Стать смыслом его жизни - Ирина Грин

— Сколько тебе?

— Чем больше, тем лучше!

— Парикмахерские услуги нынче дороги, — с улыбкой проворчала мать, вытаскивая из сумки кошелек. — Знаешь, я подумала… Я не буду против, если ты приведешь сюда эту девочку. Как ее зовут?

— Спасибо! Спасибо, мамочка, ее зовут Лиза! — Вера чмокнула мать в щеку и, схватив деньги, понеслась на улицу, где ее уже поджидал на своем боевом коне Тищенко.

— Доброе утро, — встретила ее дежурная медсестра, — вас Антон Семенович разыскивал, сказал, чтобы, как только появитесь, — сразу к нему.

— Хорошо, я только переоденусь, — обреченно кивнула Вера, предчувствуя взбучку. Но то, что произошло в кабинете заведующего, превзошло все ее ожидания.

— Здравствуйте, Вера Петровна, — приветствовал ее Борисов. — Ни дня без приключений. Что на этот раз?

— Извините, пожалуйста, я проспала.

— Замечательно! Спасибо, конечно, за откровенность, но я больше не могу закрывать глаза на ваше поведение.

— Антон Семенович, скажите, пожалуйста, что мне нужно сделать?

— Я считаю, до отъезда на учебу вам надо взять небольшой отпуск. Отдохнуть, привести в порядок личные дела.

— Я не устала.

— Вера Петровна, я лучше знаю.

— Но что случилось?

— А случилось то, что мать вашей пациентки нажала на кое-какие рычаги, и мне дали понять, что ваше нахождение в стенах больницы в качестве врача нежелательно. Сейчас возьмете отпуск, потом уедете учиться. Думаю, за это время все устаканится, и вы сможете вернуться на свое место. А пока, — он развел руками, — не обессудьте. Вы хороший сотрудник, молодой, грамотный…

— Антон Семенович, извините, пожалуйста, но у меня сейчас такие личные обстоятельства, что я не могу поехать на учебу.

— То есть как не можете? Я с таким трудом выбил для вас эту путевку!

— Я не могу!

— Даю вам день на раздумья, если к вечеру вы не примете решение…

— Что тогда?

— Боюсь, нам придется расстаться, а мне бы этого крайне не хотелось.

— Можно обратиться к вам с личной просьбой?

— Пожалуйста, слушаю.

— Антон Семенович, мне очень надо, чтобы вы посмотрели одного мальчика. После аварии он перестал разговаривать и находится в таком состоянии уже два года.

— Вера Петровна! Я не понимаю. Я сказал, что вы на грани увольнения, а вы в такую минуту способны думать о пациенте?

— Способна, — Вера кивнула и стала накручивать волосы на палец. — Меня сейчас это больше всего волнует.

— Хорошо. Когда ты сможешь его привести?

— В четыре.

— Веди. А по поводу работы — пойми, это не мое решение. Мне очень трудно с тобой об этом говорить.

— Ничего, я все понимаю. Я скажу, чтобы мальчика привезли к четырем?

— Да.

Вера шла по отделению. На душе было мрачно. Она не верила, что скоро перестанет здесь работать. На сестринском посту, как всегда, сидела Лиза Коробкова.

— Вера Петровна, — радостно взвизгнула она и подбежала к Вере, — здравствуйте! У меня новая книга! Хотите посмотреть?

— Чуть позже, Лиза, чуть позже, — Вера погладила девочку по голове. — После обхода. Иди пока к себе.

Лиза состроила недовольную гримасу, но послушно направилась в палату.

А Вера зашла в кабинет, села за стол и постаралась собраться с мыслями.

«Так, что мы имеем, — подвела она черту. — Из-за капризов мамаши Иванченко я, кажется, останусь без работы. Это, безусловно, минус. С другой стороны, Борисов согласился посмотреть Ромку — это несомненный плюс. Надо еще позвонить логопеду».

И, подтянув поближе дедушку современных телефонов, Вера набрала номер поликлиники, находящейся на первом этаже здания.

Татьяна Алексеевна, лучший логопед области, немного поколебавшись, согласилась посмотреть «ребенка сотрудницы» в пять.

Потирая от радости руки, Вера позвонила Олегу. По его тону она поняла, что он явно не в восторге, но раз дал слово, отказываться не считает возможным.

После обхода Вера заполняла истории болезней под монотонное Лизино чтение о маленьком дракончике, живущем в диком лесу. «Какая-то странная книга, — подумала она, — интересно было бы почитать как-нибудь на досуге». От книги она перенеслась к Лизе. Ей было бесконечно жалко оставлять девочку в больнице. «А что если, — мелькнула в голове мысль, — забрать ее прямо сейчас? Позвонить матери — если она за три месяца ни разу не удосужилась навестить дочь, вряд ли она будет против. Вернусь из полиции и сразу свяжусь с ней».

В двадцать минут второго она уже стояла на остановке, дожидаясь Васильченко. Тот приехал взвинченный, злой. Вера сразу поняла: неприятности на работе. Но расспрашивать не стала — захочет, сам расскажет. Только не сейчас, когда все мысли направлены на предстоящую встречу с матерью Володи Петрова.

Вряд ли они смогут увидеться еще раз, а ей позарез надо найти точку, от которой она отправится в длинный путь по таинственным закоулкам детского сознания. Путь, результатом которого будет понимание того, что Володя хочет сказать своими дикими поступками.

До отделения полиции доехали молча.

— Я провожу, — сказал Олег и, не дожидаясь ответа, взял с заднего сиденья объемную сумку.

В вестибюле, казавшемся совсем темным из-за яркого летнего солнца, царящего снаружи, он быстро сориентировался, и пока Верины глаза привыкали к полумраку, уже снял трубку висящего на стене телефона.

Следователь, очевидно, перезвонил дежурному, и уже через пять минут Вера с Олегом поднялись на второй этаж и нашли нужную дверь.

Кузякин Андрей Михайлович сидел за столом и пил чай из огромной кружки. Нервы Веры были напряжены до такой степени, что она видела только эту кружку и стены, выкрашенные по чьей-то прихоти в темно-синий цвет. «Как же тяжело работать весь день в такой мрачной комнате!» — подумала она и остановилась возле двери, не решаясь пройти дальше.

— Здравствуйте, — сказал Олег и протянул следователю руку.

Тот оставил чашку и пожал руку Васильченко. Олег поставил на стол сумку и вынул из ее недр сверток. — Это вам.

— Что это?

— Гуманитарная помощь, — Олег заглянул в пакет, — чай, кофе, сахар, печенье.

— Извините, у нас такое не практикуется, — сказал Кузякин, но пакет взял. — Я надеюсь, у вас там, — он кивнул на сумку, — ничего запрещенного нет?

— А что у вас запрещено?

— Колющие и режущие предметы, оружие, наркотики, телефоны мобильные…

— Нет, — уверил его Васильченко, — ничего этого у нас нет, ручаюсь. Впрочем, — он пододвинул сумку, — вы можете убедиться…