Ключевая улика - Патрисия Корнуэлл

— Позвони, когда получишь это сообщение, — говорю я со всей серьезностью. — Если не отвечу, позвони в офис Колина и попроси найти меня.

У Колина Денгейта седеющие рыжеватые волосы, которые он стрижет под машинку, и короткие усы, напоминающие пятна ржавчины над верхней губой. Литой как пуля, поджарый, он, как большинство знакомых мне медэкспертов, отличается особенным чувством юмора, зачастую граничащим с глупостью.

Следуя за ним в глубь здания, я прохожу мимо скелета, наряженного для Марди-Гра, над которым свисают кости, пауки, летучие мыши и вампиры, трясущиеся и лениво покачивающиеся в струях прохладного воздуха, нагнетаемого вентиляторами. Жена Колина напоминает о себе рингтоном со зловещей музыкой и ведьмовским хихиканьем. Она не может найти ключ от велосипедного замка, и Колин советует воспользоваться болторезом. Жутковатая пульсация стартрековского трикордера настигает нас по пути в холл — следователь БРД по имени Сэмми Чанг сообщает, что работает на месте ДТП со смертельным исходом и что тело уже отправлено в лабораторию.

— А какой у меня? — спрашиваю я Марино.

— Ты же не звонишь. Но… дай подумать. Может быть, что-то из «Грейтфул Дэд».[23]«Никогда не доверяй женщине» подошла бы, пожалуй. Был у них на концерте пару раз. Теперь такую музыку уже не играют.

Марино я оставила пить кофе и флиртовать с токсикологом по имени Сьюз — на бицепсах у нее татуировка с изображением ухмыляющегося крылатого черепа. Колин хочет поговорить со мной наедине. Пока он вполне доброжелателен, хотя причина, приведшая меня к нему, не располагает к радушному приему.

— Кофе, витаминизированную воду? — Мы входим в его угловой кабинет с видом на задний подъезд, куда только что подкатил большой грузовик. — В такую погоду хороша кокосовая вода. Возмещает калий. Держу запас в личном холодильнике. Есть еще бутилированная вода с электролитами, тоже помогает в жару. Ну так что?

Южный акцент у него все же не такой протяжный, как у большинства местных. Колин говорит быстро, с напором. Я прикладываюсь к теплой бутылке, которую взяла в переносном холодильнике Марино. Может, это только воображение, но я снова чувствую запах дохлой рыбы.

— Я уже и забыла, какая погода бывает летом во Флориде или Чарльстоне. А у Марино в машине еще и кондиционера нет.

— Уж и не знаю, зачем ты так оделась, разве что на гипертермию напрашиваешься. — Он оглядывает мой черный ансамбль. — Я обычно предпочитаю халат и брюки. — Именно они на нем и сейчас, хлопчатобумажные, цвета мятного ликера. — В них удобно и не жарко. Я в такое время года ничего черного вообще не ношу, разве что когда нахожусь в плохом настроении.

— Долго объяснять, сомневаюсь, что у тебя времени хватит. Вообще-то от стакана холодной воды не откажусь.

— Удивлена, что в машине не оказалось кондиционера? — Колин открывает маленький холодильник за эргономичным креслом, достает пару бутылок и протягивает мне одну из них. — В этой части света он не у каждого есть. В моем «лендровере», например, его тоже нет. Модель 1983 года. Я его полностью отреставрировал уже после нашей последней встречи. — Он садится за стол, свободного места на котором больше не осталось. В кабинете полным-полно сувениров. — Новый алюминиевый пол, новые сиденья, новая коробка передач «гатор» и ветровое стекло. Снял раму, покрасил в черный. В общем, всего и не перечислишь, но вот с кондиционером возиться не стал. Еду на нем и как будто снова чувствую себя тем молодцом, только что из медшколы. Окна открыты, а ты потеешь.

— Чтобы никто не захотел подсаживаться.

— Дополнительное преимущество.

Я придвигаю стул поближе. Нас разделяет большой письменный стол из клена, на котором разместились стеклянные контейнеры с патронными гильзами, потемневшие, похожие на ракеты крупнокалиберные гильзы, пепельница «сикрет сервис» с коническими пулями Минье,[24]пуговицы с формы конфедератов, крошечные игрушечные динозавры и космолеты, кости животных, которые, как я подозреваю, посетители принимают за человеческие, а также модель подлодки «Х. Л. Ханли», исчезнувшей во внешней бухте Чарльстона во время Гражданской войны и обнаруженной и поднятой на поверхность лет десять назад. Каталогизировать все эти любопытные вещицы, теснящиеся здесь повсюду, и прокомментировать каждую из них я бы не смогла, но не сомневаюсь, что за каждой из них стоит какая-то история. Некоторые из них, вполне возможно, были просто игрушками для детей Колина.

— Вон та штука — благодарность от ЦРУ. — Заметив, что я оглядываюсь, он указывает на симпатичную застекленную витрину с золотой медалью ведомства. В сопровождающем ее сертификате говорится о «значительном вкладе» награжденного, но ни его имя, ни дата события не указаны. — Дали лет пять назад, — объясняет доктор Денгейт. — Тогда в одном из здешних болот разбился самолет и меня привлекли к расследованию. Летели какие-то ребята из разведки, хотя я, конечно, ничего не знал, пока туда вдруг не примчались из ЦРУ и несколько армейских медэкспертов. Дело было как-то связано с базой атомных подводных лодок в Кингс-Бэй, и это все, что я могу сказать, а если ты что-то знаешь, то наверняка тоже говорить не станешь. В любом случае дело было значительное, шпионы и все такое, а потом, через какое-то время, меня вызвали в Лэнгли на церемонию награждения. Должен сказать, это что-то. Кто есть кто, непонятно. Кому и за что дают награды — тоже. Я так и не понял, чем заслужил эту медаль, потому что и не делал ничего такого, а только старался не путаться под ногами и держать рот на замке.

Он внимательно смотрит на меня зеленовато-карими глазами. Я пью холодную воду.

— Не знаю, Кей, почему ты занялась делом Джорданов. — Колин переходит наконец к тому, из-за чего я и приехала. — Буквально на днях мне позвонила твоя подруга Бергер и сообщила, что ты приезжаешь пересматривать те дела. Моя первая мысль, — он выдвигает ящик стола, — почему ты сама не позвонила. — Он предлагает мне коробочку с леденцами для смягчения горла. — С экстрактом ржавого вяза. Не пробовала?

Беру таблетку и кладу в рот — рот и горло и впрямь пересохли.

— После горячего хлеба лучшее средство, если надо выступать в суде или на телевидении. Пользуется популярностью у профессиональных певцов, так я о нем и узнал. — Он забирает у меня коробочку и тоже отправляет в рот леденец.

— Не позвонила, потому что сама до вчерашнего вечера не знала, что мне предстоит с тобой встретиться. — Перекатываю во рту таблетку — немного шероховатая, с приятным кленовым вкусом.

Колин хмурится, как будто то, что я сказала, представляется ему невозможным, потом, не сводя с меня глаз, отклоняется на спинку, и стул под ним поскрипывает. Под щекой у него комочек, леденец.