Свет Старлинг - Виолетта Стим

да и вылил чашу свою на землю, и сделались люди жестокими и с отвратительными ранами на душах. Второй ангел вылил чашу в море, и умерло в нем все одушевленное. Третий ангел вылил чашу свою на небо и облака, и сделалась кровь», – вещал извозчик. – Кровавая Дрянь – есть четвертый ангел, миледи. С ней нашему миру придет конец. Как вам такое?

– Увлекательно, – резюмировала Деми, расплачиваясь с ним английскими фунтами. – Особенно если учесть, что она моя сестра.

– Что вы, у меня и в мыслях не было… – стал оправдываться мужчина, но Деметра его уже не слушала.

Спрыгнув на мостовую, она подошла к старинному дому в тюдоровском стиле и постучала в дверь молотком, сделанным в форме ворона, раскрывшего крылья. Название дома, как и этот постоянно встречающийся символ, были не случайны. Только недавно Деми узнала о том, что ворон и вороны уже больше века украшали герб Далгартов. Их добавила сама Ортруна, после того, как вышла замуж за графа Уильяма.

Дверь открыла экономка по имени Рут, которая, несмотря на молодой возраст, заведовала здесь всем хозяйством. Она проводила Деми в гостиную на первом этаже и попросила подождать.

Для гостиной в обычном понимании это помещение было слишком просторным и высоким, с выбеленным потолком под массивными деревянными балками, и с таким большим камином, что в нем легко могли уместиться четыре человека, стоя в полный рост. Мебель тоже была массивной, из темного дерева, густо покрытого лаком.

Деметра села перед огнем на деревянный диван, выложенный жесткими подушками, надеясь согреться после дороги в открытой повозке.

И не успела Рут принести ей обещанного чая, как Деми услышала топот чьих-то ног в холле. Секунду спустя в гостиную буквально влетел сначала рыжий толстенький кот, а вслед за ним двенадцатилетний Морган – младший из братьев Далгарт.

– Черт, Пампкин, тебе же сюда нельзя, – выдохнул он и замер посреди комнаты, заметив гостью. – Привет, Деми. Представляешь, он опять удрал! Рут не нравится, что он бродит по дому, говорит, что раз я его подобрал, то должен держать у себя в комнатах!

– Может, ей просто не нравится убирать за ним… эм, по всему особняку? – подсказала Деметра, поворачиваясь к мальчику.

Он походил на уменьшенную копию и Дрейка, и Дориана одновременно. Его глаза были сине-серыми, а волосы – сильно отросшими и растрепанными. Выглядел как маленький бунтарь и наверняка нравился всем девочкам в школе.

– А остальные где? – спросила Деми, наблюдая, как Морган пытается выманить кота из-под шкафа.

Об этом феноменальном коте она тоже уже была наслышана. Морган взял его с улицы несколько месяцев назад, еще в Хэксбридже, и всюду таскал за собой. Ричард и Дрейк думали, что на Нью-Авалоне Пампкину станет плохо из-за проклятия, уничтожившего на архипелаге всех животных, но похоже, что коту было на него попросту наплевать. Хотя и за пределы дома его не выпускали.

– Дядя Ричард у себя в кабинете, он сейчас подойдет, – сообщил мальчик. – А эти двое… черт их знает где. Достали уже.

– Чем достали? – не поняла Деметра.

– Да ругаются постоянно, – сказал Морган, махая на кота рукой и садясь в свободное кресло поближе. – Собачатся каждый день, сил нет это слушать! Ну, просто как вы с Руби!

– Откуда ты знаешь о нас с Руби? – осторожно уточнила Деми.

Она сама не была в курсе того, что творилось между братьями в Кроу-хаусе, и Дрейк ни о чем таком ей не рассказывал. Впрочем, чего она хотела – в последние дни они общались с ним слишком мало.

– Забудь, – поморщился Морган. – То Дориан обвиняет в чем-то Дрейка, то, как вчера, Дрейк – Дориана. Так орали, что я думал, поубивают друг друга. Вот стало бы всем проще, да?

– Морган, не стоит беспокоить этим Деметру, ей и без того непросто, – со смешком сказал Ричард Хаттон, входя в гостиную. – Ступай к себе и попробуй выполнить хотя бы одно домашнее задание, ради разнообразия.

– Но Пампкин под шкафом!.. – начал возражать мальчик, когда Ричард мягко поднял его за локоть с кресла.

– Никуда не денется и сам вылезет, когда захочет, – закончил за него крестный.

Морган вышел, понурив голову, и Ричард печально поглядел на Деми.

– Подождем, пока Рут принесет нам чай, и займемся чарами, – сказал он и одним взмахом руки обрушил из воздуха на стол увесистую стопку книг.

* * *

Весь этот урок ментор решил посвятить самым простейшим чарам. К таким относились сотворение искр, язычка пламени, легкого дуновения ветра, капли воды, ростка зелени из семечка и так далее. Именно с них они начинали год назад и не добились совершенно никаких результатов.

Ричард хотел проверить успехи Деметры, но сама она не сомневалась: ничего не выйдет. И оказалась права.

– Я безнадежна, – уныло проговорила Деми, глядя на лежащее перед ней семечко, шевелящееся не столько от магии, сколько от ее дыхания.

– Знаешь, все это действительно… несколько странно, – заключил ментор, сцепив руки в замок.

– Что странно, Ричард? – спросила Деметра, устало откидываясь на резную спинку дивана.

– Я ведь один из немногих охотников, хоть и бывших, кто обладает даром «Видения», – наморщив лоб, сказал он. – Посмотрев на человека, я могу видеть его магию как ауру. Могу понять, кто передо мной – темный или светлый, сильный или слабый. При взгляде на тебя у меня не возникает сомнений в том, что ты светлая волшебница. И тест крови это подтвердил. Но странно то, что у тебя так мало реальных магических сил.

– Но ведь светлые ослабли после Гласа Ворона, – без энтузиазма протянула Деми.

– Ослабли, но не настолько, – возразил ментор. – Даже светлые могут применять простейшие и легкие чары. У тебя же не выходит и этого.

– Вы думаете, что моим силам что-то мешает? Блокирует их? – предположила Деметра.

Сама она очень надеялась на это, потому как не желала признавать себя слабой.

– Возможно. В этом нам предстоит разобраться, – пробормотал Ричард. – Может, вернемся к нашему остывшему чаю, а затем еще раз пробежимся по теории?

Деми кивнула и пододвинула к себе чашку.

Как и всегда на занятиях с ментором, она чувствовала себя невообразимо глупой. Словно ребенок, не способный выучить стихотворение даже с двадцатого раза. Вся семья школьника – мать, отец, бабушка и даже их кот уже способны были рассказать это стихотворение без запинки, хоть разбуди ты их посреди ночи – так оно им надоело, а ребенок никак не мог уйти дальше первой строчки. И от осознания этого хотелось громко разрыдаться, по-детски размазывая слезы и сопли по лицу.

Вместо этого Деметра только сдержанно улыбалась