Реформация. Противостояние католиков и протестантов в Западной Европе, XVI-XVII вв. - Оуэн Чедвик

их собственными предпочтениями. Они соединяли исповедь, наставление и рассказ о своей жизни по Господу.

По той же самой причине пуритане восхищались краткими жизнеописаниями добродетельных людей. Так, Исаак Уолтон не был пуританином, он являлся высшим церковным сановником в период Реставрации и в 1640 году опубликовал первое из своих изумительных «Жизнеописаний». Образцом для данного жанра стало множество пуританских сочинений, составивших назидательную агиографию Нового времени. В 1650–1652 годах Самуил Кларк составил новое и более пуританское жизнеописание Фокса, а затем и людей, которые почти неизвестны историкам.

Пуританский помещик

В первой четверти XVII века около Тарвина в Чешире проживал помещик по имени Браен. Он поднимался в пять часов утра зимой, от трех до четырех утра летом, проводил час или два, размышляя над Библией, раздумывая о семье и записывая проповедь, которую недавно слышал. Так что после его смерти в его кабинете осталось множество аккуратно составленных томиков рукописных молитв. Он замечал в тексте, что «семь раз я буду молиться за тебя» в установленное время в течение дня.

Браен будил домашних, звоня в колокол, чтобы те приняли участие в семейных молитвах. Он полагал, что большинство его молитв носят импровизированный характер, всегда начинал с того, что собирался убеждать невежественных людей, полагавших, что установленная им форма незаконна.

Обычно в качестве слуг Браен выбирал добродетельных людей, расспрашивал их и проводил с ними собрания, чтобы те облегчили душу. После вечерних молитв слуги обычно обсуждали вопросы веры на кухне. Браен купил две огромные Библии и поместил их на пюпитр в зале и гостиной, чтобы и слуги, и гости могли обращаться к ним. Когда Браен увидел, что в комнате для гостей играют в карты, он ничего не сказал, но аккуратно вынул из пачки четыре валета, чтобы играть было невозможно.

Однажды за обедом, который давал шериф, предложили тост за правителя. Когда чаша стала переходить по кругу, то все стали ждать, что сделает Браен. Он сказал: «Вы можете пить за его здоровье, я же стану молиться за него»… И передал чашу.

В субботу, когда он отправлялся в церковь, находившуюся в миле от его дома, он звал соседей и арендаторов, и они шли вместе, распевая по пути 84-й псалом. После утренней службы Браен обычно оставался с несколькими из них, повторяя проповедь или распевая псалмы, пока не начиналась вечерняя служба. Затем он возвращался домой вместе со своей компанией, обсуждая проповедь и снова распевая псалмы.

В церкви Тарвина он за свой счет снял витражи и поместил на их место обычное стекло. Браен выплачивал стипендии нескольким священникам или проповедникам, в первую очередь добродетельному священнику из Тарвина, чей приход давал ему лишь незначительный доход.

Ежегодно в одно из воскресений жители Тарвина проводили праздник, на котором много пили и танцевали. Браен призвал трех из лучших священников страны, которые удерживали прихожан непрерывными молитвами. Так что дудочникам, торговцам вразнос, поводырям медведей, игрокам и картежникам пришлось в раздражении уйти. Когда все это повторилось в течение трех лет, праздник прекратился.

Девизом Браена, записанным на титульной странице его книг, было «аллилуйя». Он тщательно следил за различными происшествиями, завел для них журнал. Приведем несколько отрывков из этого журнала:

«1601. Мой слуга отправился с нагруженной телегой, свалился, железные колеса проехали по его ноге, однако он совсем не пострадал. Laus Deo, возблагодарим Господа.

1602. Мой сын Джон отправился в поле, взял косу, чтобы посмотреть, как она косит, та вонзилась в его чулок до кости, сбрила волосы и вышла с задней стороны ноги, не затронув ни плоть, ни кожу. Laus Deo, возблагодарим Господа.

1603. Некто, проживавший на моей ферме в Уимбл-Стаффорде, увидел двух добродетельных людей, шедших по своим делам, сказал им, что станет танцевать, хвастаться и клясться, чтобы вызвать гнев вон тех двух пуритан. Так он и сделал, к их большому огорчению. Однако карающая рука Господа сразу же настигла его, он тотчас заболел, его доставили домой на телеге, и через три дня он умер в мучениях. Все в воле Божьей».

Для своих арендаторов Браен всегда оставался снисходительным, не поднимал высоко ренту, поощрял их труд, делал ежегодные взносы, чтобы купить зимнюю одежду для бедных, навещал их, когда они болели, иногда отдавал им свою добротную одежду.

Во времена лишений Браен кормил многих за своим столом. Его гостеприимство было бесконечным, намного превосходя обычаи пуритан. Двадцать один человек разделяли его обед, когда его вторая жена умерла. Юные джентльмены «из лучших семей» приходили учиться в его дом, его стол всегда хорошо снабжался, он выращивал голубей и кроликов, чтобы поддерживать свою кухню.

Браен был три раза женат, имел по крайней мере двенадцать детей. На своем гравированном портрете он одет в хорошо сшитый и модный наряд.

Его щедрость настолько превысила его доходы, что он влез в долги и в старости был вынужден закрыть свой дом на три года и тихо проживать в Честере, пока его дела не поправились.

Такие люди прониклись духом библейских текстов, они чувствовали неотвратимую руку Господа в каждом действии и моменте, отрицали случайность. Они проповедовали о полной потере человеческого облика после падения Адама и считали великим пуританским эпосом «Потерянный рай» (1667) Дж. Милтона, где торжествует Господь, орошающий души молящихся благочестивым и духовным писанием.

Оставаясь бережливыми и расчетливыми, они тем не менее не разделяли средневековый идеал бедности. Они осуждали и иногда насмехались над власяницами и бичеванием, вовсе не верили в непорочность и монашескую добродетель. Представляя первые века христианства как время отрицающего мир аскетизма, проявившегося в монашестве и бродячих монахах, они вовсе не являлись аскетами в старом толковании этого слова.

Благочестивый человек приходил к благоденствию ценой тяжелого труда, а следовательно, имел право наслаждаться своей собственностью, равно как и другими дарами природы, не говоря о жене и детях. Он не сомневался в браке, равно как и в необходимости растить детей. По обыкновению, такой человек рано вставал, соблюдал дни постов, проявлял постоянную умеренность в одежде и жил в доме с элементарными удобствами.

Даже состоятельный пуританин мог использовать деревянную посуду, как и более бедные его арендаторы. Он мечтал о том, чтобы сохранять свое положение в обществе, простое и сдержанное, отвергая банальности и украшения, только мешавшие ему.

Христианам приходилось жить в мире и использовать его дары как его распорядителям. Точно так же, как существовала своя вера для воинов, была вера для купцов, магистратов, рабочих. Не следовало прятать свой талант в землю, надлежало его использовать. Среди кальвинистов четко и ясно