем, надежным знакомым местом, где можно прийти в себя от происходящего. Доктор Петтигрю говорит, что возможность вернуться к Рен служит залогом успешного привыкания к родной семье. Это сложный и волнующий период.

– Когда он собирается заглянуть? – спрашиваю я.

Брант смотрит в окно над столом.

– Сейчас.

Пригладив ладонями одежду, я откашливаюсь и иду к двери. Брант следует за мной.

– Вы, должно быть, Чак, – говорит муж, открыв дверь.

На крыльце стоит высокий, плотного сложения человек. Лицо порезано бритвой, волосы влажные. К пряным мужским ароматам примешивается запах гостиничного мыла.

– Заходите. – Я отступаю в сторону, он перешагивает через порог и начинает расстегивать куртку. – Хотите чего-нибудь выпить?

– Нет, благодарю, мэм. – Он поднимает ладонь. Секунду спустя его взгляд падает на Рен, сидящую в общей комнате. – О господи.

Я не успеваю понять, что происходит, а наша рассудительная Рен уже визжит и с ногами забирается на спинку дивана, стараясь оказаться подальше от этого человека.

– Не отдавайте меня ему! – Она роняет книгу; я бросаюсь к ней, хватаю за руку.

– Что случилось? – спрашиваю я, придерживая Рен руками и помогая ей сесть на диван.

– Это он… чужак, который вломился в нашу хижину и собирался забрать нас с собой.

– Понятно. Идем, – говорю я и веду Рен в соседнюю комнату. Глажу ее ладонью по спине и чувствую, как неистово колотится маленькое сердечко. – Он работает на ФБР. Следопыт. Его наняли найти Иви. Рен, он сделал тебе больно? Он до тебя дотрагивался?

Она вздыхает, хмурит брови.

– Нет. Просто сказал, что заберет нас. И расспрашивал про Маму.

– Я понимаю, что вам пришлось нелегко, и не одобряю его приемов, но обещаю, Рен, что не подпущу его к тебе.

Она внимательно смотрит мне в глаза, словно желает убедиться, что я говорю правду, потом кивает.

– Почему бы тебе не подняться наверх? – предлагаю я. – Когда он уйдет, я тебя позову.

Взглядом проводив Рен, возвращаюсь в общую комнату.

Усевшись напротив Чака, кладу ногу на ногу.

– Итак? Что у вас есть для нас?

Его мускулистое тело заполняет весь объем большого кожаного кресла, и он подается вперед, словно никак не устроится.

Откашлявшись, Чак начинает:

– Наверняка Бет рассказала вам, что я нашел хижину.

– Да, сегодня утром.

– Мне удалось определить, что она принадлежит женщине, которую я искал. Но она вместе с младшей девочкой отсутствовала, так что я не знал, вовлечена ли в эту историю ваша дочь. Две старшие девочки, находившиеся там, решили, что я хочу их убить, поэтому не желали со мной разговаривать. – Его тон становится язвительным. – Через несколько дней они подсыпали мне снотворного и сбежали из хижины, захватив мою сумку. Они стащили мой сухпаек, так что приходилось питаться подпорченным мясом, и обратный путь до города занял больше времени. Из-за них я задержался на несколько дней – туго пришлось без спасательного мешка. Сами понимаете, тент, компас, таблетки для обеззараживания воды, фляжка, огниво… Они стащили это все и сбежали. Оставили меня умирать.

Он смеется, качая головой, словно девочки произвели на него впечатление, потом умолкает.

– Вы их напугали, – говорю я. – А теперь вините, что они сбежали?

– Такое впечатление я произвожу на людей. В любом случае, я никогда не сделал бы им ничего плохого. Действительно, я собирался увести их с собой в город. Одни они бы погибли. Почти без еды, и зима наступает. Возвращаясь к рассказу – единственное, что я нашел там интересного, это два свидетельства о смерти. Рэй Шарп и Имоджен Шарп. Оба умерли лет двадцать назад.